— О, хорошо, что ты вспомнила, а то я уж думал, у тебя склероз. Ты мне еще должна вторую половину гонорара. Что до Марлен — можешь рассказать ей все сама. Я не сомневаюсь, что это у тебя получится гораздо лучше и красочнее.
Эвис закусила губу. Будь ее воля, она бы так и поступила. Но только приказ хозяина ясно говорил, что девица до конца жизни должна верить в то, что Арий любит ее и делает все возможное, чтобы спасти. Для обряда нужна была сила чистой любви и надежды, и поэтому Эвис вынуждена была отказать себе в невинном развлечении. И в маленькой мести этому самоуверенному человеку. Злость захлестнула женщину и она, сорвав с пояса кошель, швырнула под ноги магу.
Арий вытянул руку и мешочек с камнями, вместо того, чтобы упасть на землю, послушно скакнул в нее. Маг легко оседлал коня.
— Прощай, Эвис! Искренне надеюсь, что наши пути больше не пересекутся.
Женщина промолчала, глядя вслед всаднику, пока тот не скрылся за деревьями, и желая ему всяческих бед.
Арий неторопливо ехал по лесной тропе, пока конь не вышел на дорогу. В голове не было ни единой мысли. Мужчина оглянулся — там, за поворотом притаился в глуши только что покинутый город, — но никакого сожаления не испытал. Внезапно налетевший порыв ветра ударил в лицо, растрепал короткие волосы и понесся дальше — срывать листья с деревьев, задувать ритуальные свечи и трепать развешенное на веревках белье. Маг подхлестнул коня, будто наваждение какое спало, расправил плечи и поспешил навстречу этому ветру. На север, туда, где он еще не был, где его ждет что‑то новое, неизведанное. На душе стало легко, и магу показалось, что за его спиной не город остается, а могила, из которой каким‑то чудом все же удалось вырваться.
Время страсти
Трава приятно пружинила под босыми ногами. Идти было мягко и легко… В груди нарастало щемящее, пугающее и притягательное чувство; так зудит уже заживающий порез — боли уже нет и понимаешь, что уже не будет… не сейчас… но скоро снова битва, а в прошлой ты выжила, все раны успели затянуться, и не болят. Нет боли, и страха тоже нет. Не в новинку раны.
Почему‑то чувство свободы, свободы идти куда заблагорассудится, и делать то, что взбредет в голову, у Ивенны ассоциировалось именно с подживающими порезами. Возможно из‑за того, что в своей жизни она часто получала раны, а еще чаще наносила сама, порой и смертельные. Когда‑то давно, лежа в горячке полубреда — полуяви она думала, что лучше смерть, но когда боль ушла, края затянулись, не оставив даже шрама, а воспоминания о пережитом хоть и не исчезли полностью, но сгладились, потеряли свою остроту, пришла досада на собственную слабость. И Ивенна решила, что больше никогда не помыслит о смерти — не дождетесь! Уж лучше отправить на тот свет кого другого, чем уйти самой. Позже женщина научилась преодолевать себя и даже получать какое‑то извращенное удовольствие от такого состояния. Выжить, выжить, несмотря ни на что, вопреки всему, назло этому недружелюбному миру. И снова. И еще раз…Организм давно приспособился справляться с чем угодно — и с физическими хворями, и с душевными. Последними, впрочем, Ивенна страдала все реже и реже…
Меч привычно висел за спиной. Ее верный защитник и опора, молчаливый спутник, единственный, кому она доверяла полностью и безоговорочно. Обвернутая вокруг талии куртка била полами по бедрам, но хотя Ивенне и было зябко, останавливаться и одеваться совершенно не хотелось: было лень снимать заплечные ножны, отвязывать от рюкзака привеску сапог, тем более что сгущающиеся сумерки и так предвещали скорый привал. Нужно лишь найти подходящую полянку, а там можно и рюкзак скинуть и одеться нормально. На левой руке загадочно блистал вычурный серебряный браслет с самоцветами — хамелеонами. Не раз дорогую побрякушку пытались украсть, а то и отобрать силой. Наивные! Женщине даже не было нужды браться за оружие в таких случаях, но они об этом не знали…
