Она оторвалась от записок и недовольно посмотрела на развороченное поле.

Широколицый паренек с гладко стриженной головой, ученик Тетеркина, открыт перед Кудряшовой дверцу машины.

Тонкий кудрявый дымок вылетел из выхлопной трубы и потянулся за ней. «Москвич» тронулся, и скоро на дороге остался лишь тающий след — голубой дым, как от папиросы.

Уехала Анна Егоровна, и будто сразу в сознании Бабкина все окуталось туманом.

«Как я должен начать разговор с механиком?» — думал он, смотря на плывущий дымок. В голове ни одной мысли. Положение еще более осложнилось после случая с развороченной целиной. Дым окутывал Бабкина со всех сторон.

Техник глянул на Тетеркина. Тот стоял почти рядом с ним и, торопливо затягиваясь папиросой, клубами выпускал едкий дым прямо в лицо «приезжему специалисту».

— Мне Анна Егоровна говорила, — начал Бабкин, стараясь держаться с достоинством, даже подчеркивая равнодушие ко всему этому делу, — что один из ваших тракторов, — он указал рукой на стоящую рядом машину, — потребляет слишком много горючего.

— Так, — согласился механик, откусил половину мундштука у папиросы и снова сунул ее в рот. Глаза его холодно блестели.

— Может быть, неисправность в карбюраторе? Испорчен жиклер?

Тетеркин выплюнул папиросу и презрительно взглянул на маленького техника:

— Карбюратор в дизеле?

От досады Бабкин чуть не прикусил себе язык. И как он не заметил, что механик работал на дизельном тракторе? Конечно, в нем не может быть никаких карбюраторов и жиклеров.

Механик стоял, широко расставив ноги и заложив руки в карманы. Он слегка раскачивался, ожидая, что еще нового скажет этот «специалист».

— Я, конечно, мог не знать, какого типа у вас машина, — поборов смущение, проговорил Тимофей. — Но дело не в этом. — Он обвел глазами поле, по которому словно прошли полчища кротов. — Мне сказал мой товарищ, что вы интересуетесь автоматикой и просили посмотреть инструкцию к нашей автоматической метеостанции. Вот она.

Бабкин вынул из кармана тонкую зеленую книжицу и протянул ее механику.

Тетеркин даже не взглянул на нее.

— Спасибо за вашу заботу! — Механик достал из кармана тряпку и стал тщательно вытирать ею руки. — Недосуг нам. Видите, перепахивать этот кусок придется, — он взмахнул тряпкой и указал на поле. — Фары ночью почему-то испортились… Вот и наковырял.

Повернувшись спиной к Бабкину, Кузьма зашагал по полю.

— Насчет карбюратора Анне Егоровне все-таки доложите! — крикнул он уже издали.

Тимофей с отчаянием посмотрел ему вслед. «Ну и братец! — вспомнил он пастушка Сергея. — С таким должен быть совсем иной разговор».

ГЛАВА 9

О ПОЛЬЗЕ МАТЕМАТИКИ

…кто бьется,

чтоб дни труда

были радостны и легки!

В. Маяковский

Около метеостанции Бабкин увидел Вадима. Багрецов полулежал на траве и следил за стрелкой вольтметра, присоединенного для проверки реле электронного прерывателя. В аппарате, видимо, что-то не ладилось. Вадим, прикусив язык, осторожно дотрагивался пинцетом то до одной, то до другой части схемы.

Бабкин постоял несколько минут молча, затем опустился на колени и заглянул под панель. В лабиринте проводов запутался зеленый кузнечик. Он прыгал, ударяясь о тонкие пластинки реле.

Повернув аппарат, Тимофей вытащил длинноногого гостя из-под монтажа и протянул его Димке.

— Возьми на память! Так можно три часа искать испорченный контакт.

Он хотел было сунуть кузнечика рассеянному другу за шиворот, но вдруг вспомнил о Тетеркине, о том, как этот колхозный механик подсмеялся над ним, вспомнил о Буровлеве, о всех неприятностях последних дней и решил, что сейчас не до шуток.

— И о чем ты только думаешь? — набросился он на товарища, словно тот был виновен во всем. — Собрал под панелью целую коллекцию жуков, а потом удивляешься, почему появился переменный контакт? Замечтался совсем.

Он отбросил кузнечика в сторону и наклонился над аппаратом.

