1067, 3 марта. – Битва на Немиге между войсками Всеслава и дружинами князей Киева. Первые летописные известия о Менске.

В XI веке Менск занимал значительно меньшую площадь, чем теперь, и был простым пограничным городом Полоцкого княжества. Название города по-польски звучит как «Миньск», хотя белорусы так и звали его Менском; только в 1939 году советское правительство приняло решение о переименовании Менска в Минск.

1068–1069. – Княжение Всеслава Чародея в Kиeвe.

1078. – Победа полочан над войсками Владимира Мономаха.

1097. – Первые летописные упоминания Пинска.

1101. – Умер князь Всеслав Чародей.

1101–1119. – Княжение в Минске Глеба Всеславича.

Крест четырхконечный, но на аверсе он может быть принят за латинский, на реверсе – за греческий

Этот крест действительно напоминает крест византийского императора Константина Великого, которому он так и привиделся впервые: в виде буквы Ж, как след Солнца в зажмуренном глазу. Константин первым использовал такой крест как символ с надписью «Сим победишь», и никаких других крестов при нем, и много позже, не было

Прежде, чем двинуться дальше в изложении белорусской истории, остановимся и задумаемся над этой хронологией и списком князей. Мы узнали, что почти 25 тысяч лет, то есть 250 столетий, как здесь появились поселки людей. Ничего об их житье-бытье, в смысле событийности, датировок, языка, веры, имен неизвестно. На VI–VIII века (три столетия подряд) пришлось «начало славянизации» (долгонько она начиналась), а затем с VIII по Х век шел процесс основания «союза летописных племен кричивей, драговичей и радимичей». Наконец, в середине Х века появилось Полоцкое княжество (предположим, округляя, что в 950 году), и с этого момента история входит в четкие хронологические рамки.

К 980 году относят упоминание имени первого князя – Рогволода. С 988 года правит сын его дочери Рогнеды от Владимира, киевского первокрестителя, то есть его внук Изяслав, и дальше по 1119 год идут прямые потомки: Брячислав Изяславич, Всеслав Брячиславич, Глеб Всеславич. В белорусской хронологии после Глеба полоцких князей длительное время не показано, а только то смоленские, то другие, да и Глеб правил в Минске, поэтому ограничимся этой династией. Всего с момента появления княжества (950) до смерти Глеба (1119) прошло 169 лет, и было пять правителей, но поскольку Изяслав – внук первого князя, а не сын, учтем еще одно поколение и будем считать, что их шесть. Поделив 169 на 6, получим средний срок правления в 28 лет.

Такой крест называют «общехристианским», или униатским, как совмещение латинского асимметричного и греческого «квадратного» крестов

В предыдущей главе мы рассказали о физиологическом аспекте династических историй. Средний срок правления в династии, когда власть идет от отца к сыну, не может более чем на два-три года превышать срок половой зрелости, что подтверждается достоверной историей династий недавнего прошлого. И мы понимаем: 28 лет, приходящиеся в среднем на смену владык в династии Рогволода, слишком много, чтобы эта хронология была верной.

Но это еще не все проблемы. Дело в том, что вопрос наследования власти довольно долго не удавалось решить однозначно ни в одной стране. Переход трона от отца к старшему сыну стали практиковать с XIII века, да и то войны за наследство между разными сыновьями были делом обыденным. А раньше действовало правило, пришедшее со времен родового строя, когда власть наследовал не сын, а самый старший в роду, а это был брат умершего вождя.

У С. М. Соловьева читаем: «Славяне жили особыми родами. “Каждый жил с родом своим, на своем месте, и владел родом своим”, – говорит наш древний летописец… Старшиною рода становился следующий за ним брат и так далее, всегда старший в целом роде. Таким образом, старшинство не переходило прямо от отца к сыну, не было исключительным достоянием одной линии, но каждый член рода имел право в свою очередь получать его».

А вот в Полоцке идеальная картина: деревянный век, каменный век, славянизация, первый князь, и – решение династических проблем по наитию. И что интересно, дальше вплоть до Миндовга династии вообще не прослеживаются, а правят всё какие-то заезжие молодцы, лишь в 1132 году появляется внук Всеслава Чародея, Василько. А позже был вообще «бескняжий» период.

Все эти соображения подтверждают мифичность, сконструированность традиционной истории более поздними специалистами. Мы отнюдь не хотим этим сказать, что событий, изложенных в белорусской или любой другой истории IX–XIII веков, не было. За малым исключением чисто литературных выдумок, которые, конечно, иногда принимаются за реальные факты, события были, – но насколько верно они «привязаны» к месту и времени?…

Возьмем для примера историю полоцкого князя Всеслава Брячиславича, прозванного Чародеем. Белорусы полагают его одним из самых славных властителей старобелорусского государства. А российская историография не то что стремилась умалить значение его правления, но просто не упоминала.

Да, история удобная наука: можно выпячивать одних героев – и не упоминать, а то и чернить других. Вот и судите сами, что «лучше»: излишне выпячивать, намертво замалчивать, чернить или обелять. На наш взгляд, надо просто избегать эмоций. В книге Игоря Литвина о белорусской истории – книге, которая очень хорошо написана и в целом нам нравится, – автор с гневом и болью за родную страну нападает на русскую (и не только) историографию, которая умаляет вклад белорусов в историю. И тут же делает то же самое по отношению к истории других народов.[14]

Например, он совершенно правильно отмечает, что в исторических повествованиях разных стран, описывающих Грюнвальдскую битву (1410), преувеличена роль русских и поляков и принижен вклад белорусов в победу над Тевтонским орденом. Затем, основываясь на тех же данных, что и все другие историки, он дает свой очерк. В нем отчаянные белорусы в компании с татарами гоняют по всему полю тевтонов, а польский король в это время валяет дурака, разыгрывая посвящение тысяч своих воинов в рыцари, и, как истый католик, пугается штандарта папы римского, а в бой не спешит. Русских там, кажется, вообще нет.

Мы ниже приведем краткое изложение этого очерка, а пока вернемся к истории Всеслава Чародея.

«Всеслав Чародей – из тех фигур прошлого, которую освещали негативно, что удавалось во многом лишь на половинчатом освещении битвы полоцких и киевских войск на Немиге, – пишет Игорь Литвин. – Сведения о битве 1067 года воспроизводятся только в редакции одной из противоборствующих сторон – киевлян, естественно, заинтересованных в приукрашивании себя и представлении противника в невыгодном свете. Могли ли они быть объективными?»

Но в случае с битвой на Немиге даже по версии событий, основанной на киевской летописи Нестора, вырисовывается картина победы полочан. Дело было так. Зимой 1066–1067 Всеслав двинулся на Новгород, а киевские князья – Ярославичи, не стали дожидаться, когда придет их черед, и решили сами пойти в поход на Полоцк. Их путь преграждал пограничный Минск. Несмотря на неравенство сил, горожане решили защищать свой город до подхода армии.

Судя по летописи, сопротивление не было символическим. Свирепость захватчиков, не пощадивших «…ни челядина, ни скотину», свидетельствует о стойкости горожан. Всеслав, совершив марш-бросок от Новогрудка к Менску, застал уже пепелище. Состоявшаяся затем битва отличалась крайней жестокостью. И вот, киевский летописец пишет, что Всеслав Полоцкий был побежден, и с ним были начаты переговоры. Но если его победили, зачем вести переговоры? О чем? По военным канонам того времени победителем считался тот, кто остался стоять на поле боя, «на костях», а это был Всеслав; киевляне отступили.