Девочка в синем вылинявшем платьице, едва прикрывавшем ее по-детски острые коленки, сейчас рассказывала о том, как она со своими подругами решила спасти каучуконосы. Недалеко отсюда, в небольшом овражке, девушки вырыли колодец, и оттуда сейчас возят воду. Пусть бочками, ведрами, лейками, чем угодно, но надо полить засыхающие поля.

— Каучук для нашего хозяйства нужен так же, как кровь для человека, повторила Антошечкина слова Никифора Карповича. Он, в свою очередь, услышал их от председателя колхоза «Пролетар» Сидора Антоновича Кузнеца, большого энтузиаста каучуконосов.

«Пожалуй, это правда», — подумал Вадим. Он попытался себе представить, что бы делали люди, исчезни вдруг на земле весь каучук. С самого первого дня рождения человек встречается с ним. Резиновая соска — вот его первая встреча. А потом всюду и везде каучук сопровождает человека: в шинах автомобилей и самолетов, в машинах и лабораторных приборах. Ни одна профессия не сможет обойтись без каучука… Он читал, что сорок тысяч предметов делается из этого материала.

Бабкин попросил у Стеши разрешения выкопать один корень кок-сагыза. Она не протестовала, и Тимофей отправился на край поля, чтобы там, подальше от девчат-насмешниц, полюбопытствовать, из чего же все-таки делается резина.

Вдали на дороге заклубилась пыль. Вадим заслонил рукой глаза от солнца, всматриваясь в желтовато-серое облако. Вскоре показалась резвая пегая лошадка, запруженная в бричку. Высоко (чтоб дальше видеть придорожные поля), на мешке, набитом сеном, сидел Васютин. Натянув вожжи, он остановил лошадь и, опираясь па палку, слез с брички.

Никифор Карпович недовольно взглянул на тележку, которую везли девчата, и, задумчиво постучав палкой о сухую землю, подозвал к себе Стешу.

— Ну что ж, Антошечкина, не вывозит нас эта техника? Она вроде как сама на нас ездит?

— Согласна, Никифор Карпович, — Стеша вздохнула и вытерла рукавом со лба капельки пота.

— А ОКБ?

Девушка развела руками и опустила голову.

Багрецов прислушался к разговору. Опять ОКБ!

— Конечно, могли мы ветрячок небольшой поставить у колодца. Пусть качает воду, — после молчания сказал Никифор Карпович. — Однако хлопотное дело пригнать ее сюда по трубам. А ты знаешь, сколько растения потребляют воды из почвы? Ну хотя бы твои кок-сагыз на одном гектаре за время от посева до уборки? Больше восьмидесяти тысяч ведер. Правда, с весны довольно много осталось влаги в земле, но попробуй навозить даже на машинах и лошадях десятки тысяч ведер воды! Видно, придется нам этот вопрос решать иначе, — вздохнув, заключил Васютин.

Он еще раз взглянул на девчат, которые в это время перетаскивали тележку с бочонком через канаву, и участливо спросил:

— Тяжело, Стеша?

Девушка молча кивнула головой, отвернулась, затем смущенно проговорила:

— У нас другая забота есть, Никифор Карпович, да вот не знаем, что делать.

Васютин улыбнулся, шутливо взял Стешу за косичку и повернул к себе.

— Ну, кайся, стрекоза!

— За Буровлева обида берет, — потупившись, сказала Стеша.

— А что такое?

— Слетит парень с первого места. Наши девчата его уже обгоняют.

— Правильно делают. На то и соревнование.

Антошечкина сморщила свой маленький носик, словно собираясь чихнуть.

— Нет, Никифор Карпович, тут дело тонкое. У Ванюшки гордость страдает.

Инструктор райкома спрятал улыбку в усы и серьезно заметил:

— Вот ты какая сердобольная стала! Ну, а с бригадиром говорила насчет плана всей бригады? Я знаю, что Буровлев не успевает закончить в срок и рыхление и подкормку. Глядишь, не только его гордость пострадает, но и урожай.

— Мы ему помощь предлагали, а он отказывается. Да и ребята из его звена тоже противятся. Совестно им от девчат подмогу принимать.

— Ну, это уже не по-комсомольски.

— Вот и я то говорю. Ольга обещала поговорить с Буровлевым.

— Не вредно, — согласился Никифор Карпович. — А больше вы ничего не придумали?

