Краем глаза смотрел Вадим на конверт. «Лично. В собственные руки», прочел он вверху. «Не положено так писать на документах, — невольно подумал техник. — Надо ставить гриф по-настоящему — «Совершенно секретно». Просто и ясно… Проклятое любопытство! До чего ж невежливо засматривать в чужие письма, но что делать? Так и косит глаз, как у зайца.

Все-таки решился Тимофей распечатать письмо. Не глядя, равнодушно он разрывал конверт. Но Димка — любопытный хитрец — смотрит на его руки. Они чуточку дрожат. Почему? Тимофей не понимает… Впрочем, он и не хотел об этом думать.

Бабкин быстро пробежал глазами первую страницу. Бросил письмо на стол и дружески протянул обе руки Ольге.

— От души, Оля, поздравляю! — Глаза Бабкина светились радостью. — Вы наконец-то поняли, что это за человек!

— Кто? Кто? — засуетился Вадим. Он выхватил у товарища письмо, но, будто обжегшись, тут же бросил его. — Почему я ничего не знаю?

— Стеша пишет, что ребята из ОКБ готовятся к Олиной свадьбе, торжественно произнес Тимофей. — Назначена на пятое декабря. Закупили все шампанское…

— Приезжайте, пожалуйста, — сказала Ольга, опустив голову. — Кузьма тоже просил.

— Ну, это мы еще посмотрим, — загорячился Вадим. — Стоит ли? Разве так хорошие друзья поступают? Приехала, сидит целый час и молчит. Нет, дорогой Тимка! — звонко хлопнул он друга по плечу. — Потеряли мы у них доверие. Какие же мы члены ОКБ, если ничего не знаем? Друзья Золотые Звезды получают и молчат. Замуж выходят — тоже молчат… Скажите, уважаемый бригадир, насмешливо поклонился он Ольге, — может, вы нас под шумок там исключили?

Оля не поднимала головы. На губах ее блуждала улыбка… Разве можно говорить о своем счастье? Нет таких слов! И пусть друзья не сетуют на нее.

— Поздравляю вас, дорогая девочка! — Зинаида Павловна приподняла голову Оли и поцеловала ее в лоб. — Пусть счастье поселится навсегда в вашем новом доме…

Ольга ласково прижалась к ее руке. Так хорошо было здесь, в этом доме, где встречают ее друзья.

— Абсолютное отставание города от деревни! — смешно взмахнув руками, воскликнул Багрецов. — В Девичьей поляне будут поздравлять вас, поднимая бокалы с шампанским, а здесь… Простите нас, Оленька! В нашем доме, где торжествует медицина, я с момента рождения не видел ничего более крепкого, чем дистиллированная вода. Похоже на то, что гости, которые переступают порог нашей квартиры, сразу молодеют настолько, что хозяйка (по специальности детский врач) относит их к категории грудных младенцев.

— Болтушка ты! — Зинаида Павловна запустила пальцы в спутавшиеся волосы сына, нагнула его голову и оттолкнула от себя. — Возьми на верхней полке. Да не разбей бокалы!

— Не может быть, — рассмеялся Вадим, подбежав к буфету. — Ну, значит, сейчас отметим и будущую свадьбу Оли и мое совершеннолетие.

Как истый лакомка, Вадим тянул сладкое винцо из тонкого бокала и хотел даже подсыпать в него сахару. Однако «совершеннолетние» так не делают.

Неожиданно он ощутил, что радость его за Ольгу чем-то омрачена. Радость не могла быть полной. Вадим еще не совсем хорошо понимал, что вспышка веселости, которая сейчас уже прошла, не что иное, как внутренний протест. Чем-то его обидели, что-то отняли… О нет! Ни на минуту он не мог представить себя на месте Кузьмы… Смешно… Может, и вправду он, «Вадик», пьет сейчас вино потому, что именно сегодня, а не полгода тому назад стал совершеннолетним. И пусть Оля смотрит на него, как на мальчика. Так и должно быть… И… пусть они будут счастливы!

Вадим залпом опрокинул бокал и встал из-за стола.

— Оля, теперь мы будем показывать свадебные подарки, — сказал он. Правда, они предназначены не только тебе, но и всей твоей бригаде, однако, я думаю, что такие подарки наиболее ценны.

— Еще бы, — мило улыбнувшись, согласилась Ольг. — Нет ничего приятнее подобного сочетания. Но неужели у вас уже все готово?

— Кое-что, — загадочно сказал Вадим. Он потащил за рукав Бабкина. Пойдем, поможешь.

