Глеб согласно склонил голову и пристально посмотрел на него.
- Что еще? – закатил глаза Тополев.
- Кто еще знает? – ледяным голосом спросил Глеб.
Тополев непроизвольно поежился.
- Генка, - бросил он и отвернулся к окну.
Глеб прикрыл глаза, желая испытать облегчение, но не находя для этого сил.
- На сегодня все? – произнес он, стараясь звучать как можно нейтральней, но вместо этого окатывая Тополева еще одной волной арктического холода.
Тополев покачал головой, не поворачиваясь к нему.
- До свидания, - ровно сказал Глеб.
Дверь за ним тихо закрылась. Тополев вздрогнул, разозлился на себя, что так остро отреагировал, и усмехнулся. Он поднял глаза к небу и задумчиво посмотрел сквозь него, словно пытаясь разглядеть ответ на многие и многие вопросы, которыми его балует жизнь.
Глеб усилием воли заставлял себя доделывать бесконечные мелкие дела, которых всегда накапливалось в изобилии к концу рабочего дня, стараясь в простом механическом упорядочивании бумаг на столе найти упокоение. Он знал за собой такую черту: при попытке надавить на него он не отвечал равным по силе противодействием, а отстранялся, чтобы в своей пещере всласть погрызть себя. Агрессия была ему не свойственна, как бы он не пытался пробудить ее, а вот самоедство - в полной мере. После странного и изматывающего разговора с Тополевым, за несколько совсем коротких минут которого он лишился защитного панциря, который взращивал на себе, болезненно и настойчиво, последнее десятилетие и особенно яростно - последний год, и теперь упорно отграничивал себя от мыслей, которые вихрем роились вокруг него и жалили, болезненно и ядовито: прав ли он был, правильно ли себя повел, действительно ли Тополеву наплевать, смогут ли они дальше работать, и многое, многое. Общественное мнение не способствовало чувству безопасности, и когда Глеб наконец решил, что может идти домой, он не смог не почувствовать, как подрагивают руки, как ноют от холода щеки и как закручивается нутро в жесткий и тугой узел. Поход по коридорам, поездка в лифте и переход в гараж были для него тем еще испытанием: он глядел прямо перед собой, но не мог не отмечать взгляды, и не в силах ничего с собой поделать, думал, оценивал, прикидывал: знают ли они, думают ли они, осуждают ли они, рады ли они поиздеваться. И у него не было ответа.
Водитель дружелюбно поприветствовал его; Глеб ответил ему ровным голосом, стараясь звучать как можно приветливей. Кажется, удалось, судя по тому, что парень не дернулся и не покосился. Дорога до дома заняла непривычно мало времени; Глеб практически не заметил пути, не обращая внимания на то, что творилось за окном машины, не пытаясь развлечь себя наблюдением. Когда машина остановилась перед домом и водитель обратился к нему, Глеб вздрогнул, оглядывая подъезд к нему, как будто видел его в первый раз, унял зачастивший пульс, попрощался, оценил свою интонацию как приемлемую, и пошел в квартиру, твердо намереваясь отгородиться от всего мира.
Макар добросовестно готовился к экзамену. Наталья Владимировна развеселилась, узнав, что в его планы на ближайшее будущее входит амбициозный такой пункт о стипендии, но одобрительно кивнула, когда он поинтересовался у нее робким голосом, преданно заглядывая в глаза, можно ли ее попросить так составлять график, чтобы перед экзаменами у него было свободное время. Она по-девичьи хихикнула и поинтересовалась, с каких это пор Макарушка просит, а не приходит и берет. Он надулся и обиженно посмотрел на нее исподлобья.
- Не цените вы меня совсем, - драматично вздохнул он.
- И не говори, охламон. Ладно, посмотрим, что можно сделать.
Макар оживился, заулыбался и сбежал работать. Наталья Владимировна покачала головой, умиленно глядя ему вслед. Она совершенно неожиданно для себя привыкла спотыкаться о него пятнадцать раз на дню, привыкла к его вездесущности, к тому, что он не давал спокойно жить не только ей, но и другим. И при этом - она не могла ничего с собой поделать - несмотря на его нахальство, у нее неизменно поднималось настроение после стычек с ним. И она искренне желала ему успехов, но остерегалась оглашать свои мысли, боясь, что этот кошак драный совсем нос задерет. Макар же активно использовал высвободившееся время для своих грандиозных планов и не подозревал, причиной каких мыслей он стал.
