— И открылся, Галин! — ухмыльнулся хоббит во весь рот и ткнул пальцем вправо. — Слышал,

поезд

свистнул?

— Мордоровы штучки… Шум и вонь… Хорошо, что Совет запретил тащить к нам человеческие финтифлюшки! — пробурчал гном, сдвинул топор чуть левее и выругался — теперь уже в его адрес: — Железяка орочья… И вес не тот, и баланс, и длина, и кромка…

— Ну так убери его ко мне в чехол, — процедил сквозь зубы эльф.

— Да что ты понимаешь! — рыкнул Галин, передвинул топор на другой бок, и зашагал в сторону станции, невидимой в предутренних сумерках.

Его спутники последовали за ним.

* * *

Лампы под дощатым потолком горели тускло, больше всего освещая набившихся в плафоны сушеных мух, паутину и пыль. Из пяти рядов обшарпанных деревянных кресел в зале ожидания заняты были только три: ранние пассажиры сели напротив двери, ловя утренний свет на бумажный прямоугольник, расстеленный на коленях самого высокого. Молодой парнишка в красной шапке зябко обнимал себя за плечи и притопывал, выбивая на засыпанном шелухой и окурками полу то ли мазурку, то ли азбуку Морзе. Бородач хмуро барабанил пальцами по подлокотнику и то и дело зыркал по сторонам.

Зарешеченное окошечко кассы в дальней стене скрежетнуло фанерой, открываясь: скоро поезд, пассажиров надо обилечивать. Из служебного хода донеслись тяжелые шаркающие шаги и позвякивание совка о ведро: пришла уборщица.

— …проедем на так называемом поезде к востоку до следующего полустанка — Лесного — и поведем поиск в направлении Чукавинской, где через три дня откроется обратный портал, — Грандуэль, не обращая внимания на просыпающуюся станцию, водил пальцем по карте. — За это время мы должны обследовать покрытую лесом территорию на предмет секретных объектов на сорок километров к северу от железной дороги. Площадь относительно небольшая, но тем тщательнее надо ее осмотреть. Из населенных пунктов там только деревня Афанасьевка. Как командир отряда, напоминаю…

— Грандуэль, помилуй! — мученически расширил глаза хоббит. — Мы это слышали от Файла раз пятьдесят! Да ты и говорить-то стал как Файл — а всего-то, что он выбрал тебя главным! И это… это…

С улицы неожиданно донесся и стал быстро нарастать резкий сухой стрекот.

— Это не поезд! — насторожился гном.

Сеткинс оборвал речь на полуслове. Рука гнома вырвала из-за ремня топор.

— Галин, убери оружие, — прошипел Грандуэль. — У нас всё под контролем.

Стрекот вырос в громкости до нестерпимого уровня, остановился напротив входа и вдруг оборвался влажным всхрюком.

— Что это? — гном молниеносно принял боевую стойку.

— Мото…это? — нерешительным шепотом предположил Сеткинс.

— Мото — что?

— Галин, убери оружие!

— Мото — что-то? Я слышал похожие звуки в мире людей Ридера, когда… Мотор-цикл, вспомнил! Механический конь! С колесами!

— Галин, убери оружие!

Угластая тень упала на мутные стекла со стороны улицы, дверь распахнулась, и взорам разведчиков предстал высокий сухопарый человек в серой форме с такими же серыми погонами и не менее серой фуражке с кокардой и красным околышем. На коричневой портупее висели ножны для пистолета — кобура.

Хоббит мгновенно припомнил страноведческие уроки Файла и растерянно пискнул:

— Шухер!..

Дальше «Ваши документы», «Орочье отродье» и «Галин, убери!!!..» прозвучали одновременно. Рука милиционера рванулась к кобуре, рука эльфа — к гному, рука гнома с топором — к милиционеру, раздался глухой шмяк хронически тупого лезвия, входящего в тело, звон падающего ведра и совка за спиной — и ушераздирающий женский визг.

— Дракон твою мать!!!.. — прорычал Грандуэль и вцепился в плечо Галина. — Бежим!!!

Одним скачком фейри перемахнули через павшего стража порядка, с грохотом выбили двери, спрыгнули с платформы и поскакали по рельсам к лесу.

