— Повремени-ка минутку!

Обернувшись, Михаил удивленно уставился на неизменно самоуверенного преступника международного пошиба. Карриган, глядя в поле, где среди битсов и танков все еще продолжался разухабистый клановый мордобой, произнес отчетливо:

— Странник!

— Некогда! — раздался рядом злой запыхавшийся голос.

— Дружеская просьба, — сказал Карриган. —Мы тебя сегодня выручили, выручи и ты нас. Клади этого вояку, бери свою пушку и попробуй сбить из нее вон ту птичку!

«Птичка» тем временем сориентировалась в боевой обстановке и нащупала своими радарами необходимые ей объекты. Заноза как раз уложил противника ударом в нос, когда катер резко покинул место своего прибытия и направил стремительный полет прямо к небольшой группе наблюдателей в мусорном интерьере.

— Мишка, уводи! — повторил Петр. — Из этого ствола ему имперца не сбить!

— Тут резак нужен! — сказал Седой. Михаил стоял, не отвечая, устремив взгляд к основанию Стержня. Окончательное решение вновь было за Проводником, и он его уже принял. Он не сомневался — раз Карриган сказал «сбить», значит, это возможно. Только почему Заноза двигается так медленно? А катер приближается быстро — слишком быстро! Он уже на полпути, а Заноза еще только протягивает руку в столб голубого света и берет свои подлинник. «Подлинник! Вот как называется это оружие, предмет спора двух могущественных кланов Перекрестка! „Он может сбить имперца“, — неожиданно понял Михаил. И в этот миг, когда сомнения его окончательно развеялись, он каким-то собственным внутренним усилием сместил индикаторы времени на двух неведомых секундомерах: катер преследователей теперь надвигался не так стремительно, а плыл сквозь миражи неторопливой воздушной субмариной. А далеко внизу Странник почти неуловимыми по быстроте движениями выдернул из Стержня подлинник, вскинул его к плечу и выстрелил. Из ствола протянулся к катеру длинный сверкающий палец.

Антилазерное покрытие должно было надежно защищать имперца от лучевого оружия. Но тогда оставалось предположить, что погоня срочно решила проверить на мягкость здешние почвы: катер скользнул наискось вниз, устремляясь на встречу с землей.

— Хороший выстрел! Спасибо, — произнес Карриган. А в следующий миг земля содрогнулась, принимая на свою многострадальную грудь порцию тяжкого металла, имеющего почему-то обыкновение летать по небу, аки пух, и далеко не аки пух с этого неба падать.

— Мог бы быть и получше. — Петр не выглядел очень довольным: катер, вспахав при падении глубокую борозду, ушел на треть в землю, но не взорвался.

— Квиты, — скупо уронил голос Занозы. Сам Заноза далеко внизу стал кричать что-то, уже сверху неслышное, махая над головой только что добытым и уже испытанным в деле предметом спора. Дерущийся народ оторвался от своего увлекательного занятия и в большинстве своем бурно и очень эмоционально обрадовался, а в меньшинстве — отчаянно загрустил. Пока Странники внизу копошились, кто радуясь победе, кто оплакивая свое поражение, Карриган бросил на Петра вполне однозначный взгляд: я, мол, свое дело сделал, теперь ты можешь дальше командовать.

Петр, вместо своего обычного «Мишка, уводи», долго оценивающе поглядел на Карригана, потом с тем же изучающим выражением — на подбитого имперца и произнес задумчиво:

— А не пора ли нам расстаться?..

— Что ж, я не против, — как ни в чем не бывало сразу согласился Карриган. — Разойдемся прямо сейчас. — Он обернулся к Михаилу. — Надеюсь, наш Проводник не возражает?

Окружающий мир померк на мгновение в глазах Михаила Летина. Конечно, им суждено было рано или поздно расстаться. Но чтобы ни с того ни с сего, прямо сейчас, вот так неожиданно…

— Нет!.. То есть да! Я против!.. Или мы уходим все вместе, или… Или вообще никуда отсюда не двинемся! — заявил он, упрямо склоняя голову в направлении брата, словно намеревался боднуть его немилосердно при малейшем возражении.

Петр в досаде сжал челюсти, разжал и опять сжал. Желваки на его скулах разыграли танец невысказанных проклятий. Он указал пальцем на поверженный катер.

