Он обхватил Джейсона за плечи и швырнул на стену, тут же придавив своим весом.

— Отпусти меня! — прошипел Джейсон, пытаясь вывернуться из-под Астона: он по опыту знал, что пытаться спихнуть того с себя совершенно бесполезно.

Дэниел, казалось, вообще не чувствовал того, как вертится прижатый к стене Джейсон.

— Кто? — вопрос Астона словно плетью хлестнул по коже.

Джейсон вздрогнул и, сжав зубы, отвернул от Астона лицо.

— Кто? — повторил тот.

Джейсон шумно, чуть ли не со стоном выдохнул и прекратил бороться. Он избегал взгляда Дэниела: смотрел в сторону, зло прищурив глаза, и молчал.

— Мужчина или женщина? — каждое слово было пропитано угрозой.

Джейсон молчал. Тогда Астон схватил его рукой за подбородок и заставил повернуться лицом к себе. В его хищных, сузившихся от ярости глазах были ревность и боль, и ещё то чувство, которое Джейсон не ожидал увидеть: Астон смотрел на него так, словно он всё ещё принадлежал ему. Дэниел считал себя вправе задавать такие вопросы, потому что для него ничего не изменилось.

Джейсон опустил глаза, пытаясь уйти от этого опасного взгляда, но пальцы Дэниела больно впились в его щёку:

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Джейсон посмотрел — зло и отчаянно, и по телу пробежала ледяная волна, и, как после настоящей холодной воды, кожу почему-то закололо, словно в неё впивались сотни крошечных острых игл.

Астон вдруг улыбнулся — понимающе, удовлетворённо и опасно. Он ослабил хватку и провёл большим пальцем по губам Джейсона.

— Мужчина, — сказал он и со снисходительной усмешкой добавил: — Понятно по губам. С женщиной бы у тебя до такого не дошло. Или ты сам так искусал? Значит, точно мужчина.

Джейсону показалось, что он сейчас задохнётся, так болезненно и испуганно сжалось что-то в горле.

— Кто? Тот адвокат? — требовательно спросил Дэниел. — Отвечай!

— Чтобы ты натравил Эдера?

Астон убрал руку от лица Джейсона и криво улыбнулся:

— Всё-таки он… И зачем Эдера? Коттулински того не стоит.

Ладонь Астона легла на пояс Джейсона и скользнула вниз, на бедро.

— Он провёл с тобой всю ночь, — заявил Дэниел, — а ты всё равно дрожишь от одного моего прикосновения. Такого соперника я могу не бояться.

— Меня не от прикосновения, меня от одного твоего вида выворачивает.

— Не стесняйся, Джейсон, — бесцеремонно потрепал его по щеке Астон, — я тоже тебя хочу.

С этими словами он отошёл в сторону и самым что ни на есть довольным и самоуверенным видом отправился обратно в кабинет.

Джейсон поднёс руки к лицу, тут же убрал их и вскинул опять в каком-то нервном нетерпении. Он прошёл по комнате до окна, потом обратно и, растолкав в стороны маленькие нарядные подушки, опустился на диван. В доме было тихо. Снаружи пальмы и аккуратно подстриженные деревья гнулись на ветру, вода в бассейне шла острыми волнами, садовник и ещё один парень, отчаянно жестикулируя, бегали вдоль клумб. И всё это совершенно бесшумно — сквозь панорамное окно не долетало ни звука. Словно немое кино.

Или наоборот. Это там, по ту сторону стекла, шла настоящая жизнь с обыкновенными проблемами и рядовыми заботами, а они жили словно в другом времени: ходили в строгих костюмах, вежливо раскланивались друг перед другом, с достоинством вышагивали взад и вперёд, заламывали руки в демонстративных жестах, изображая бьющие через край эмоции. А посмотреть со стороны — смешно семенящие неказистые человечки…

Джейсон подошёл к стоявшему в углу гостиной роялю и открыл крышку. Он не играл очень давно. Последний раз он садился за фортепьяно ещё до того, как сбежал к Алексу Чэну, но сейчас ему захотелось сыграть… Озвучить немой фильм, который разыгрывали в этом доме. Надо было подобрать что-нибудь подходящее. Первым на ум пришёл почему-то Сати, но тут же родилась мысль лучше. Джейсон чуть не рассмеялся про себя. Он не играл Скотта Джоплина много лет и не был уверен, что вспомнит ноты, но попробовать стоило. Он разучил две его самые известные композиции от делать нечего, ещё когда был жив отец. Сподвигло его к этому прочтение «Рэгтайма» Доктороу: книга сильно впечатлила. Он позабавлялся композициями Джоплина пару месяцев, а потом и думать про них забыл.

