— За что именно? За то, что ты ударил меня и лично проверил, верен ли я тебе? Думаю, смогу. За то, что ты считаешь меня шлюхой, которая раздвигает ноги перед каждым, кто попросит? Нет. Не знаю…

Глава 20

Смуглой оливой

Скрой изголовье.

Боги ревнивы

К смертной любови. М. Цветаева

Август 2006

Джейсон вернулся к себе домой пешком. Прогулка дала ему возможность подумать над произошедшим ещё раз. Их с Дэниелом отношения… Он словно находился в ловушке: он был не в силах разорвать их, но продолжать всё, как раньше, не мог тоже.

У себя в квартире он достал бутылку виски (он держал коньяк и виски для Ламберга), налил себе треть стакана, выпил залпом, разделся и лёг спать несмотря на то, что было уже позднее утро. Ни на что другое он сейчас не был способен.

Ламберг избрал правильную стратегию — оставил его в покое. В течение недели Джейсон не получал от него ни звонков, ни сообщений, ничего. Только в понедельник, едва выйдя из офиса, он услышал, как звонит в кармане телефон.

— Джейсон, тебя ждёт машина. Дэвис отвезёт тебя ко мне. Я буду через час. Пожалуйста, приезжай!

— Нет, извини, я не хочу сейчас ехать к тебе.

— Какое-то другое место?

— Нет, не в месте дело…

— Если ты будешь избегать меня, мы никогда не решим эту проблему, — твёрдым тоном произнёс Ламберг.

— Я не хочу ничего решать.

Дома Джейсон занялся ужином. Он как раз закончил заправлять «Цезарь», когда услышал, как в замке входной двери поворачивается ключ. Он вытер руки полотенцем и вышел в холл. В дверях стоял Ламберг.

— Раз ты отказываешься ехать ко мне, я подумал, что могу прийти к тебе, — с улыбкой заявил он.

— Дэниел, я же сказал, что не хочу пока встречаться с тобой, — ответил Джейсон. — Хотя о чём я? Ты платишь за эту квартиру.

Джейсон развернулся и пошёл обратно на кухню. Ламберг, заложив руки в карманы, прошёл за ним. Судя по всему, он считал инцидент исчерпанным и не видел причин избегать друг друга.

— Будешь салат? — спросил Джейсон. — Боюсь, не того уровня, к которому ты привык, но ничего другого нет.

— Не откажусь.

— Я собирался ужинать здесь, но могу накрыть в столовой.

Ламберг огляделся и сказал:

— В столовой будет удобнее.

«Фобия у него, что ли? — подумал Джейсон, перенося салатник и приборы в соседнюю комнату. — Неужели хотя бы раз в жизни нельзя поесть на кухне?»

Ламберг взял приготовленные тарелки и прошёл вслед за Джейсоном в столовую. Комната была небольшой по сравнению со столовой в квартире Ламберга, с одним эркерным окном, небольшим круглым столом и высоким старинным буфетом из тёмного полированного дерева.

Джейсон разложил салат по тарелкам и поставил корзинку с хлебом.

— Вода или белое вино?

— Вода, спасибо.

Расставив всё, что нужно, Джейсон наконец сел за стол. Первым заговорил Ламберг:

— Джейсон, я хочу, чтобы мы помирились. Не сомневаюсь, ты хочешь того же. Или я ошибаюсь, и ты хочешь порвать со мной?

— Нет, не хочу. Но прямо сейчас я не готов… двигаться дальше.

— Я не прошу тебя сегодня же лечь со мной в постель. Я прошу тебя вернуться к нашему старому образу жизни, когда ты проводил со мной вечера, когда мы ужинали и завтракали вместе. Если хочешь, мы можем спать в разных комнатах. Но мы должны общаться друг с другом, чтобы преодолеть разногласия.

Джейсон молча покачал головой.

— Так вышло, — продолжил Ламберг, — что решения в нашей паре принимаю я. И если ты не можешь или не готов решить, как нам быть дальше, это сделаю я. Ты слишком дорог для меня, и я не позволю тебе разрушить то, что мы построили.

— Я могу вернуться к тебе, но что это даст? — пожал плечами Джейсон.

— Со временем ты вернёшься ко мне по-настоящему. Я знаю это. И ты тоже это знаешь. Когда твой последний рабочий день? — вдруг без всякого перехода спросил Ламберг.

