— Нет. Ты мне зубы не заговаривай! Где артефакт?
Тяжело вздохнув, словно вдовушка, у которой отбирали последнее имущество, Эвис поворошила пальцами сложную прическу. Тяжелая золотая заколка оказалась с секретом: верхняя часть с тихим щелчком откинулась крышкой и женщина достала из «шкатулки» небольшой жезл. Впрочем, Эвис была настолько небрежна, что заколка при этом расстегнулась, и на плечи водопадом упал каскад золотых волос.
Артефакт лег рядом с мешочком.
— Больше я тебя не задерживаю. — Тонкие пальцы мага быстро пробежали над жезлом, улавливая магические свойства, взгляд стал отрешенным.
— Не так быстро! Я хочу поговорить с тобой о деле.
— Говори. — Арий по — прежнему не смотрел на девушку, не предложил ей сесть, но она уже, раздраженно хмыкнув, сама опустилась на лежак.
— Завтра ты должен любым способом встретиться с Марлен и объясниться ей в любви.
— Зачем?
— А как ты думаешь выманить ее за город?
— Напишу записку, попрошу о встрече.
— Угу, может, сразу спросишь ее — «мне тут жертвы на ритуальное убийство не хватает, не хочешь поучаствовать»? По твоей логике она с радостью кинется на алтарь, еще и сама в себя ножик вонзит! Похоже, после меня у тебя вообще никого не было, раз до сих пор не знаешь, как надо вести себя с барышней. Так вот, нужно красиво признаться ей в любви, предложить побег, расписать все самыми радужными красками, пообещать бросить к ее ногам весь мир… Тогда она к тебе сама на шею кинется.
— Оригинально: пообещать весь мир, и привести на бойню. Я только одного не понимаю, почему твой хозяин не призовет девчонку магией?
Эвис пожала плечами. Саму ее такие мысли не занимали, гораздо важнее выполнить приказ.
— Ему виднее, где можно использовать зов, а где нет. Не хочешь обещать ей мир — не обещай. Сам что‑нибудь придумай, главное — словесных нагромождений побольше и поизящнее, как в дамских романах. Еще можно на колени опуститься, вздыхать почаще и потяжелей.
— Слушай, хватит меня учить! Сказал приведу, значит приведу. А как — не твое дело. Чучело изображать из себя я не собираюсь.
— Ладно. — Женщина лениво потянулась, игриво поправив длинный локон. — А может, все‑таки не будешь таким скучным? Или до сих пор дуешься на меня? Ведь мы могли бы неплохо провести время вместе, помнишь, как нам было хорошо? Ты говорил, что любишь меня.
— Эвис, меня это не интересует. Лучше всего для твоего дела, если ты сейчас уйдешь и не будешь мне мешать. Не думай, что таким способом ты сможешь избавиться от необходимости отдавать оставшуюся часть оплаты — за эти деньги я смогу на год поселится в борделе с не менее умелыми шлюхами.
— Хам! — бросила Эвис, встала, накинула плащ и вышла в ночь.
Но запах дорогих духов еще долго держался в комнате, несмотря на сразу же распахнутое окно.
Ухаживать за женщинами Арий действительно не умел. Тем более, за девушками. Пудрить мозги юной Марлен пустыми клятвами не хотелось, тем более говорить ей о любви — о чувстве, в реальности которого мужчина сам очень сомневался. Вот наслаждение, даримое слиянием двух тел, вполне реально, а эфемерные высокие чувства, «соединение душ» — то ли есть оно, то ли нет. Скорее все же нет. Так зачем же тратить время на ненужные ухаживания, зачем добиваться сердца неприступной красавицы, если тебе нужно только ее тело? Проще сходить в бордель, где на все есть своя цена. Там не нужно говорить комплименты, можно даже не говорить вообще. Продажные красавицы куда лучше понимают язык денег: при звоне монет их глаза загораются, и желания клиента угадываются с ошеломляющей точностью. Можно подумать, работницы борделей поголовно владеют телепатией! А то, что они вытворяют, не поддается никакому описанию. Никаких обязательств, никаких проблем и разочарований. Главное — наличие денег.
Теперь же нужно добиться согласия знатной девицы на вечернюю прогулку, нужно уверить ее в своей любви. Но как можно уверить в том, чего не испытываешь? Чего Арий не умел, так это притворяться.