— Посмотри туда! Ты думаешь, что там внутри все передохли? Как бы не так, у них там противоударные амортизаторы! Очень скоро имперские борзые очухаются и займутся ремонтом своего корыта, а потом опять кинутся в погоню за этой парочкой! Если мы с ними сейчас не расплюемся, то нам тоже несдобровать!

Михаил поднял на Петра недобрый взгляд и подлобья:

— Я сказал — нет. — Выдал, как припечатал.

Они глядели друг на друга — два брата, как два непримиримых врага, и Михаил — фактический хозяин ситуации — ясно ощутил, что брат готов в эту секунду скорее убить его и остаться вовсе без Проводника, чем уступить. Сам Михаил не намерен был уступать, без малейших позывов к убийству.

В эту решающую минуту к Петру подошла Рейчел и, обняв его за плечо, сказала, указывая другой рукой в поле:

— Смотри-ка, куда это они все собрались?

— Не знаю, отстань! — огрызнулся Петр, стряхивая ее руку. Но напряжение момента было нарушено ее нехитрой дипломатией. Все оглянулись невольно в указанном ею направлении.

Странники — и победители, и побежденные — карабкались вместе, помогая друг другу, на серебряных животных, смирно стоявших на тех самых местах, где седоки их покинули. Стоило двум замирившимся кланам расположиться в тесных компаниях на спинах у битсов, как причудливые звери начали один за другим таять в воздухе.

— Намылились куда-то отмечать мировую, — предположил Карриган и добавил небрежно, как бы между прочим: — Нам тоже пора.

Михаил кивнул согласно, покосился на Петра и удивленно наморщил лоб: за спиной брата появился серебряный жук-рогач. На заплечной пластине жука сидело аж пятеро Странников: кроме Занозы и Папаши Костена там разместились Оса и Бол Бродяга, между ними пристроился еще какой-то незнакомый носатый тип, судя по понурому виду — представитель проигравшей стороны. Заноза ловко перебралcя к жуку на рог и оттуда спрыгнул на землю, за ним то же самое проделал «полиэтиленовый мешок» с Болом.

— Ребята, у нас к вам есть одна просьба, — сказал Заноза. — Бол хочет пойти с вами. Здесь, на Перекрестке, ему никто не в силах помочь, он решил попытать счастья в декорациях. Возьмете с собой Бродягу? В ваших делах он не помеха, а при случае может и подсобить.

Бол, нейтрально перетасовываясь, выплыл из-за спины Занозы и установился рядом. Глядя на Бола, Михаил ощутил всей своей одинокой душой удивительную и редко кому присущую атмосферу дружелюбной надежности, исходящую, как ни странно, от этого перемешанного человека.

Петр молчал, переваривая неожиданную просьбу. Молчал и Карриган. Молчали с любопытством все остальные.

— Конечно, возьмем, — сказал Михаил, делая шаг к Болу с сильным желанием хлопнуть его по плечу, но так и не решился выбрать, какая из частей, расположенных поблизости, может сыграть роль плеча. Зато он увидел в первый раз глаза Бола, Бродяги — зеленые, ясные, с чуть приметной карей грустинкой в глубине, они проплыли перед лицом Михаила, благодарно кивнули ему веками и проследовали далее, обратившись на Занозу.

— Вот и порешили, — произнес Бол Бродяга где-то на своем правом крае, протягивая с левого края руку Занозе. — Присмотри тут без меня за Скалди, не пускай ее больше в Месиво, — сказал он, пожимая Кики его уцелевшую руку. — И лови момент, пока Доверт на том свете, — один глаз Бола многозначительно подмигнул. Заноза покосился на жука, на спине которого Оса, пользуясь остановкой, производила какие-то санитарные операции над носатым парнем.

— А где Скалди? — решился спросить Михаил, подозревая, что девушке опять не повезло и она находится примерно там же, где упомянутый только что папаша Осы Доверт.

— Со Скалди все в порядке, — правильно понял его опасения Заноза. — Просто они не любят прощаться.

— Наверное, вряд ли еще увидимся. Прощай на всякий случай, — сказал Михаил, протягивая по привычке Страннику правую руку. Заноза усмехнулся, хлопнул здоровой левой его по плечу и пошел ожидающему его рогатому транспорту. Похоже, он тоже не любил прощаться, тем более — навсегда.