Исторические факты заставляют полагать, что, если чувашский язык представляет остаток более ранней стадии развития тюркского языка, то на этой стадии находился язык хуннов, который, следовательно, не был тюркским в том смысле, как теперь обыкновенно понимают это слово, то есть не тем языком, на котором говорят теперь все тюркские народности, кроме якутов и чувашей. Этот язык, вероятно, был принесен хуннами далеко на запад, и остатки его имеются во всех языках, прямо или косвенно связанных с движением хуннов, до тюркских элементов в венгерском языке включительно. Так далеко на запад были принесены и некоторые культурные слова, заимствованные от китайцев, может быть, еще хуннами; в венгерском языке мы имеем тот же корень для обозначения слова «писать», что и в тюркском, и этому слову приписывают китайское происхождение. Древнейшую стадию развития собственно тюркского языка представляли, по всей вероятности, восточные соседи хуннов – сяньбийцы.

Совершенно недоказанными остаются пока предположения о более ранних, до нашей эры и в первые века нашей эры, действиях тюркских народностей в западной части Средней Азии. Из античной литературы (особенно важно в этом отношении сочинение Гиппократа о климатах и местах) мы только можем вывести заключение, что рядом с индоевропейскими народностями грекам были известны народы какой‐то другой расы, но были ли среди них тюрки, остается сомнительным. Шаванн в связи со своей теорией о тюркском происхождении двенадцатилетнего животного цикла был склонен считать тюрками завоевателей II века до н. э., известных у греков под общим названием «индоскифы» и основавших государство, просуществовавшее несколько веков, в состав которого вошли многие области Индии. Когда Шаванну указывали на то, что в состав цикла входят животные, которых не было в стране тюрок, как обезьяна, он отвечал, что с обезьяной тюркские завоеватели Индии могли познакомиться еще в эпоху около нашей эры. В настоящее время, кажется, уже не имеют защитников ни теория о тюркском происхождении животного цикла, ни теория о тюркском происхождении индоскифов, хотя в пользу последнего мнения высказался после Шаванна еще другой великий синолог, Фридрих Хирт33. Животный цикл, по‐видимому, происходит из Индии, откуда его заимствовали китайцы; от китайцев он в очень раннюю эпоху перешел к тюркам. Среди индоскифов первое место занимали тохары, название которых сохранялось в Средние века в названии области Тохаристан в верховьях Амударьи, хотя мусульманские авторы уже ничего не знали об этнографическом происхождении этого названия. Прежде тохары жили также в Китайском Туркестане; среди литературных языков буддизма в Средней Азии упоминается и тохарский язык.

