- В общем, могу твердо заявить: до начала гражданской войны на Земле остаются считанные дни. Может, даже часы.

- Жуть!

- Но история говорит, что если умело направить массы в нужную сторону, то большого кровопролития можно избежать.

- Э, Даня, да ты куда-то клонишь, - сердце Хины тревожно забилось, она заподозрила супруга в том, что он нашел новый предлог остаться на планете. - Только куда именно?

- А если нам попытаться поучаствовать в земной истории, а?

- Мы и так участвуем. Ограбление второго "Арсенала" было намного круче первого - бой, погоня и все такое. Репортажи об этом шли по всем новостным каналам. Даня, дорогой мой человек, ты породил до зубов вооруженную армию. Это ли не участие в истории? Чего тебе еще-то надобно?

- Можно сделать и большее.

- Что именно? Убить Зоршха или снести Париж?

- Есть и другие действия, Хина, с помощью которых можно вершить историю.

- "Вершить историю"?! Круто! Вот только ты, видимо, забыл, Даня, что являешься всего лишь обычным "академиком". И из союзников у тебя только верная жена, готовая выслушивать все твои грандиозные идеи. И вообще - мы же с тобой, баламутом, давно решили: летим на Сану любой ценой.

- Я не против Саны. Но мы должны обдумать и другие варианты.

- Погибнуть в какой-нибудь глупой перестрелке вместе с Фрицем и его шайкой - это вариант? Нет, только Сана, Сана и еще раз Сана. Я хочу там обнять своих детей и выпить с родителями игристого вина, произведенного из тамошнего винограда. Циолковский по этому поводу хорошо сказал: "Земля - Колыбель Человечества, но нельзя же вечно жить в колыбели!" Пора и нам с тобой освободиться от ее плена.

- Представь себе, Хина, что у нас с тобой все устаканилось на Сане.

- Дай-то Бог.

- И вот мы сидим и смотрим в выпуске новостей, как на Земле умирают люди, как гибнут города, как идет страшная резня, где не щадят ни детей, ни стариков. И кто-нибудь из наших отпрысков - скорее всего, Цзян или Людмила - спросит нас: "А что Вы, папа с мамой, сделали, чтобы этого не произошло?" И что мы сможем им ответить?

- Мы их в свою очередь спросим, нравится ли им видеть маму с папой живыми и здоровыми... Не бей на жалость, Даня, и не пробуй выжать из меня слезу. Не выйдет.

- Я не собираюсь "выжимать из тебя слезу". Я просто хочу донести до тебя, Хина, одну простую мысль: если и мы с тобой откажемся помочь родному отечеству, как это сделали миллиарды наших сограждан, эмигрировавших с Земли...

- Вовремя эмигрировавших с Земли! - заметила Хина. - Даня, давай не будем сейчас спорить. Наше с тобой решение - лететь на Сану. Так?

- Так. Но если...

- А вот тогда и будем думать. Для человека, чудом избежавшего застенков Комитета и рудников Антарктиды, ты слишком любишь Землю. Не забывай, что на ней, кроме этой уютной дачи с яблоньками, существуют еще и тюрьмы, и пыточные камеры, и прочие учреждения, где работают костоломы вроде тех, что понавешали тебе фонарей на физиономию. Ты легко отделался, Даня. Пройди ты допросный конвейер хотя бы до середины...

- Ну, Хина, спасибо тебе за пожелание! - обиделся диссертант.

- Тьфу, какой-то бред с языка соскочил. Извини, Даня, от всего сердца желаю тебе никогда не попадать в лапы к тем душегубам. Давай закончим беседу на эту тему. Иначе разругаемся вдрызг, и ты начнешь гоняться за мной по саду, потрясая тетушкиными граблями и желая огреть ими мою ни в чем не повинную спину.

- Ладно. Только об одном прошу тебя подумать: если все порядочные люди Земли откажутся спасать ее население от приближающейся бойни, то не будет ли она их личной виной? Иными словами, Хина: кто, если не мы? Кто?