Тимофей пошел вслед за Димкой на своих несгибающихся ногах. Проклятые валенки!

— Мне даже как-то неудобно, — осторожно начала Ольга, обращаясь к Зинаиде Павловне, когда друзья вышли из комнаты. — Ваш сын и Бабкин так много работают для нашей бригады.

— Простите, Оля, но ведь они же не одни.

— Знаю, целая комсомольская бригада в институте. А кто все это организовал? Кто был первым в этом замечательном деле? Уверена, что теперь многие студенты найдут самое широкое применение своих способностей, своих творческих сил. Вот увидите, что будет летом…

— Экспонат номер один, — провозгласил Димка, появляясь вместе с Тимофеем в дверях. — «Сегодня мы займемся чудесами», как говорит Маяковский.

Друзья несли небольшой ящичек с круглым измерительным прибором. Под стеклом прибора дрожала черточка стрелки. В руках у Вадима блестела трубка. От нее тянулся зеленый шнур к аппарату.

— Мы вам писали о нем, — начал пояснять Бабкин еще на ходу. — Это прибор для определения влажности зерна, то есть влагомер. Сделали, как говорится, по вашим техническим условиям.

Он поставил ящик на скатерть и виновато посмотрел на Зинаиду Павловну.

— Ничего, ничего, — успокоила она своего любимца. — Все равно стирать.

— Очень простой аппарат, — морща лоб, важно рассказывал Тимофей, открывая крышку ящика. — Всего три пальчиковых лампы. Здесь батарейки, их на несколько месяцев хватит.

— Погоди, Тимка, — досадливо прервал его Вадим. — Никого не интересуют эти технические подробности: три или четыре лампы в аппарате. Какая разница? Мы сейчас покажем его в действии… Значит, так… — Он повернул ручку на панели. — Устанавливаем на нуль. Видите, стрелка движется.

Изобретатель обратился к матери.

— У нас какое-нибудь зерно есть?

Зинаида Павловна непонимающе пожала плечами.

— Ну, скажем, рожь или пшеница? — спрашивал он.

— Откуда? — еще больше удивилась она.

— Ну ладно! Дело не в этом, а в принципе. Нам нужно определить влажность сыпучих тел.

Вадим пододвинул к себе сахарницу и, прежде чем Зинаида Павловна успела всплеснуть руками, сунул в песок блестящую трубку.

— Вот смотрите, — торжественно произнес он. — Стрелка поползла вправо. Пока мы еще не поставили здесь шкалы, которая определяет процент влажности, но прямо могу тебе сказать, дорогая мамочка, что в буфете у нас сыровато.

— Вадик! — воскликнула мать. — Как тебе не стыдно совать в сахар всякую гадость.

— Пустяки, — авторитетно заявил техник и поморщился. Ему не понравилось, что его аппарат получил столь незаслуженную оценку. — Видишь эту трубку? — Он вынул се из сахарницы и поднес к глазам Зинаиды Павловны.

— Так вот я тебе скажу, что она абсолютно стерильна, как хирургический инструмент в твоей клинике.

— Признаться, у меня было совсем другое понятие об антисептике, недовольно заметила мать, дернув за шнурочек пенсне.

— И потом, к твоему сведению, — продолжал Димка, размахивая трубкой, — наш аппарат называется не гадостью, а «Индикатор ББ-один».

— Неправда, — тут же возразил Тимофей. — Мы же с тобой договорились.

— Ничего, — отмахнулся Вадим. — Ребята из бригады согласны.

— Так что же это означает? — спросила Ольга. — «Бэбэ»… странное название.

— Обыкновенное, — с подчеркнутой небрежностью усмехнулся Вадим, Багрецов, Бабкин… первая модель.

— Нам очень нужен такой прибор, — с извиняющейся улыбкой обратилась Ольга к Зинаиде Павловне. «Мало ли какое название ему придумают увлекающиеся изобретатели», — словно говорили ее глаза. — Иной раз требуется быстро и точно определить влажность зерна, причем в разных местах хранения. Обычно мы это делаем в лаборатории, делаем хлопотливо и долго. Вадим Сергеевич, повернулась она к изобретателю. — Могу ли я взять с собой этот индикатор?

— Обязательно. Только вот завтра мы поедем в академию, там нам обещали помочь в градуировке. Тимка, тащи «Бэбэ-два».

— Вот выдумал собачью кличку, — хмуро заметил Тимофей и медленно направился в Димкину комнату.