* * *

Пробежав минут семь по подлеску, ломая тонкие осинки и елочки, срывая паутину, давя грибы и муравейники, разведчики остановились. Гном опустился на трухлявую колоду, дыша тяжело и часто. Хоббит согнулся пополам, сипя и хрипя, как бракованная гармошка. Рюкзак за его спиной плавно поехал, тюкнул в затылок многокилограммовой консервной массой, Сеткинс шлепнулся на траву и блаженно замер. Грандуэль снял шапку, обернулся к неширокой, но четко выраженной полосе разрушений, будто оставленной смерчем — их следу — и навострил уши, ловя звуки дальние и ближние. Руки, почти не трясясь, вцепились в застежку чехла в секундной готовности.

Вокруг осинник дрожал и шелестел под ветром, роняя круглые бордовые листочки. Вдалеке свистнул и звонко простучал колесами поезд. Где-то в лесу за спиной забарабанил дятел…

Погони и даже сигналов тревоги было не слышно.

— Тихо… — выдохнул эльф, медленно обернулся на гнома и прищурился: — Галин… будь уверен… я никогда не сомневался в твоей сообразительности…

И прежде, чем тот успел сказать «спасибо», продолжил:

— …но это слишком даже для тебя. Какой назгул тебя дернул убить стражника?

— Если бы не я — он вас всех перестрелял бы, разинь! Он потянулся за оружием, видел, глазастый?! — проигнорировав первое предложение, гном перешел к ответу сразу на второе.

Тщательно удерживавшаяся маска самообладания слетела с эльфа и рассыпалась громом и молниями:

— Это потому что ты стоял перед ним, размахивая топором! А я тебе говорил! И все тебе говорили! Ты вообще обязан был забыть на территории врага слово «топор»!..

— Забуду, когда ты избавишься от своего лука! — ощерился гном.

— Я не трясу им на виду у местных и не убиваю стражу!

— Это потому что у тебя кишка тонка!

— Нет, это потому что у тебя…

— Не ссорьтесь, горячие среднеземские парни! — хоббит неуклюже завозился под рюкзаком, как черепаха, придавленная собственным панцирем. — Я, например, вообще не понимаю, отчего местные нам враги. Они же не сделали нам ничего плохого! Скорее, наоборот пока… И только потому, что народ Ридера и Файла не смогли с ними чего-то поделить…

Эльф неохотно оторвался от ссоры и снисходительно хмыкнул:

— Это большая политика, Питер.

Сеткинс скривился, будто надкусил гнилое яблоко:

— Так и думал, что какая-нибудь гадость… Но раз мы согласились им помочь, то надо выполнять поручение. Мне кажется, что теперь, когда мы не можем вернуться на эту станцию, нам нужно или идти к Лесной пешком, или искать шасси… щас все… шоссе!.. и ловить попутные повоз… машины!

Эльф спохватился, метнул в Галина последний яростный взор, усилием воли придал физиономии невозмутимо-отстраненное выражение и вытащил из кармана измятую карту:

— Как командир отряда, излагаю свое видение ситуации, — авторитетно и неспешно проговорил он. — Теперь, когда мы не можем вернуться на эту станцию, нам нужно или идти к Лесной пешком, или искать…

Ветки орешника за спиной эльфа раздвинулись, и совещание опергруппы обрело еще одного участника.

— О, городским не спится! — абориген, одетый в поношенную ветровку, был щербат, небрит, слегка помят и держал в руке корзину с грибами. — Утро доброе!

Грандуэль прикусил язык и уронил карту. Галин лихорадочно зашарил руками вокруг бревна в поисках отставленного топора. Едва поднявшийся хоббит пробормотал: «Заклинание-переводчик работает!», неловко повернулся, и рюкзак радостно поверг его на землю.

Мужичок дружелюбно ухмыльнулся, словно не видя произведенного эффекта, и вышагнул из кустов.

— За орехами приехали?

— За грибами, — гном стиснул в кулаке топор.

— Туристы мы! — выкрикнул хоббит, змейкой выползая из-под рюкзака.

— П-понятно, — лицо мужика вытянулось и он, не сводя взгляда с оружия и его обладателя, боком-боком стал обходить заседающих.

— Галин, убери!!!

 — прошипел эльф и треснул чехлом по запястью товарища.

Сеткинс торопливо обернулся на незнакомца: