Если Герсен не мог посетить Скузы открыто, приходилось сделать это незаметно. Он выбрал глубокий овраг поодаль от городка, подождал, пока от холмов не протянулись длинные вечерние тени, и приземлился как можно быстрее.

Он провел целый час, привыкая к местной атмосфере, после чего вышел в ночь. Прохладный воздух, так же, как на практически любой другой планете, отличался характерным привкусом, к которому скоро вырабатывалась привычка. На Притоне Биссома пахло едкими химическими испарениями, смешанными с чем-то вроде горелых пряностей – первый запах исходил, по-видимому, от здешней почвы, второй – от туземной растительности.

Герсен не забыл захватить различные приборы и оружие, полезные в профессии «стукача», спустил на лебедке небольшую реактивную платформу и направился на запад.

В первую ночь Герсен разведывал обстановку в Скузах. На извилистых и грязных улицах городка не было никакого покрытия; столица Притона Биссома могла похвалиться продовольственным магазином, несколькими складами, гаражом, тремя церквями, двумя храмами и узкоколейной рельсовой дорогой, ведущей к океану. Герсен нашел гостиницу – прямоугольное трехэтажное сооружение из камня, волокнита и бревен. Скузы дышали тоской и скукой, ленью и невежеством. Герсен допустил, что местное население мало чем отличалось от рабов.

Он сосредоточил внимание на гостинице, где почти наверняка должен был остановиться господин Хоскинс, если бы он соблаговолил приехать. Заглянуть в какое-нибудь окно здесь не было возможности, а толстые каменные стены не позволяли прослушивать происходящее внутри даже с помощью чувствительного микрофона. При этом Герсен не смел обратиться к кому-либо из постояльцев, время от времени вываливавшихся из гостиничного трактира и удалявшихся, пошатываясь, по ночным улицам Скуз.

Вторая ночь прошла не менее безуспешно. Тем не менее, напротив гостиницы Герсен обнаружил пустовавшее здание – судя по всему, когда-то здесь размещалась ремонтная мастерская или фабрика, но теперь в пыльных помещениях не было никого и ничего, кроме небольших белесых насекомых, жутковато напоминавших миниатюрных обезьянок. Здесь Герсен устроился у окна и провел весь зеленовато-желтый день, наблюдая за гостиницей. Перед его глазами проходила жизнь всего городка: угрюмые мужчины и флегматичные женщины шли по своим делам в темных куртках, свободных, в плещущих на ветру бурых или красновато-коричневых штанах, в черных шляпах с загнутыми вверх полями. Они говорили на тягучем монотонном диалекте, который Герсен даже не надеялся имитировать – таким образом, переодеваться в местную одежду и заходить в гостиницу не имело смысла. Ближе к вечеру в Скузы прибыли чужеземцы: судя по их комбинезонам, команда только что приземлившегося звездолета. Герсен прогнал сонливость, проглотив таблетку депривата. Вскоре солнце зашло, городок погрузился в грязноватые сумерки; Герсен покинул убежище и поспешил по неосвещенным улицам к космопорту. Действительно, на посадочной площадке стоял большой грузовой звездолет – из трюма уже выгружали ящики и мешки. Как только Герсен приблизился, из звездолета спустились три человека в комбинезонах; они пересекли залитый лучами прожекторов участок перед выходом за ограду, показали пропуска охраннику в застекленной будке и направились по дороге в городок.

Герсен присоединился к ним, пожелав доброго вечера. Приезжие вежливо ответили тем же, после чего Герсен спросил, как назывался их корабль.

«Это „Иван Гарфанг“, – сообщили ему. – Из Халцедона».

«Из Халцедона на Земле?»

«Так точно».

Младший из троих спросил: «Как обстоят дела в Скузах? Чем тут можно развлечься?»

«Здесь не разбежишься, – вздохнул Герсен. – Кроме трактира в гостинице, в городе почти ничего нет. Смертельно скучная дыра, жду не дождусь возможности уехать. Вы берете пассажиров?»

«А как же! Один уже на борту, есть каюты еще на четверых. Освободится и пятая, если господин Хоузи останется в Скузах – насколько я понимаю, он так и собирается сделать. Черт его знает, зачем он сюда приехал…» – молодой человек недоуменно покачал головой.