Подошла Ольга и поздоровалась с Никифором Карповичем. Наморщив лоб, она с досадой смотрела на линейку, которой только что на соседнем поле проверяла глубину вспашки паров. Заведующей агролабораторией пришлось сейчас серьезно поспорить с бригадиром МТС. Она требовала от него не только соблюдения правил агротехники, записанных в договоре с колхозом, но и новых, лучших показателей обработки земли.

Ольга все еще вспоминала этот неприятный для нее разговор.

— Вот что, Ольгушка, — обратился к ней Васютин, — надо найти какой-то настоящий способ, чтобы помочь Буровлеву. Думаю, комсомольская организация использует для этого ОКБ.

Багрецов все время, пока длился этот разговор, стоял в стороне и делал вид, будто он сильно заинтересовался прополкой кок-сагыза. Однако любопытство не давало ему покоя. Что такое ОКБ? Даже инструктор райкома упоминает об этом непонятном для Вадима сочетании букв. «Обыкновенные крупный буквы», — вспомнил он шутку Стеши.

— Идем! — Бабкин подхватил Вадима под руку и потащил за собой. — А то не успеем дотемна проверить приборы.

Товарищ неохотно повиновался. Он подумал, что следует поговорить с Буровлевым: может быть, этот парень примет московских комсомольцев в свое звено. На самом деле, как-то неудобно, когда отстающих ребят спасают девчата. Надо полагать, и он, Вадим, и особенно Тимка смогут освоить нехитрое дело прополки, подкормки и даже рыхления кукурузного поля.

По дороге к метеостанции Багрецов смотрел иными глазами на все окружающее. Он должен знать, где что растет и как выглядят разные злаки и всякие технические культуры. Нельзя же каждый день расплачиваться за свою неграмотность. Например, рвать кок-сагыз вместо одуванчиков.

Неподалеку от дороги Вадим заметил среди пшеницы гнезда крохотных дубков. Сейчас от зноя и ветров их прикрывали плотные стебли. Пройдут годы, и молодые дубки высоко поднимутся над полями и станут уже сами защищать хлеба от знойных суховеев. Вадим вспомнил, что читал о таких гнездовых посадках. Их предложил академик Лысенко.

Стало совсем темно. Впереди смутно очерчивался знакомый холм с ветростанцией. Незаметно, за разговором, наши друзья поднялись на холм. Багрецов пошарил в карманах, достал ключ и открыл герметический ящик. Внимательно проверив автоматическую аппаратуру, техники подсоединили нужные приборы и спустились по склону вниз.

Душно. Одуряюще пахла полынь. У Багрецова даже кружилась голова от этого запаха. Впрочем, тут не было ничего удивительного. Тимофей считал, что его товарищ «удивительно хлипкого здоровья». Он часто ходит с перевязанным горлом, потому что у него, как у ребенка, обязательно болят гланды. В этом случае всегда говорливый парень шипит, как рассерженный гусак.

— Отдохнем? — спросил Бабкин, присаживаясь у подножия холма. — Только смотри, не простудись. Подстели что-нибудь. Одуванчик!

Вадим ничего не ответил. Он привык к этой грубоватой заботе друга. Расстелив пиджак, он лег на землю и, смотря в звездное небо, думал о вчерашнем рассказе Васютина. Багрецов понимал, что тот не зря вспомнил легенду об исчезнувшей реке. Не только опытные гидрологи могут отыскать эту подземную реку. Местные комсомольцы если и не найдут ее, то, во всяком случае, сильно помогут специалистам в их будущих поисках. Никифор Карпович не сказал ребятам, как нужно искать воду. Он даже предостерег их. «Сами ничего не сделаете, говорил он, улыбаясь, — ждите гидрологов. В будущем году».

«Ну, а как же комсомольцы решили?» — подумал Вадим. За последние дни ему так и не удалось поговорить с Ольгой, однако юноше казалось, что ее «мечтания» должны принять какое-то реальное направление. Об этом говорил Васютин, этому он учил комсомольцев. Они, вероятно, его поняли, хотя о подземной реке больше за весь вечер ничего не было сказано.

Размечтался Вадим. Ему казалось, что самая крупная звезда над головой вдруг разрослась, закрыла чуть ли не полнеба, до самого Млечного пути. И вот ее лучи уже не лучи, а вода — сверкающий водопад. Он мчится к земле, перескакивает через пороги созвездий Стрельца и Тельца, спокойно обходит Большую Медведицу и плавно спускается на землю около деревни Девичья поляна.