– Надеюсь, хоть вода настоящая, – пригладил влажные волосы Битали.

Немного обсохнув, он потянулся за одеждой, которая оказалась вычищенной и выглаженной. Это явно были не старания маленького народца – так быстро с работой не управлялись даже они. Однако Кро все равно поклонился:

– Спасибо тебе, друг невидимый. Благодарен я тебе за заботу, и, коли нужда возникнет, сам в ответ подсобить готов.

Голубое небо промолчало в ответ. Однако юный маг был уверен, что его услышали. Коли убежищу хватает разума, чтобы заметить, забрать и вычистить ношеную одежду – то и слов признательности оно не может не заметить.

Возвращаясь через комнаты-миры обратно в город, Битали не удержался, сорвал в саду пару персиков. Прогулялся, брызгая сладким соком, по парку, найдя в нем заброшенный дворец и беседку над затянутым ряской прудом, свернул с тропинки в лесу и моментально заблудился, бродя меж неохватных стволов, заплетенных толстенными лианами, поросшими мхом, а поверх того – усыпанных мелкими розовыми цветками. Где-то наверху скакали белки, роняя ореховую скорлупу, пели птицы, воздух наполняла пряная влажность… Кого тут не хватало – так это тигра какого-нибудь или медведя.

Впрочем, после рыбалки у северных варваров дикое зверье юного мага уже не пугало. Даже заговоренное от колдовства и кушающее в голодные годы хорошо снаряженных охотников.

Неспешное путешествие заняло неожиданно много времени – Битали понял, что устал и проголодался. Вернувшись в город, он поднялся к себе в комнату, завернулся в покрывало перемещений, перенесясь на склад. Вскинул палочку:

– Онберик! – Пройдя сквозь двери, он быстро сбежал вниз, остановился перед комнатой охраны, глядя в темноту снаружи.

– Эй, парень! Ты еще кто?

Битали молча показал пластинку электронного ключа.

– Ну так чего стоишь? Домой беги! Родители небось беспокоятся. Ночь на дворе! Чего ты тут делаешь?

– Увлекся, засиделся, – ответил Битали, проходя мимо. Однако на улице, оглядевшись, остановился.

Тускло освещенный редкими фонарями проезд, темные силуэты зданий, низкий гул невидимых проводов. Ни магазинов, ни закусочных, ни заправок. Даже жилых домов – и то нет. Шансов купить поблизости еды – никаких…

– Ладно, – вздохнул юный чародей. – Сегодня колдовскими сосисками обойдусь.

Он прошептал заговор на отвод глаз и повернул обратно.

Поутру, учитывая вчерашний опыт, Битали первым делом отправился в развлекательный комплекс, в котором магазинов было даже больше, чем кинозалов, кафе и боулингов с бильярдами. Здесь он закупился копчеными колбасами и хлебцами, курагой и инжиром, соками и консервами, чипсами и орешками, медом, крекерами и печеньем, запаянными в пленку пирожками и нарезками – чтобы уж точно голодным больше не остаться. Заодно приобрел несколько футболок, носков и кроссовки – школьная форма ему уже изрядно надоела, – и три зеркала. В средневековом мире убежища их не имелось. Вообще. А магу без зеркала – это как смертному без телефона.

Все покупки еле поместились в багажник такси, а таскать их на склад пришлось в четыре приема. Зато с появлением нескольких коробок и десятка сумок помещение сразу приняло обжитой вид.

Одно из зеркал Битали решил оставить здесь, по эту сторону покрывала, надежно поставив в углу. Протер рукавом, глянул в стекло. Потом прикрыл глаза, вызывая в памяти образ любимой, и поднял веки, ожидая встретить отраженную в полированных пластинах браслета улыбку. Но вместо сияющих глаз, аккуратной прически, плотно сжатых губ внезапно увидел слезы. Франсуаза кусала губы, утирала глаза. Ее плечи вздрагивали, под щекой вздыбилось одеяло, позади был виден потолок со знакомой люстрой в виде стеклянной ракушки.

– Проклятье! – Кро сорвался с места, с силой дернул створку, закрывая дверь, скатился по лестнице вниз, промчался мимо охранника.

Такси все еще стояло здесь – водитель вычищал что-то из открытого багажника. Юный маг дернул дверцу, ныряя в салон, громко крикнул:

– К дебаркадеру! Скорее!

– Пятьдесят евро, – захлопнул багажник водитель.

– Скорее! – Битали сунул руку в карман и выбрал нужный фантик.

