— Впечатляющий список.

Джейсон смущённо улыбнулся:

— Извините, что вывалил всё это на вас, но вы сами спросили. Мне всегда легко давалась математика, правда в чистом виде она мне не очень интересна. Теперь я более-менее знаю, чего хочу…

— В вас много необычного, мистер Коллинз.

— Пожалуй, даже слишком, — ответил Джейсон, и улыбка сошла с его губ. — А вы откуда? Не могу понять по произношению.

— В детстве я нигде не жил подолгу, вот и получилось что-то среднее. Пока я здесь, у меня относительно британское произношение, в Америке оно меняется.

— До сих пор много путешествуете?

— Да, такая работа. Хеджевый фонд. Возможно, у нас для вас нашлось бы более интересное занятие, чем составление отчётов, раз уж у вас такие интересы.

— Возможно, — согласился Джейсон. — Но не думаю, что сейчас это возможно.

Ламберг достал визитную карточку и протянул Джейсону:

— Позвоните, если передумаете.

— Хорошо, — Джейсон взял карточку, мельком глянув на неё, прежде чем положить в карман. Там были небольшой логотип вроде герба, строка «Стреттон Кэпитал Менеджмент» и номер телефона. Имя не было указано.

— Вы ведь не позвоните, — внимательно и с проницательной полуулыбкой Ламберг посмотрел на Джейсона. — Лучше оставьте мне свой номер.

— Простите, не захватил с собой визиток, — пожал плечами Джейсон.

— Напишите на обороте моей.

Ламберг так просто не сдавался, и Джейсон чувствовал, что почти против своей воли покоряется этому человеку. Тот протянул ему ещё одну такую же карточку и ручку. Джейсон отошёл к балюстраде и положил визитку на перила. На секунду ему пришла мысль указать вымышленный номер, но в конце концов он написал настоящий.

— Мне пора идти, мистер Ламберг. Скоро бранч, не хотелось бы опаздывать.

— Да, это было бы очень невежливо.

Они попрощались, и Джейсон пошёл по гравийной дорожке в сторону дома. В голове он прокручивал детали сегодняшнего и вчерашнего разговоров с Дэниелом Ламбергом. Этот человек произвёл на него впечатление, как наверняка производил впечатление на всех, с кем встречался. В нём была властная спокойная сила, но она не выплёскивалась наружу, а скрывалась и копилась где-то глубоко внутри, и Ламберг расчётливо расходовал её маленькими порциями. Достаточно было лёгкого нажима с его стороны, и Джейсон подчинялся, и он представить себе не мог, что произойдёт, если эта спящая сила ринется наружу.

В то же время, с ним было легко, почти как с Томом, но иначе.

Джейсон шёл по парку, и ему не верилось, что уже завтра он вернётся на работу к своим скучным запросам и отчётам, к рутинной однообразной жизни. Поездка в Эпплтон была как волшебный сон.

Джейсон недовольно наморщил лоб — предстояло возвращаться к реальности и насущным проблемам, работе, переписке с университетами, накопившимся счетам. Один, весьма крупный, был от детективного агентства. Ему должны были прислать оттуда отчёт уже завтра или во вторник, но в телефонном разговоре дали понять, что обнадёживающих новостей мало.

***

В понедельник курьер привёз ему на работу отчёт из агентства. Джейсон спустился на первый этаж в вестибюль, чтобы забрать конверт, и, пока поднимался в лифте назад, решил не вскрывать его в офисе, а подождать до дома.

Едва он закрыл за собой дверь квартиры и сбросил ботинки, так сразу же забрался на кровать, чтобы прочитать, наконец, отчёт.

Они были правы… Приятных новостей там не было.

Его дед, Теодор Линдхельм, умер в конце прошлого года в возрасте восьмидесяти семи лет.

Дядя, родной брат отца, был заядлым игроком (Джейсон слышал об этом и раньше) и последние несколько лет скрывался, так как наделал крупных долгов. Возможно, он даже поменял имя и фамилию. Детективное агентство оговаривало возможность продолжения его поисков, но также и намекало на то, что если его не смогла найти даже мафия, то их шансы были не так уж велики.

