Литмир - Электронная Библиотека

Но теперь, на третьем месяце занятий, мы уже были близкими друзьями; перекусить я приносил ему свежие фрукты, к которым он, однако, не притрагивался, и Аарон побудил маму Роберто пригрозить ему наказанием, если он не будет меня слушаться. Первое время после моего диагноза, когда мне каждые пять минут казалось, что аорта расслаивается, часы, которые я проводил, стараясь сосредоточить внимание Роберто на мифологии кракенов[4] или на новонайденных останках доисторической акулы, были единственными, когда я сам мог, наоборот, рассеяться – рассеяться и забыть о грозящем смертью расширении синуса моей аорты.

Итак, всего через несколько дней после обследования на синдром Марфана я опять сидел на детском стульчике и вырезал неудобными ножницами для начальной школы разнообразных динозавров, которых мы распечатали из интернета на плотную бумагу, чтобы они служили добычей апатозаврам в диораме или составляли им компанию, – распечатали, греша несомненным анахронизмом, потому что нам не хватило терпения разобраться, какие динозавры жили в тот геологический период; и тут Роберто вернулся к теме, которая вошла в его сновидения после того, как он посмотрел на канале «Дискавери» фильм о наступлении второго ледникового периода.

– Когда небоскребы замерзнут, они упадут, как одиннадцатого сентября, – сказал он, как всегда, жизнерадостным тоном, но тише обычного, – и всех передавят.

Серьезность чувства и содержания Роберто, как правило, выражал не интонацией, а переменой в громкости.

– Если по-настоящему похолодает, ученые придумают новые способы отопления зданий, – сказал я.

– Но глобальное потепление[5], – проговорил он, улыбаясь и показывая брешь от выпавшего молочного зуба, но почти шепотом, что выдавало подлинный страх.

– Не думаю, что будет новый ледниковый период, – солгал я, вырезая очередное вымершее животное.

– Вы не верите в глобальное потепление? – спросил он.

Я промолчал.

– Не думаю, что на кого-нибудь будут падать здания, – сказал я наконец. – Тебе что, опять какой-то сон приснился?

– Был плохой сон, там за мной пришел Джозеф Кони[6], и…

– Джозеф Кони?

– Африканский бандит из кино.

– Что ты знаешь про Джозефа Кони?

– Я посмотрел про него на Ютьюбе, он там в Африке всех убивает.

– Но зачем Джозефу Кони приезжать в Бруклин? И при чем тут глобальное потепление?

– В моем плохом сне из-за глобального потепления настал ледниковый период, все здания замерзли, тюрьмы потрескались, все убийцы через трещины повыходили наружу и бросились на нас, и Джозеф Кони на нас бросился, нам надо убегать в Сан-Сальвадор, но у них вертолеты и бинокли ночного видения, а у нас все равно нет papeles[7], бежать нам некуда.

Он перестал резать и лег на стол подбородком, а потом лбом.

Все более частое состояние, при котором у меня кружится голова: скоропреходящая, но сильная агнозия[8], когда предмет у меня в руке – на этот раз зеленые безопасные детские ножницы – перестает быть привычным инструментом и становится чужеродным изделием, остраняющим заодно и кисть руки, состояние, вызываемое ощущением пространственно-временного коллапса или, парадоксальным образом, ошеломляющим чувством слияния всего и вся в одно целое: угандийский военный правитель возникает по милости Ютьюба в кошмарном сне ребенка из Сальвадора, живущего в Бруклине без документов, в детском сне о грядущих бедах, вызванных резкими переменами в погоде и бездушием имперской юридической системы, ставящей мальчика в положение человека без гражданства; Роберто, подобно мне, был склонен к апокалиптическому взгляду на глобальность.

Я попросил его посмотреть на меня, а затем на двух языках дал ему единственное обещание, какое мог дать: что ему нечего бояться Джозефа Кони.