Таксист сгреб бумажку, сел за руль и тут же сорвал машину с места.

Смертный честно отработал плату – гнал на предельной скорости, даже резина на поворотах иногда взвизгивала. Кро еле успел предупредить его, где нужно остановиться, выскочил из салона, перемахнул забор, пробежал через газон, вскинул палочку:

– Онберик! – запрыгнул в комнату девушки, сел на постель рядом с ней, обнял за плечи – Франсуаза, милая моя, что случилось? Тебя кто-то обидел? Ты ударилась? Что-то болит?

– Нет… Не смотри на меня! – Она отвернула лицо, пытаясь спрятать его в мятое одеяло, но Битали удержал, стал целовать соленые глаза:

– Милая моя, желанная, кто обидел тебя? Скажи только, и я сотру его в порошок! Это была покупательница? К тебе приставали на улице? Когда, где? Ты его знаешь?

– Да никто, никто! – мотнула головой девушка, отпрянула, закрыла лицо подушкой: – Не смотри на меня!

– Тогда почему? Что заставило тебя плакать? – отодвинул подушку молодой человек.

– Это пустое! У меня бывает. Все уже прошло. Пустые мысли. Ты появился, и все уже прошло. Просто нервы. Женщины иногда плачут без причины, разве ты не знал?

– Мужчины тоже порой выдумывают лишнее. Если я не узнаю, что заставляет тебя плакать, то навоображаю невесть чего и объявлю ему войну, – пригрозил потомок Темного Лорда. – Да такую, что половина Ла-Фраманса останется лежать в руинах!

– Просто глупая фантазия, – наконец-то улыбнулась Франсуаза.

– Какая?

– Это неинтересно.

– Скажи же, наконец! – взял ее за руку Битали. – Иначе уже я начну чудить. Я боюсь за тебя, Франсуаза. Мне нужно знать, что тебя мучает.

– Я же говорю, глупые фантазии, – опять всхлипнула девушка. – Просто… Просто…

– Что?!

– Это навсегда! – Из ее глаз покатились слезы. – Эта пустота, нищета, эта бессмысленность! Я никогда не смогу ничего накопить! Мне не хватит денег на учебу, я никуда не уеду. Я до конца жизни буду ходить, как дура, в этот швейный магазин за два евро в час, я буду улыбаться старухам в надежде на пару центов чаевых. Я состарюсь в этой чертовой лавке. Буду краситься, как манекен, буду молодиться, пить вино по вечерам и гулять по набережной. Я никогда ничего не увижу, нигде не побываю, ничего не узнаю. Я, как мама, всю жизнь проведу между домом и магазином, между крашеными стенами тут и там, и больше ничего. Как червяк в яблоке – жрать и спать, пока не умру. И ничего не изменится! Ничего невозможно изменить! Мы тут все такие: жирные обреченные червяки-и…

Она уже снова утирала красный нос и роняла слезы на подушку, плечи дрожали. Франсуаза отпихнула гостя, натянула одеяло на голову и заскулила под ним.

Битали, раньше завидовавший безмятежности смертных, даже засомневался, что лучше: знать, что тебя убьют в течение ближайшего года, как бы ты ни бился и ни выкручивался, или быть обреченным на унылое серое однообразие длиной в полсотни лет. И хотя умирать юному магу очень не хотелось – он заподозрил, что есть кары куда страшнее.

– Мы-то думали, что цепной Гроссер помилован, – пробормотал Кро. – А его, похоже, покарали безысходностью. От которой смерть только в радость.

– Что ты говоришь? – выглянула заплаканная девушка.

– Пойдем, я кое-что тебе покажу.

– Что? – шмыгнула носом Франсуаза.

– Твою мечту.

– Это ты о чем? – недоверчиво переспросила она.

– Ты не ослышалась. Твою мечту. Ты хочешь увидеть ее или нет?

– Но как, где? Откуда ты знаешь, что я хочу?

– Мечту словами не передать. – Битали поднялся, решительно откинул одеяло в сторону. – Ее можно только увидеть. Ты, как я понял, сегодня не работаешь?

– Не смотри на меня! – Франсуаза закрыла лицо ладонями. – Отвернись! Дай я хотя бы умоюсь!

Юноша уступил, позволил ей выйти из комнаты. Сам присел на краю постели, подтянул пульт и включил телевизор. На экране возникла девушка, оживленно рассказывающая о достоинствах новой кастрюли с белым покрытием. Чем именно оно отличается от черного – Кро вникать не стал.