Но ведь сработало! Они переместились по противоположной звездолетам стороне и возникли там, откуда эти мудаки гостей не ждали. Пока все глазеют на солнце и ослеплены им, группа Джимми займет позицию.

Они затаились у причала «Сокровища». Корабль в высоту достигал шестисот метров, и они были так близко, что видели жерло воронки таранника и передний бак. Но даже тщательное обследование перед операцией выявило лишь, что звездолет пострадал меньше всех кораблей Чжэн Хэ. На борту есть оборудование и, что важнее, люди, готовые отвоевать себе свободу.

Все творилось в тени, но газовый ореол уже доставал достаточно высоко. Отраженный свет смягчал тьму. Джимми с товарищами сбросили серебристые накидки и термокуртки. Даже в скафандрах полного давления и шлемах пробирал холодок. Они перебежками продвигались к цели, волоча инструменты, самодельное оружие и пытаясь не высовываться под льющийся с пылающих небес свет. Но ярче ведь уже не станет? Однако таймер показал, что после Поджига не прошло еще и сотни секунд. До максимума Яркости оставалось еще около сотни.

Троица вскарабкалась по швартовым, и пасть воронки ионного прямоточного двигателя «Сокровища» нависла над ними. Одно тут хорошо: когда лезешь на борт такой массивной штуки, как звездолет, она под тобой не шелохнется и не опрокинется. На «Сокровище» должны быть техники. Но ожидают ли они сейчас, в разгар суматохи, нападения вооруженных незнакомцев? Риск просчитывали многажды, и снизить его не получалось. Однако если получится захватить звездолет, у них в руках будет лучшее из уцелевшего оборудования и оружия, а еще к ним присоединятся выжившие боевые программисты Чжэн Хэ. Тогда кошмару можно положить конец.

Ты смотри, свет пробивается через всю толщу алмазной скалы! Джимми на миг замер, зачарованный зрелищем. Даже на такой высоте их от света В(ы)ключенной отделяло не менее трехсот метров алмазной толщи. Но этого не хватило. Дробясь на миллионах плоскостей скалывания, отражаясь, поглощаясь, диффундируя и дифрагируя, свет В(ы)ключенной все же проникал через скалу. Сверкал бесчисленными радугами, зажигал тысячи солнечных дисков в миниатюре на склоне алмазной горы. И с каждой секундой он только разгорался, пока Джимми не увидел внутреннюю структуру скалы: сколы и плоскости спайности, правильными рядами уходящие на сотни метров в глубину алмаза. Свет продолжал разгораться.

«Хренасе, в темноте проскочили». Джимми унял воображение и полез вверх. С поверхности астероида кромка шлюза казалась маленьким волдырем на краю пасти таранного двигателя, но по мере подъема разрасталась, и центр ее располагался точно над его головой. Дьем махнул Патилю с До, чтобы подобрались с разных сторон люка. Авральники, разумеется, перепрограммировали шлюз, но не стали ничего менять на физическом уровне, в отличие от времянки. Цуфэ подсмотрела коды доступа в бинокль, и теперь прикосновения их перчаток вполне сойдут за пароль. Сколько там охраны? «Мы их одолеем. Я знаю, мы это можем». Он потянулся к кодовой панели у шлюза, и тут… его кто-то пинганул.

– Джимми, Джимми! Слышишь меня?

Едва слышный голосок в ухе. Анализатор сообщал, что его вызвали по зашифрованному каналу – лазерным импульсом с крыши хабитата авральников. Но голос принадлежал Фаму Тринли.

Джимми замер. В худшем случае это означало, что враг раскрыл заговор и пытается их выманить. В лучшем – Фам Тринли догадался, куда они направятся после «Далекого сокровища», и теперь так им подгадил, как не представлялось в самых страшных кошмарах. «Не обращай на старого идиота внимания, а если выживешь, выбей из него дурь». Джимми глянул в небо над Хаммерфестом. Кометный ореол астероида стал бледно-фиолетовым и слабо заклубился в сиянии В(ы)ключенной. В космосе лазерную связь почти невозможно засечь. Но это больше не космос как таковой, а скорей подобие кометной поверхности при близком пролете. Если авральники знают, куда смотреть, они вполне могут увидеть луч связи Тринли.