Выйдя на очередную полянку Ивенна наткнулась на небольшой бревенчатый домишко. Такие избушки не редкость в этих краях. Путнице не было нужды раздумывать, кем построена эта — отшельником, или ворожеей, разбойником — висельником, или лесным егерем. Главным было то, что сейчас жилье пустовало, а Ивенне было необходимо место для ночлега. Спать на земле конечно, не впервой, но почему бы не воспользоваться так кстати подвернувшейся избушкой, ведь сейчас она сама себе хозяйка и сама может решать что и как ей делать. И раз уж в кои‑то веки есть возможность провести ночь под крышей и не заплатить за это ни монеты! В каком бы состоянии не был домик, едва ли ее испугают грязь и запустенье. Не мучаясь сомнениями, Ивенна распахнула дверь и шагнула внутрь. К ее удивлению, внутри избушка оказалась вполне обжитой — никакого запаха затхлости. У маленькой печки горкой сложены дрова, на дощатом полу — истертый ковер, в углу — высокий узкий шкаф, у окна примостился стол с двумя стульями, на лавке — довольно чистое покрывало и подушка, на крюке у двери висел чей‑то плащ — такое впечатление, будто хозяин просто отлучился на минутку и вот — вот придет. Женщина хмыкнула и захлопнула дверь, скинув намозоливший плечо рюкзак у порога. Повозившись с затянувшимися узлами, рядом бросила сапоги; куртку заботливо пристроила на спинку стула. По — хозяйски обшарила шкафчик — к ее огромному разочарованию в нем не оказалось ни крошки съестного, как и на прибитой над окном полке. Ну, если, конечно, не считать едой соль, заботливо завернутую в старый лист бумаги. Пришлось разворачивать свои запасы. Кусок сыра с хлебом, несколько глотков воды — ужин далеко не королевский, но для одинокой путницы в самый раз. После еды женщина с удовольствием растянулась на жесткой лавке. Бревенчатый потолок над головой создавал странное ощущение защищенности, в одном из его углов копошился вышедший на промысел паук, казавшийся в сумерках черной шевелящейся точкой. Ивенна усмехнулась и закрыла глаза.
Утром она, как всегда, проснулась легко и сразу. Рассвет еще только угадывался на мглисто — сером небе, но птицы уже устроили привычную какофонию. Паук зловещей тенью затаился в самом углу. Ивенна потянулась и, вскочив с кровати, подхватила флягу и сапоги — предстояло разыскать в здешних краях воду, раз уж вчера этим не озаботилась. Небольшой ручеек вскоре обнаружился. Женщина наполнила флягу, а потом опустилась на колени и аккуратно окунула лицо. Вода была холодна как лед, впившийся в кожу сотнями иголок, но это невероятно бодрило. Длинные пепельные волосы, прядями рассыпавшись по поверхности, устремились в сторону течения. Вынырнув, купальщица расхохоталась от удовольствия. Холод промокшей косы, упавшей на спину, пробрал до самых костей, но она уже скидывала одежду и медленно входила в поток.
Позже, сидя на берегу и зашнуровывая сапоги, Ивенна вдруг подумала — а зачем ей собственно продолжать путь, если можно остаться здесь на пару деньков, пока не надоест. Ей некуда спешить, места довольно живописные, а домик, несмотря на скудность обстановки, вполне уютен. Растянувшись на траве и любуясь устремившимися ввысь, к небу, деревьями, Ивенна приняла окончательное решение. Она останется. А значит, необходимо позаботиться о пропитании. В первую очередь придется сделать лук и стрелы. Эта задача была совсем несложной: найти подходящее деревце, срезать ветку, тетива у нее всегда с собой на всякий случай, равно как и наконечники. Сами же стрелы вытесать вообще пара пустяков. Дело легкое и привычное. Будет лук — будет свежее мясо каждый день. Стреляла Ивенна превосходно. Впрочем, она с любым оружием была на «ты». Эти навыки, присущие ей с самого рождения были развиты и отточены до совершенства. И немудрено — ее жизнь проходила в постоянной борьбе. Вот разве что последние пять лет… Что ж, когда‑нибудь каждый устает бороться и начинает плыть по течению, а уж куда это течение приведет…
Остатки кролика лежали в тщательно вымытой тарелке на столе. Сама охотница лениво растянулась на лавке: делать больше ничего не хотелось. Уже прошло два дня с тех пор, как она поселилась в лесной избушке. Первый день Ивенна старалась как‑то обустроить свое жилье: перемыла скудный запас посуды, смастерила лук, запаслась хворостом. Даже пол подмела наспех собранным из свежих веток веником. Нашла неплохие кусты саинки — ягоды были еще не созревшие, но если немного подождать… Вчера она тщательно исследовала окрестности, заодно неплохо поохотившись. Ближе к вечеру немного помахала мечом для разминки — ежедневные тренировки давно стали традицией и редко когда пропускались. Но сегодня, не смотря на то, что время едва перевалило за полдень, женщине хотелось просто поспать. Она крайне редко спала днем, но сейчас просто не видела повода противиться желанию организма. Веки устало смежились…