После того как я сдал Роберто у дверей школы с рук на руки его матери Аните, купив ему с ее разрешения – и себе заодно – чуррос[9] у седовласой торговки в ярко-красной широкой накидке (у одной из многих, приходящих с тележками к концу уроков и к концу продленного дня продавать чуррос в любую погоду и helado[10] в теплую, собирающих вокруг себя толпы красивых детей и создающих недолговечные сообщества, где больше материнской сердечности, взаимодействия поколений, языкового разнообразия, чем я мог наблюдать за все свое детство в Топике[11]), я, вопреки своей привычке, не отправился в долгий пеший путь домой, а, поддавшись неясному побуждению, опять вошел в школьное здание. Оно уже почти опустело; помимо смотрителя и сверхпузатого охранника, с которым мы обменялись ритуальными кивками, в нем осталось лишь несколько учителей, закрывшихся в своих классах, где они приклеивали декоративные звезды, готовились к урокам или меняли в проволочных клетках подстилку из кедровых стружек. Я смутно ощущал их присутствие, бродя по коридорам, скользя взглядом и проводя рукой по художественным работам на осенние темы: вот листва, в которой зеленая пастель уступает место желтой и красной, вот рог изобилия, вот пятипалый контур, превращенный рисовальщиком в индейку.

Поймете ли вы меня, если я скажу, что, когда я поднялся на второй этаж и избавился от вощеной оберточной бумаги, я оказался в начальной школе Рэндолфа в Топике? Мне семь лет, на стене висят послания Кристе Маколифф[12], тщательно выведенные письменными буквами, с пожеланиями ей удачного полета на «Челленджере», до которого остается всего два месяца. Я вхожу в класс миссис Грайнер и отыскиваю свою парту, стул мне уже не мал, Плутон занимает место среди планет в свисающей с потолка пенопластовой подвижной модели Солнечной системы. Мои родители на работе в психиатрической клинике Меннингера; старший брат в классе непосредственно над моим; Джозеф Кони только-только приобретает известность как лидер повстанцев-премилленалистов[13]; моя аорта то ли соответствует возрастной норме, то ли нет; в углу пофыркивает радиатор, потому что в ноябре в те годы частенько бывает холодно. Класс не пуст, но присутствующие – тени, они возникают и пропадают: вот за соседней партой появляется Дэниел, чьи руки вечно в синяках и в пластыре, Дэниел, которого весной отвезут в отделение скорой помощи, потому что он, с моей подначки, вдохнет в нос гладкую конфетку, да так глубоко, что не сможет выдохнуть, Дэниел, который в средних классах первым из нас начнет курить, но сейчас славится привычкой исподтишка глотать пакетики с сахаром «Домино». Невеселое дело – мастерить диораму будущего на пару с пацаном, про которого ты знаешь, что в девятнадцать он бог знает по каким причинам повесится в подвале родительского дома, но задание дано, миссис Грайнер стоит над нами и смотрит, как у нас идет работа, синтетический кокосовый аромат ее косметики смешивается с запахом клея. Я сделаю фигурку Дэниела, он – мою, а космический корабль мы склеим сообща, и пусть он болтается на веревочке, к чему-то подвешенный, как зависимое слово в грамматике, вечно распадаясь на части на семьдесят третьей секунде полета.

А теперь я хочу кое-что сказать американским школьникам, которые смотрели репортаж о старте космического челнока в прямом эфире. Я знаю, что принять это трудно, но иногда тяжелые события, подобные нынешнему, происходят. Да, это часть исследовательского процесса, да, такова иной раз плата за открытия. Те, кто расширяет наши горизонты, подчас идут на риск. Будущее не принадлежит малодушным, оно – удел храбрых. Команда «Челленджера» влекла нас в будущее, и мы не остановимся на этом пути[14].

вернуться

4

Кракен – легендарное морское чудовище, бытовавшее в фольклоре скандинавских моряков.

вернуться

5

Согласно одной из теорий, глобальное потепление может сделать климат в некоторых регионах более холодным, замедляя теплые океанские течения.

вернуться

6

Джозеф Кони (род. 1961) – лидер угандийской повстанческой группировки «Армия сопротивления Господа».

вернуться

7

Документов (исп.).

вернуться

8

Агнозия – нарушение процессов узнавания при сохранении элементарной чувствительности и сознания.

вернуться

9

Чуррос – испанские выпечные изделия из заварного теста.

вернуться

10

Мороженое (исп.).

вернуться

11

Топика – столица штата Канзас.

вернуться

12

Криста Маколифф (1948–1986) – американская школьная учительница и астронавт, погибшая при неудачном запуске космического корабля «Челленджер» 28 января 1986 года.

вернуться

13

Премилленалисты – сторонники вероучения о грядущем втором пришествии Христа перед наступлением Тысячелетнего царства.

вернуться

14

Из обращения президента США Рональда Рейгана к стране 28 января 1986 года.

3
{"b":"248984","o":1}