— Восемнадцатого августа, — ответил Джейсон.

— Мы можем съездить куда-нибудь до начала семестра. Смена обстановки пойдёт тебе на пользу. Нам обоим. Соглашайся, Джейсон. Тебе не хватает развлечений, разнообразия. В конце концов, тебе всего лишь двадцать один год, тебе нельзя сидеть в четырёх стенах.

— Я подумаю. Спасибо за предложение, — равнодушно ответил Джейсон и вернулся к салату.

— Я уже подумал. У тебя есть предпочтения, или мне всё опять решать самому? Есть место, которое ты хотел бы увидеть?

— Мне нравится море.

— Хорошо, я буду иметь в виду. Спасибо за ужин, — поблагодарил Дэниел, кладя вилку в пустую тарелку.

— Пожалуйста. Приготовить чай или кофе?

— Нет, спасибо, не стану злоупотреблять твоим гостеприимством. Но завтра после работы ты поедешь ко мне.

Джейсон вздохнул и только открыл рот, собираясь что-то сказать, как Ламберг прервал его:

— Никаких возражений. Если хочешь, можешь кричать, ругаться, бить посуду и плакать, но всё это ты будешь делать у меня дома. Честно говоря, я бы даже предпочёл, чтобы в таких ситуациях ты реагировал более эмоционально, а не превращался в заводную куклу, как ты обычно делаешь.

— Если тебе хочется бурной реакции, возможно, следовало бы поискать девушку, лучше итальянку или латиноамериканку, — холодно посоветовал Джейсон.

Дэниел ничего не ответил. Он посчитал их разговор на сегодня оконченным: всё прошло лучше, чем он ожидал, и не стоило портить хороший задел, обмениваясь под конец колкостями. Ламберг знал, что для Джейсона не существовало разумной середины: он был либо абсолютно открыт, искренен до трогательной и почти болезненной душевной обнажённости, либо безжалостно рассудителен и холоден, причём эта холодность далеко не всегда была маской, призванной скрыть подлинные чувства. Он знал, что иногда Джейсон действительно перестаёт чувствовать к нему хоть что-нибудь и ориентируется только на известные ему одному логические выкладки. Он понимал, что в его любовнике есть что-то неправильное, нездоровое, эмоциональный изъян, но даже это в нём притягивало.

Порой он думал, что для Джейсона было бы лучше иметь рядом совсем другого партнёра: мягкого, уравновешенного, нетребовательного, способного сгладить острые углы изломанной личности. Как и для него самого, впрочем, тоже… Не эмоционально незрелого мальчика, которого от малейшего нажима отбрасывало в нечеловечески бесчувственное замкнутое состояние. Нет, не его, а кого-то уверенного в себе, спокойного, сердечного… Такого, как Камилла…

Они с Джейсоном принесут друг другу много боли, Дэниел знал это. Их сложные характеры, сталкиваясь, будут наносить друг другу рану за раной. Но лучше так, чем никогда не узнать этого чувства. Да, ему лучше было бы с другим или с другой… Но это было бы как всю жизнь прожить в сумерках, не окунувшись в непроглядную тьму, но так и не увидев ослепляющего света солнца. И что делать, если только один человек мог стать для него этим светом?..

***

Девятнадцатого августа Ламберг позвонил Джейсону и сообщил, что ему надо будет вылететь из Лондона двадцать третьего числа, билеты передаст Дэвис.

— Тебе нужно купить кое-что в дорогу. Пройдись с Дэвисом по магазинам, он всё оплатит. Направление — Средиземное море.

— А точнее?

— Потерпи четыре дня, — усмехнулся Ламберг.

— Это глупо, Дэниел.

— Я хочу, чтобы ты тоже этого ждал. Хотя бы из любопытства.

В оставшийся выходной Джейсон отправился с Дэвисом за покупками. Список был небольшим (поездка была всего на четыре дня), и к обеду было куплено почти всё, что нужно. Джейсон предложил телохранителю пообедать вместе с ним в ресторане, тот не сразу, но согласился.

— Вообще-то мне не положено, — пояснил он, раскрывая меню и откидываясь на спинку стула.

— Вы просто составляете мне компанию. Скучно обедать одному.

— Знаете, мистер Коллинз, что я обо всём этом думаю? — неожиданно спросил Дэвис.