Тем не менее, на следующее утро он отправился на площадь у дома лорда ир Диллас. Маяча там без всякой надобности, он привлекал к себе внимание, как пустошник в национальном наряде своего клана из глухой деревни. Проходящие люди подозрительно косились на мага, обходя его стороной. Когда Арий уже готов был плюнуть на все и пойти куда подальше, двери дома отворились, и молодая девушка вышла в сопровождении служанки и телохранителя. Мужчина подавил ехидную ухмылку — напасть на дочку лорда при ярком свете дня решился бы только полный псих. Или маг. Арий поймал быстрый настороженный взгляд, щечки девушки окрасились легким румянцем, и она о чем‑то заговорила со служанкой преувеличенно громким голоском, старательно смотря в сторону. Мужчина пропустил ее вперед и пошел следом, держа дистанцию, выжидая удобного момента. Вот девица вошла в одну лавку, в другую. В руках у охранника появились объемные свертки. У третьей лавки Арий нырнул в пустую подворотню и накинул на себя невидимость. Еще пара минут, сложное плетение, сопровождаемое полушепотом заклятия, и заготовленный фантом барышни осталось только проявить в нужный момент. Теперь главное ни на кого не наткнуться. И не упустить добычу. Но леди все еще торчала в лавке, выбирая какую‑то мелочевку — то ли шпильки, то ли кружева. Наконец, она вышла и оттуда. Оставалась сущая мелочь — улучить удобный момент. Несколько слов даже не шепотом — одними губами, быстрый взгляд, короткий жест рукой — и цветочный горшок на окне второго этажа срывается с подоконника и падает прямо на круп клячи, впряженной в телегу с товарами. Одуревшая кобыла рвется вперед, телега чиркает боком по стене, с жутким хрустом трескается оглобля, колесо подскакивает на выбоине и вот уже по земле разбросаны интересные детали дамского туалета: мужские кальсоны, расшитые бисером пояса… И все это под горестные вопли торговца и испуганные не совсем цензурные крики увертывающихся от мотающейся из стороны в сторону телеги людей. Гвалт поднялся неописуемый, охранник бросился помогать отлавливать взбесившуюся клячу, служанка с легкостью ввинтилась в толпу зевак, только барышня застыла на месте, в страхе прижав тоненькие пальчики к вискам. Осталось лишь зажать ей рот и затащить в ближайший закоулок, благо у зевак было чем заняться, а боковая улица совершенно опустела.
Маг снял с себя невидимость и отпустил девушку. Та стояла, ловя ртом воздух и хлопая глазами, из которых постепенно уходил испуг, сменяясь сначала недоумением, а потом и гневом:
— Да как вы посмели? — произнесла она, едва отдышавшись, ломким голосом и напустила на себя надменный вид.
Арий даже усомнился в ее чувствах, хотя в чем — чем, а в этом Эвис ошибиться не могла. Да и сам он много раз замечал пламенные взгляды. Чего греха таить — половина заказов поступала именно из дома лорда, без этой работы для молодой барышни пришлось бы совсем туго. Но сейчас зеленные глаза полыхали настоящим гневом.
Колдун склонил голову:
— Прошу простить меня, юная леди, я не решился бы на такой дикий поступок без крайней необходимости. — Галантная манера изъясняться вспомнилась не без труда, Арий никогда не был особо силен в придворном обхождении, хотя одно время и старался подражать столичным вельможам. — Но для меня этот разговор — вопрос жизни и смерти. Я прошу вас, выслушайте и попытайтесь не судить слишком строго…
— Говорите.
Арий бросил на девицу беглый взгляд, ее гнев прошел, как будто и не было, румянец вновь залил нежные щечки. Но крики на основной улице начали стихать, барышню могли хватиться в любой момент.
— Не здесь. Я умоляю вас о встрече, если вы, конечно, сочтете ее возможной.
Марлен посмотрела ему прямо в глаза, ее лицо озарилось надеждой:
— Я пошлю за вами ближе к вечеру. Надеюсь, вы будете вести себя приличней, и на сей раз обойдетесь без диких выходок. До свидания.
Барышня быстро вышла из переулка, с опаской оглядываясь по сторонам. Но не удержалась — подарила пылкий взгляд оставшемуся в переулке магу напоследок. Ее так и не успели хватиться: все произошло слишком быстро, Арий сам не ожидал такой легкости, не понадобился даже заготовленный фантом. Вот только сможет ли он уговорить девушку на крайне сомнительную авантюру, сможет ли усыпить ее благоразумие? В этом мужчина продолжал сомневаться — ну не привык он общаться с дамами!