Джимми ответил миллисекундным сжатым импульсом в обратном направлении.

– Отключись, старый засранец. Сейчас же!

– Сейчас. Первое: они знают про план. Они взломали твой шифр. – Да, это Тринли, но какой-то не такой. Тринли же ничего не говорили про подпольную сеть. – Это ловушка, Джимми. Но они пока не знают всего. Отступи. Что бы они там ни запланировали, внутри «Сокровища» ты только хуже себе сделаешь.

Господи. На миг у Джимми отнялись руки и ноги. Мысли о крахе и смерти преследовали его во сне каждую ночь после атаки авральников. Они преодолели тысячу опасностей на пути сюда. Он понимал, что их могут обнаружить. Но никогда не думал, что вот так вот выйдет. Что бы там ни пронюхал старый дурак, это важно. Или не важно. А отступить сейчас, наверное, худший из мыслимых исходов. Поздно. Тупо поздно.

Джимми с усилием открыл рот и заставил губы произнести:

– Я кому говорю, отключи связь!

Он отвернулся к корпусу «Сокровища» и отстучал на панели код доступа авральников. Прошла секунда, створки разошлись. До с Патилем нырнули вперед, во мрак воздушного тамбура. Дьем задержался на секунду, шлепнул на корпус рядом с люком какой-то маленький гаджет и последовал за ними.

Фам Тринли отключил связь. Развернувшись, он быстро полез обратно в расщелину. Нас одурачили. Томас Нау сам по себе был слишком умен, а к тому же располагал каким-то сверхъестественным чутьем на опасность. Тринли видел сотню операций, некоторые – масштабом меньше этой, другие – продолжительностью в несколько веков. Но еще никогда не встречал он столь фанатичного внимания к деталям, как у авральников, в журналах прослушки подпольной закриптованной сети. У Нау либо фантастические программы, либо сотрудники-мономаньяки. Где-то в глубине разума встрепенулся стратег, прикидывая, что это может быть и каким именно образом Фаму Тринли однажды удастся обернуть его на пользу себе.

Теперь же следовало позаботиться исключительно о собственном выживании. Если Дьем уберется с «Сокровища», капкан, расставленный Нау, сработает вхолостую – или же ранит, но не смертельно.

Алмазная скала засияла, словно величайший в истории драгоценный камень, напоенный солнечным светом. Свет впереди почти ослеплял, но расплывался в нечеткий нимб там, где к В(ы)ключенной тянулись ледяные пики. Серебристый навес от солнца раздувался и был привязан теперь лишь в трех местах.

Внезапно руки и колени Фама потеряли опору. Он успел зацепиться и повис на одной руке. В костях его отдался стон гор. По всей длине расщелины из недр ее поднялся туман – и алмазная гора шевельнулась. Скорость движения не превышала сантиметра в секунду – но громада сдвинулась. Фам видел, как сочится из трещины свет. Он помнил карты, составленные топографическим отрядом. Алмаз‑1 и Алмаз‑2 соприкасались по общей плоскости. Инженеры авральников использовали простиравшуюся над ним долину как склад снега и льда с Арахны. Очень удобное решение… и не слишком хорошо просчитанное. Часть летучих веществ просочилась в зазор между горами. Свет, отражавшийся от Алмаза‑1 и Алмаза‑2, нашел путь для складированных воздуха и льда. Энергия их кипения расталкивала алмазные горы. Стометровой толщины преграда превратилась в издырявленную заслонку, усаженную миллионом зеркал. И свет, сиявший сквозь нее, был подобен радуге в аду.

– Сто сорок пять киловатт на квадратный метр.

– Пиковое значение, – сказал кто-то.

В(ы)ключенная сейчас сияла в сто раз ярче стандартного солнца. Зависимость, известная по предыдущим вспышкам, соблюдалась, хотя эта была ярче большинства. В(ы)ключенная сохранит эту светимость еще десять тысяч секунд, затем резко потускнеет примерно до двух солнечных и продержится так долгие годы.

Триумфальных возгласов не последовало. Последние несколько сот секунд толпа на базе провела почти в полном молчании. Сперва Киви с головой ушла в обиду за то, что ее загнали внутрь. Потом успокоилась, увидев, как один за другим стали рваться фрагменты серебристого навеса и лед угодил под прямой солнечный свет.