— Ну как, видел Тетеркина? — спросил Багрецов, доставая из кармана клеенчатую тетрадь. Он просто хотел перевести разговор на другую тему. Сейчас его занимало лишь исправление пластинки реле, и Тетеркин тут был абсолютно ни при чем.

Однако совсем иначе воспринял его вопрос Бабкин. Ему показалось, что Димка знает все. Он ехидничает и издевается. Пожалуй, никогда Бабкин не чувствовал себя так скверно, как после встречи с механиком. «Насчет карбюратора Анне Егоровне все-таки доложите», — до сих пор звенел в ушах его насмешливый голос.

Очень самолюбив Бабкин, он не мог примириться с мыслью, что колхозный тракторист поставил его в таксе глупее положение. Ведь он все-таки техник из Центрального института. И вдруг — такая насмешка… Ольга — деревенская девушка, что она может понимать в настоящей науке? Но и она смеялась над ним, когда Бабкин рассказал о фонтане.

«А Димка? — подогревая свою злость, снова подумал о нем Тимофей, ожесточенно выдувая пыль из-под панели аппарата. — Да ведь он тоже как бы с ними заодно… Почему мой дружок спросил о Тетеркине? Откуда он знает, что я сегодня должен был встретиться с ним?»

Бабкину хотелось грубо оборвать Вадима, наговорить ему всяких колкостей… Если он настоящий друг, то зачем так себя ведет? Почему Димка все эти дни остается как бы в стороне, а все шишки валятся на пего, Тимофея?

И вот Бабкин, всегда спокойный и примерный техник из Центрального института, образец выдержки и невозмутимости, сейчас абсолютно вышел из привычного ему душевного равновесия. Он не терял спокойствия и присутствия духа, даже когда остался один в летающей метеолаборатории. После этого случая в институте только и говорили о Бабкине. Ребята, ремесленники с опытного завода, провожали его восхищенными глазами, а девушки перешептывались между собой, глядя ему вслед. Как же, ведь это он — «знаменитый Бабкин»…

Сейчас исчезла солидная невозмутимость отважного техника. Затронуто было его самолюбие. В этом случае Тимофей не мог оставаться спокойным.

Что скажет он тому же парторгу института, если тот даже не специально, а так, к случаю, спросил, нашел ли Бабкин в колхозе друзей. Бабкину нечего сказать… Когда он уедет из Девичьей поляны, то в «клубе на бревнах» девушки будут со смехом вспоминать чудного городского парня: он открыл не существующий фонтан и нашел карбюратор в дизеле.

А Димка? Что ж Димка? Над ним смеяться нечего… Тимофей отбросил кисть, которой чистил аппарат, и взглянул на товарища. Тот совершенно не замечал обиды Бабкина. По-детски приоткрыв рот, Вадим с увлечением занимался куда более интересным делом: он чертил!

На раскрытых страницах тетради техник аккуратно выводил контуры башни электростанции, затем какие-то трубы, идущие по склону холма. Вадим, казалось, совсем забыл о своем вопросе. Он машинально слюнявил карандаш и трудился с таким невозмутимым видом, будто на листе его бумаги рождалось «гениальное изобретение»…

Бабкин презрительно крякнул и чуть ли не носом влез в металлическую коробку радиостанции. В последние дни он часто видел Вадима за дневником. Склонившись над ним, Димка, раскачиваясь, бормотал стихи. «Сегодня редкое прилежание, — подумал Тимофей. — Чертежами занялся. Вот уж совсем на него не похоже! Здесь этот франт окончательно разболтался».

— Не помешаю?

Подняв глаза. Бабкин увидел Васютина. Опираясь на узловатую палку, инструктор райкома дружелюбно посматривал на техников.

Тимофей с удовлетворением отметил, что одежда Васютина полностью совпадает со вкусами его. Бабкина. «Конечно, только так должен одеваться серьезный, уважающий себя человек, — подумал он. — Гимнастерка с белым подворотничком, заправленные в сапоги брюки. Все в точности, как: у меня».

— Садитесь, Никифор Карпович, — предложил Вадим, пододвигая гостю тяжелый железный кожух от аппарата.

— Спасибо.

Прежде чем сесть, Никифор Карпович осторожно вытянул раненую ногу. Опираясь на палку, он вдруг повернулся назад.