Тётка, сестра отца, был замужем за приверженцем какой-то строгой христианской церкви, судя по описанию, скорее, секты. Её члены сводили общение с нечестивыми к минимуму, вели замкнутое существование внутри своей общины, не водили детей в школы, не посещали государственных больниц. Встретиться с родственницей было возможно, но Джейсон догадывался, что она — из-за его происхождения — не пожелает с ним разговаривать. Отец что-то такое говорил о ней, но теперь Джейсон понимал, что он имел в виду. Атеизм отца был для неё тяжким оскорблением, а сына, зачатого вне брака и без благословения церкви и прочая, и прочая, и прочая она воспримет, скорее, с отвращением, чем с любовью.

Ещё одна тётка, двоюродная сестра отца, умерла около десяти лет назад от болезни почек. У неё был один единственный сын, Дилан, но тот в настоящий момент переживал существенные трудности. Он не сумел разумно управлять бизнесом, оставшимся в наследство, зато у него замечательно получалось тратить деньги на машины, яхты и вечеринки. В итоге компания разорилась, а он сам то ли начал пить, то ли подсел на наркотики, и в настоящий момент находился в реабилитационном центре. По выходу оттуда, судя по слухам, его ждал бракоразводный процесс, так как жена (разумеется, в недавнем прошлом фотомодель) уже сейчас появлялась в обществе с другим мужчиной.

Джейсону стоило десять раз подумать, прежде чем объявляться в неспокойной жизни Дилана, по крайней мере, в ближайшие полгода.

«Есть ли в нашей семейке хоть один нормальный человек? — подумал Джейсон, откладывая бумаги в сторону. — Жаль… План был неплохой».

Тем не менее, у него были адреса и контакты двух родственников, и, возможно, когда ситуация изменится, он попробует встретиться хотя бы с одним из них.

Глава 14

— Если барашек ест кусты, он и цветы ест?

— Он ест все, что попадется.

— Даже такие цветы, у которых шипы?

— Да, и те, у которых шипы.

— Тогда зачем шипы? А. де Сент-Экзюпери

Лондон, май 2006

Через пять дней после свадьбы Стива неожиданно позвонил Дэниел Ламберг и предложил поужинать вместе, как он сказал, чтобы обсудить возможные перспективы работы. Джейсон попробовал вежливо отказаться, но Ламберг тоном доброжелательным, но не терпящим возражений заявил, что будет ждать его в «Гибискусе» в пятницу в шесть вечера.

Джейсон краем уха слышал об этом ресторане, находившемся недалеко от его работы, и представлял, каков статус заведения.

— Это слишком дорогое место для меня, мистер Ламберг, — возразил он.

— Я вас приглашаю, можете не думать об этом. Так что сделайте над собой усилие и пройдите два квартала от вашего офиса.

— Вы знаете, где я работаю? — с подозрением спросил Джейсон.

— Естественно, я навёл о вас справки. Думаете, я приглашаю на работу каждого, кого встретил во время уикенда? Теперь я иначе оцениваю ваше заявление о том, что вам легко давалась математика. Неудивительно, что вас не удовлетворяет составление отчётов. Я могу предложить вам работу, достойную ваших способностей.

— И вы рассчитываете, что я пойду с вами куда-либо, зная, что вы роетесь в моём прошлом?

— Именно на это я и рассчитываю. Моя организация готова предоставить вам возможность учиться, например, назначить стипендию.

— Послушайте, мистер Ламберг…

— Я занятой человек, и у меня нет времени слушать ваши неразумные доводы, — перебил его Ламберг. — Вы из-за какого-то глупого упрямства можете упустить отличный шанс. Это просто позор, что сын профессора Линдхельма, учёного с мировым именем, делает какие-то там отчёты в богом забытой конторе вместо того, чтобы заниматься серьёзными вещами.

— Что и где я делаю, вас не касается, — резко ответил Джейсон, выведенный из себя едким замечанием Ламберга. Опомнившись, он добавил: — Я признателен вам за ваш интерес к моей учёбе и карьере, но он, на мой вкус, чрезмерен.