«Так-так, – сказал себе Герсен, – проще пареной репы». Кем мог оказаться господин Хоузи, как не господином Хоскинсом? Но по какому делу его «пригласил» Кокор Хеккус? Герсен проводил трех космических «дальнобойщиков» до гостиницы и зашел в трактир вместе с ними – любой встречный, даже подозревающий каждого приезжего «охотник на стукачей» решил бы, что Герсен тоже прибыл на грузовом звездолете.

Герсен дополнительно убедил окружающих в справедливости такого вывода, заказав выпивку на четверых за свой счет. В трактире подавали пиво, слабое и кислое, и едкую, мутную рисовую водку.

Внутренность трактира нельзя было назвать мрачной – в камине пылал огонь, официантка в поношенном красном платье и плетеных соломенных тапках стояла за традиционной стойкой и разливала напитки. Младший из троих звездоплавателей, называвший себя «Карло», принялся было заигрывать с официанткой, на что та ответила взглядом, выражавшим полное непонимание и замешательство.

«Оставь ее в покое! – вмешался старший из новых приятелей Герсена, по прозвищу „Бьюд“. – У нее не все дома». Он многозначительно постучал себя пальцем по лбу.

«Мы пролетели столько световых лет, на самое дно Запределья! – ворчал Карло. – И первая женщина, попавшаяся на глаза – идиотка».

«Оставь ее господину Хоузи, – посоветовал Халви, третий астронавт. – Если он тут поселится, с кем еще ему придется проводить время?»

«Он какой-нибудь ученый? Или журналист? – полюбопытствовал Герсен. – Они иногда заезжают в самые странные места».

«Черт его знает, кто он такой! – сказал Карло. – За всю поездку двух слов не сказал».

Тема разговора сменилась. Герсен не прочь был обсудить господина Хоузи подробнее, но не смел задавать вопросы – в Запределье лишние вопросы почти неизбежно приводили к мрачным последствиям.

В трактир зашли несколько местных жителей; они столпились у камина, опрокидывая залпом полулитровые кружки пива и разговаривая на тягучем монотонном наречии. Герсен отвел официантку в сторону и спросил, не сможет ли он переночевать в гостинице.

Женщина стала мотать головой: «У нас давно никто не стоял. Постели простыли, отсырели. Ночуйте у себя на корабле, так будет лучше».

Герсен взглянул на сидевших поодаль Карло, Бьюда и Халви. Бравые звездоплаватели явно не собирались покидать трактир в ближайшее время. Герсен снова повернулся к официантке: «Есть тут кто-нибудь, кто мог бы сбегать с поручением к нашему кораблю?»

«У нас есть паренек, он может сбегать».

«Я хотел бы с ним поговорить».

Официантка позвала подростка – как оказалось, своего сына, увальня с ничего не выражающим лицом. Герсен щедро наградил его чаевыми и заставил трижды повторить сообщение, которое он должен был передать. Увалень промямлил: «Я должен попросить, чтобы меня провели к господину Хоузи, и сказать ему, что его ожидают в гостинице по срочному делу».

Подросток убежал. Герсен немного подождал, после чего быстро вышел из гостиницы и последовал за сыном официантки по дороге в космопорт, держась далеко позади.

Охранник в космопорте знал паренька и, обменявшись с ним парой слов, пропустил его к звездолету. Герсен подкрался как можно ближе к ограде космопорта и притаился в тени высокого куста.

Прошло несколько минут. Из звездолета спустился паренек – один. Герсен разочарованно крякнул. Когда подросток стал возвращаться по дороге, Герсен вышел ему навстречу. Мальчик испуганно вскрикнул и отпрыгнул в сторону.

«Иди сюда, не бойся! – сказал Герсен. – Ты видел господина Хоузи?»

«Да, сударь, видел».

Герсен вынул из-за пазухи фотографию Хоскинса и посветил на нее фонариком: «Это он?»

Паренек прищурился: «Да, сударь. Он самый».

«И что он сказал?»

Подросток отвел глаза в сторону, блеснув белками: «Он спросил, знаю ли я Билли Карзини».

«Даже так, Билли Карзини?»

«Именно так, сударь. Конечно, я не знаю Билли Карзини. Билли Карзини – хормагонт. Хоузи приказал передать вам, если вы – Билли Карзини, что вы должны придти к нему в звездолет. Я объяснил, что вы – астронавт-дальнобойщик с того же корабля. А он сказал, что не будет иметь дело ни с кем, кроме Билли Карзини, и что тот должен явиться собственной персоной. Вот и все».