Когда Глеб вернулся домой, Макар в отчаянии перечитывал конспект и увлеченно ругал себя, что он нифига не помнит, лох такой, что наверняка экзамен завалит, что не видать ему стипендии как своих ушей. Наконец, выплеснув на свою бедовую голову весь запас ругательств, он решил поощрить себя чаем с пирожным и кубарем скатился с лестницы. Он сунул нос в направлении рабочего места Глеба, скорей из любопытства, чем действительно надеясь его там застать, и замер, увидев его стоящим у окна.
- Привет, - бодро сказал он, подходя ко Глебу.
Глеб кивнул головой и отвернулся.
Макар постоял рядом, пожевал губы.
- Как дела на работе? - осторожно спросил он, становясь рядом и пытаясь заглянуть ему в лицо.
- Хорошо, - сквозь зубы процедил Глеб и пошел от него.
- Глеб? - возмутился Макар. - Ты чего?
Голос у него был привычно дерзкий, но глаза, которыми он проследовал за Глебом, были беспомощно-отчаянными.
Глеб поднимался по лестнице.
- Глеб! - негодующе окликнул его Макар, увязавшись следом. - Да что случилось-то?
Когда и этот вопрос остался без ответа, Макар обежал его и вклинился между Глебом и дверью.
- Гле-еб?! - возмущенно протянул он.
- Оставь. Меня. В покое. - Ледяным голосом отчеканил Глеб, отодвинул его с дороги и вошел в свою комнату.
Макар смотрел на захлопнувшуюся перед его носом дверь. Его рот растерянно приоткрылся, брови недоуменно взлетели. Две секунды продлилось это его состояние. А затем Макар сжал кулаки, сощурил глаза и плотно сжал губы. Что бы там ни случилось, он должен знать!
========== Часть 6 ==========
Макар решительно нажал на ручку двери и распахнул ее. Глеб, стоявший посреди комнаты и смотревший в окно, как там, на кухне, вздрогнул, чуть повернул голову и замер. Макар решительно обошел его и стал перед ним. Уперев руки в боки и хмуро глядя на него исподлобья, он сурово произнес:
- Ты, блин, вообще оборзел меня так пинать? Что у тебя на работе какая-нибудь херня стряслась, так я при чем?
Рука Глеба лежала на узле галстука. Он сделал шаг назад, отводя чуть дальше голову, и отвернулся. Макар, отчаянно боровшийся с яростью, не сдержался и ткнул его в грудь.
- Ну ты будешь отвечать или нет?
Глеб опустил руку и неопределенно качнул головой. Обведя глазами комнату, он подошел к шкафу, взял пару вещей и пошел в ванную. Макар в растерянности опустился на кровать. Он вроде понимал, что у Глеба что-то случилось, судя по всему, что-то серьезное. Только всего его опыта, скудного опыта, выстраданного ли собственной шкурой, почерпнутого из посторонних примеров, явно не хватало, чтобы определиться, что делать дальше. Было обидно, что его за здорово живешь так игнорируют. А с другой стороны, даже ему видно, что человека здорово придавило. И что делать? Макар угрюмо смотрел на дверь, категорично отделившую Глеба от него, и пытался определиться с тем, как ему следует себя вести, и что более важно: что чувствовать. Годится ли злиться и показывать, что ему не понравилось, или он пока еще ростом не вышел права качать? Макар в задумчивости погладил покрывало, изучая пол. Оно было приятным, шелковистым и прохладным на ощупь, ласкалось к руке и отвлекало от мрачных мыслей, которые роились в его голове. Макар прислушался: шум воды прекратился, и он вскинул голову. Пусть только этот Кедрин выйдет, пусть только появится на открытом пространстве – Макар ему покажет!
Глеб вышел из ванной. Он был одет в спортивные шорты и майку. Макар подобрался и начал было подниматься, но Глеб скользнул по нему отстраненным взглядом и вышел из спальни. Макар подался за ним, замер у двери, следя за тем, куда направится Глеб. С каким-то облегчением он увидел, что Глеб подошел к беговой дорожке и ткнул пальцем в табло. Ее жужжание неимоверно успокоило Макара, и он, постояв, посмотрев на Глеба, определив, что тот взял не самый быстрый, но очень, шизофренично размеренный темп, решил, что следует что-то предпринять, чтобы отвлечь его после того, как он вымотается на этой дорожке. Воспрянув духом, Макар проскользнул к лестнице.
