— Почему ты не спал?

— Думал, куда мы поедем, переживал, ждал, как ты и хотел… Доволен результатом?

— Тогда ложись, — потрепал его по щеке Ламберг. — Я займусь документами. Взял с собой кое-что почитать как раз для таких случаев. Хотя тоже глупое занятие для того, кто плывёт на яхте по Эгейскому морю.

— У тебя же отпуск.

— Мы пока не приехали. Будем на месте — всё, никаких цифр. Обещаю.

Когда Ламберг разбудил Джейсона, было уже темно.

— Просыпайся, мы подходим. Хочу, чтобы ты посмотрел на виллу с моря. Очень красиво.

С палубы, и правда, открывался необыкновенный вид. Ярко освещённая и сделанная почти целиком из стекла вилла сияла тёплым пламенем, словно бумажный фонарик. Сад при ней поднимался в гору уступами, и кое-где по серпантину огней даже можно было угадать дорожки. Два озерца голубого света обозначали бассейны.

Когда они прибыли, их ждал ужин, накрытый на террасе. Никого из прислуги не было. Прибывшие вместе с ними охранники отнесли немногочисленный багаж куда-то вглубь дома и тоже испарились.

Из греческой еды на столе были только сыры, вино и оливки.

— Я не знал, как ты к ней отнесёшься, — пояснил Дэниел, — и распорядился на первый ужин приготовить что-нибудь классическое.

За ужином они говорили о разных незначащих мелочах: о море, о пути на остров, о виде с террасы, об островах, мимо которых они проходили — и как будто вернулись в те старые мирные времена до ссоры. Встав из-за стола, они прошлись по той части сада, что прилегала к дому, но быстро вернулись обратно — осмотреть виллу. Там была гостиная, ещё одна комната с мягкими низкими диванами, столовая, небольшой кабинет и комната отдыха, выходившая на открытую террасу с джакузи в полу.

В частной зоне дома находилось несколько спален. Они вошли в первую, белоснежную, просторную, с окном во всю стену. Ламберг огляделся, увидел распакованные вещи и произнёс:

— Это наша. Я решил, что нам лучше остаться в одной комнате, — он сказал это как бы между прочим, но по голосу чувствовалось, что в случае несогласия Джейсона он готов отстаивать свою позицию.

Джейсон ничего не сказал в ответ. Он стал медленно обходить комнату, рассматривая то картину на стене, то своё отражение в зеркале, то кованые ручки комода, то игру света на синих шёлковых портьерах.

— Джейсон? — позвал его Дэниел.

— Да, нам будет лучше в одной комнате, — ответил Джейсон таким тоном, словно эта информация его совершенно не трогала. — Мои вещи уже разложили. Я схожу в душ.

Из ванной он вышел в одном только полотенце, обёрнутом вокруг бедер. Ламберг ждал его, сидя на краю кровати. Увидев полуобнажённого Джейсона, он в который раз поразился его удивительной гармоничной красоте. Когда он был в одежде, всегда казалось, что внутри скрывается тоненькое, почти девичье тело, хотя на самом деле это было не так. Джейсон был худощав, но на груди, животе, руках отчётливо проступал рельеф мышц. Его никто не назвал бы мускулистым, но тело было подтянутым и сильным.

— Дэниел, — произнёс он, подходя вплотную, — спасибо, что привёз меня сюда. Здесь красиво и спокойно. И тихо…

— Ты простил меня? — Ламберг поднял глаза на возвышавшегося над ним Джейсона.

— Это не имеет значения. Я не могу без тебя. Всё это время я злился, но всё равно скучал. Мне не хватало тебя…

— Я тоже очень скучал, малыш…

— Ты не понимаешь, Дэниел. Ты можешь причинять мне боль, бить меня, но я всё равно приползу к тебе. Ты нужен мне. Как ты сделал это со мной? Зачем?

— Я просто люблю тебя. Вот и всё…

Дэниел обхватил его за пояс и привлёк к себе, начав целовать гладкий живот. Потом он опустил руки ниже и освободил бёдра Джейсона от полотенца.

Ламберг откинулся на кровать, любуясь красивым юным телом, ещё немного подростковым, несовершенным, но таким зовущим…

— Иди ко мне, — прошептал он.

Они оба оказались на кровати в объятиях друг друга. Джейсон начал торопливо снимать с Дэниела одежду, чуть не отрывая пуговицы. Он застонал от предвкушения, когда увидел загорелое сильное тело, наконец-то обнажённое, наконец-то его.

Джейсон упал на подушки, осыпаемый поцелуями любовника, и когда тот коснулся губами его члена, почти закричал, так сильно было возбуждение. Дэниел несколько раз провёл языком от основания вверх и поиграл с чувствительной головкой, прежде чем взять её в рот. Нескольких сильных движений хватило, чтобы Джейсон стал захлёбываться стонами, кусая себе пальцы, чтобы не закричать в голос.

Дэниел сделал небольшую паузу, только чтобы сказать:

— Не сдерживайся. Я хочу слышать тебя.

Изнывающий от желания Джейсон даже не почувствовал боли, когда сразу два пальца, увлажнённые смазкой, вошли в него. Он открылся им навстречу как мог. Ему безумно нравилось ощущать Дэниела внутри. Но тот был и снаружи, плотно обхватывая губами его член.

— Дэниел, нет… — простонал он. — Я сейчас…

— Подожди меня.

Ламберг приподнялся, развёл колени Джейсона так широко, как мог, и одним быстрым движением вошёл в него, тут же начав размеренно двигаться. Он сам застонал, вторгнувшись в эту жаркую, тесную, сладкую плоть.

Они кончили вместе, до боли сжимая друг друга в объятиях, и несколько минут лежали, наслаждаясь блаженными минутами близости и покоя. Потом Дэниел начал целовать закрытые глаза Джейсона, его щёки и губы и сбивчивым голосом произнёс:

— Скажи это ещё раз… Теперь по-настоящему.

Джейсон медленно открыл счастливые, затуманенные удовольствием глаза, словно с трудом сфокусировавшись на лице Дэниела, и сказал:

— Я люблю тебя, — он обнял его и прижал к себе. — Люблю, люблю, люблю, люблю…

Ламберг жадно, властно поцеловал его, потом оторвался и прошептал:

— Я не могу насытиться тобой. Я хочу тебя. Всегда. Бесконечно.

Он начал целовать и покусывать шею Джейсона, тонкие выступы ключиц, плотные мышцы на груди, сосок. Он обхватил Джейсона руками, и они перевернулись, так что мужчина оказался внизу. Теперь Джейсон склонялся к нему, чтобы целовать и дразнить, проводя языком по горячей коже.

— Останься сверху, — попросил Дэниел.

Джейсон кивнул, выпрямился и взял в руки снова напряжённый член Дэниела, прижал к своему, начав ласкать и поглаживать оба сразу. Всё его тело при этом едва заметно, неуловимо изгибалось и трепетало, словно пламя свечи на ветру. Он чуть привстал на коленях и медленно опустился на член Дэниела, чувствуя, как всё раздвигается, расступается у него внутри под напором твёрдой плоти.

***

Джейсон лежал в шезлонге, подставив солнцу спину, покрывшуюся за два дня лёгким золотистым загаром. В трёх шагах от него плескалось море, шурша песком и мелкой галькой. Рядом, стоило лишь протянуть руку, в тени зонтика сидел Дэниел, разглядывая очертания соседнего острова вдали.

— Здесь хорошо, — произнёс он. — Только ты и я. Так можно провести всю жизнь…

Джейсон рассмеялся:

— Ну конечно… Через неделю ты начнёшь погибать от скуки.

— Не обязательно здесь. Где угодно. Но вдвоём.

— Я бы тоже этого хотел, — ответил Джейсон, переворачиваясь на спину и щурясь от яркого солнца.

— Но? — спросил Ламберг. — Я по тону чувствую, что есть но.

Джейсон надел солнечные очки, не торопясь отвечать. Два предыдущих дня прошли, как в раю. Может быть, это и был рай, где можно было отдаваться друг другу, не ведая доводов рассудка, не имея памяти о прошлом, не зная стыда. И он не хотел сейчас разрушать волшебство этого острова.

— Да, есть но, — всё же заговорил он. — Мы не доверяем друг другу. То есть, мы доверяем друг другу здесь, мы не думаем ни о чём, но стоит нам вернуться к старой жизни, то… — Джейсон вздохнул. — Ты хотел отношений со мной? Как можно построить их без доверия?

— Джейсон… — начал Ламберг.

— Постой, я скажу до конца. Я готов мириться с этим. Я знаю, что поступаю глупо, неразумно, по-детски, но я могу закрыть на это глаза, могу делать вид, что ничего не происходит.