Астон, помнится, жаловался, что он всегда играет только грустное. Что ж, сейчас он своё весёлое получит…

Джейсон даже садиться не стал, стоя начал «Кленовый лист». Удивительно, но пальцы хорошо всё помнили. Он несколько раз сбился, но потом заиграл достаточно уверенно. На середине он бросил и перешёл на «Артиста эстрады». Рэгтайм из-за того, что Джейсон вспоминал его на ходу, получился каким-то особенно рваным, прыгающим и залихватским. Так, наверное, играли плохие таперы в старых кинозалах. Он убыстрил темп.

Через минуту после начала «Артиста» Астон вылетел из кабинета:

— Ты издеваешься?

Джейсон молча захлопнул крышку и покинул гостиную.

***

После обеда Джейсон собрал вещи, и они с Диланом и Лори уехали к себе домой. Жизнь в одной квартире с Ником не казалась такой уж хорошей идеей, но он пообещал себе больше не пить. Оставаться на вилле Астона было ещё хуже.

Дэниел, конечно, продемонстрировал своё недовольство, но удерживать не стал. Видимо, даже такой упёртый тип, как Астон, понял, что так в сложившейся ситуации будет правильнее. Тем не менее, при Джейсоне осталась охрана.

Хотя Итан и звонил ему несколько раз на протяжении уикенда, Джейсон под разными предлогами отказывался с ним встречаться. Он решил отложить это на более поздние времена: во вторник Астон должен был уехать.

В понедельник судья отложила слушание дела до выяснения обстоятельств: надо было провести следствие по некоторым вопросам, касающимся Зака, а его адвокаты, поняв, что их подопечному всерьёз грозит минимум в двадцать восемь лет за одно только ранение Лиланда, начали заявлять, что Зак имеет проблемы психического характера. Он был отправлен на освидетельствование, и Джейсон не удивился бы, если бы его признали невменяемым. И он сам, и Лиланд, и даже Донна в своих показаниях отмечали, что поведение Зака и его реакции казались им излишне острыми и нездоровыми. К тому же, надо было действительно быть психом, чтобы взять в руки пистолет во Флориде^[49].

Дело затягивалось, зато Итан во время их второй после той ночи встречи откровенно заявил, что он рад этому обстоятельству:

— Значит, ты поживёшь здесь подольше. Я боялся, что ты уедешь в Мэн.

— Дело может затянуться на несколько месяцев, так долго я тут жить не намерен. Я всё-таки уеду.

— Только не прямо сейчас. Можешь потерпеть до конца ноября? Я как раз перееду в Нью-Йорк, а ты вернёшься домой. Нью-Йорк не так уж далеко от Мэна. Мы сможем видеться.

Джейсон лежал рядом с ним, замотавшись в простыни, как в кокон. Они с Итаном хотели сегодня поужинать, а потом поехать к нему домой. Он предупредил Лори, что вернётся домой только утром. Она, хотя Джейсон ни в одобрении, ни в утешении с её стороны не нуждался, понимающе сказала:

— Это совершенно закономерно, и я рада, что вы смогли быстро оправиться. Вы ещё очень молоды. И Дилану нужна мать.

Джейсон свёл брови в лёгком недоумении. Он уже привык к тому, что Лори на правах «второй матери» Дилана считала себя чуть ли не членом их семьи и порой не очень тактично вмешивалась в его жизнь, но это замечание вызвало в нём раздражение.

— Я пока не спешу искать Дилану мать, — заметил он, скрыв недовольство.

Лори попыталась исправиться:

— Нет-нет, я не это имела в виду! То, что вы встречаетесь с женщиной, совершенно не значит, что вы сразу должны…

— Я встречаюсь с мужчиной, — перебил её Джейсон. — Думаю, вас при приёме на работу предупредили, что такое возможно.

Лори сделала очень серьёзное лицо и сказала:

— Да, конечно.

Итан заехал за ним, и в машине они единогласно решили, что лучше сразу отправиться к Коттулински домой, а ужин они могут потом заказать из ресторана.