Тюрки в смысле людей, говоривших на языке, который мы теперь называем тюркским, несомненно, были гораздо раньше; но пока нет основания полагать, что самое слово «тюрки» существовало раньше VI века н. э. О происхождении этого слова пока возможны только догадки. В своем последнем труде Томсен высказывает мнение, что так называлось отдельное племя или скорее отдельная ханская династия. Самое слово тÿрк, или тÿрÿк, по мнению Томсена, «наверное», имело первоначально значение «сила», «крепость». Этому предположению, однако, не соответствует единственное место надписей, где слово тÿрк как будто употреблено не в смысле народного названия; хан называет кагана народа тюргешей «своим тюрком» (тÿркім будуным). Если слово тÿрк имеет здесь нарицательное значение, то скорее можно предполагать значение «созданное», «устроенное»; хан хочет сказать, что возмутившийся против него хан тюргешей был обязан ему своей властью. Возможно предположить связь между словом тÿрк и часто встречающимся в надписях словом тÿрÿ – «закон», «обычай», но также «объединенная законом народная масса». Надписи не дают ясного ответа на вопрос, какие народы уже в то время назывались тюрками; столь же мало известно, как постепенно распространялось это название на разные народы и как оно приобрело то значение, которое имеет теперь. Хан называет свой собственный народ тюрками и в то же время огузами или токуз-огузами, хотя в некоторых местах огузы или токуз-огузы называются врагами хана. Еще до открытия ключа к чтению надписей Радлов пришел к выводу, что тюрки VI – VIII веков принадлежали к народу огуз, и надписи вполне подтвердили это мнение. Огузы, или тюрки, в свою очередь разделялись на несколько народностей – тёлесы и тардуши на востоке, тюргеши на западе34; кроме огузов упоминается еще несколько тюркских народов, из которых впоследствии получили наибольшую известность карлуки, уйгуры и киргизы; но нет доказательств, чтобы эти народы уже тогда называли себя тюрками. Присвоение слову тÿрк того лингвистического значения, которое оно имеет теперь, было, по‐видимому, делом мусульман. Арабы заметили, что многие народы говорят на том же языке, как те тюрки, с которыми они имели дело в VII и VIII веках и стали называть их всех тюрками; по мере принятия ислама и сами тюркские народы стали так называть себя, хотя и до сих пор не все мусульманские тюркские народы называют себя тюрками и свой язык тюркским. Вне сферы ислама слово тÿрк мало распространено; редкое исключение представляет один из памятников буддийской литературы, язык которого называется тюркским-уйгурским35. Ни русские, ни западные европейцы не называли тюрками печенегов или половцев, и слово «тюрки» широко употреблялось в Европе только для обозначения народа сельджукской и впоследствии Османской империи, вышедшего из того же народа огузов, как орхонские тюрки. В русских летописях встречается название «торки», вероятно имеющее такое же значение, как «тюрки», но употребляющееся только для обозначения того народа, который в византийских источниках называется узами, то есть огузами.

Из всех народных названий, встречающихся в орхонских надписях, только одно встречается в китайских источниках в гораздо более ранний период – именно название «киргиз». Киргизы упоминаются еще в рассказах о событиях эпохи хуннов, то есть времени незадолго до и немного после начала нашей эры. Древнейшую китайскую транскрипцию слова «киргиз» – гяньгунь36 – Пельо объясняет монгольской формой единственного числа – кыркун, из чего можно было бы заключить, что китайцы впервые получили сведения о киргизах от какого‐то монгольского народа. Более точные китайские сведения о киргизах и их стране, то есть верховьях Енисея, относятся только к эпохе тюркского государства; в то же время появилась неточная транскрипция хакас, представляющая только неправильную передачу очень точной транскрипции киликисы. Когда нынешние тюркские обитатели местности по Верхнему Енисею после революции вместе с другими прежними русскими инородцами получили национальную автономию, им понадобилось народное название, которого у них в то время не было и в котором прежде не чувствовалось необходимости; минусинская интеллигенция тогда извлекла из китайских источников слово «хакас», зная, что так называли китайцы народ, живший прежде в Минусинском крае и имевший некоторое политическое значение, но не зная, что этим названием неправильно обозначались киргизы, которых теперь в Минусинском крае уже нет.

В китайской «Истории династии Таи» приводятся некоторые киргизские слова, по которым видно, что киргизы уже тогда говорили по‐тюркски; сюда относится, например, слово aj – «месяц». В то же время из описания наружности киргизов видно, что они тогда антропологически отличались от других тюрок; у них были светлые волосы и голубые глаза. Свидетельство китайцев в этом случае вполне подтверждается свидетельством мусульман; персидский автор XI века Гардизи37, по каким‐то не дошедшим до нас более ранним источникам, также говорил о светлых волосах киргизов; из его слов видно, что по этому признаку предполагалось родство между киргизами и славянами. Указывает ли этот факт, как полагает Марквардт, на какое‐то народное движение из Европы, не может быть доказано. Более поздние известия о киргизах не дают также материала для решения вопроса, как постепенно исчезали эти признаки и как образовался тип настоящих киргизов, которых до недавнего времени называли кара-киргизами.