ГЛАВА 4. НИКАКИХ ГАРАНТИЙ

1

Прежде чем решиться на разговор с Сержем, Кваша несколько часов потратил на тягостные размышления о своих будущих взаимоотношениях с ним

Впрочем, такие раздумья, впрочем, совершенно не мешали губернатору Уральского региона заниматься множеством дел, связанных со столь высоким постом: дать нагоняй секретутке, провести селекторную планерку с мэрами региона и прочитать отчет о заявках потенциальных подрядчиков, желающих взять на себя заботу о расчистке и застройке пепелища на месте взорванного здания ВНБ.

А потом Павел задал себе два вопроса.

Первый: захочет ли Полянский уничтожить Квашу только за то, что тот не сдал органам федерального террора родную племянницу?

Второй: сможет ли Серж выполнить свое желание?

Третий: останется ли этот отморозок безнаказанным после такого?

И только утвердительно ответив на все три вопроса, Кваша связался с Сержем и сообщил ему, что знает, где находится Хина.

- Отлично! - обрадовался Серж.

- Что ее ждет? - спросил Павел.

- Уверяю Вас, господин Кваша, ничего страшного с Вашей племянницей в моем ведомстве не случиться, - заверил собеседника Полянский. - Если она не станет драться с группой захвата, то все будет хорошо. Теперь Хине с моей стороны уж точно ничего не угрожает.

- "Теперь"?! А что изменилось?

- Изменились мои личные приоритеты, благодаря чему я нынче, как никогда доселе, готов к компромиссам.

- Поклянитесь, господин Полянский, что с моей племянницей ничего не случиться.

- Не могу. Я-то ее отпущу целой и невредимой. А вот за дальнейшую ее судьбу я не отвечаю.

- Подождите-подождите! Вы же обещали помочь ей бежать на Сану.

- Поймите, Павел Ираклиевич, Ваша племянница стала участником сложной игры. И слишком много опасностей теперь подстерегают Хину. Например, ее могут грохнуть партизаны.

- Но она же вроде как с ними.

- Они друг друга мочат с таким рвением, что каждый день муниципальная служба уборки находит по десятку дохлых подпольщиков, пристукнутых ими же самими. Партизаны - это психи.

"Можно подумать, вы не такие", - подумал Кваша и спросил?

- Значит, никаких гарантий?

- Клянусь, что после допроса она покинет наше учреждение живой и здоровой. То же самое я могу обещать в отношении ее мужа. Мне надо утрясти с ними кое-какие дела, не более того.

- Голубчик, Вы...

- Я прошу Вас, Павел Ираклиевич, поверить мне. Лично мне. Спросите, у кого хотите, даже у партизан - все знают, что Полянский всегда держит слово. И я обещаю Вам, что сдержу его и на этот раз, чего бы мне это ни стоило.

- Руководствуясь искренним побуждением сделать все ради благополучия племянницы...

- Никто и не сомневается в этом, Павел Ираклиевич. Я убежден, что Вы действуете исключительно в интересах госпожи Даль.

- Она прислала мне с домашнего виндаса - его номер ВЛПЛ-1297458125690 - сообщение. Там она написала, что будет ждать меня в доме моей сестры покойной Бони Дягилевой... Это в Жуковском.

- Хорошее место. Рядом сосновый бор и весьма живописная речушка. Я когда-то купался в ней.

- Это все, что я знаю.

- Благодарю за сведения, Павел Ираклиевич. Вы не пожалеете, что доверились мне

"Я уже жалею; это же почти вербовка, теперь они от меня не отстанут, - подумал Кваша, считая, что за спиной собеседника стоит весь Комитет, и совершенно не подозревая, что Серж ведет собственную игру. - А что если Полянский насчет Хины соврал и, как только она окажется в их лапах, будет ее пытать? Что я наделал!.. Прости, Господи, грехи мои, ибо сам я их никогда не смогу себе простить".

2

На второй день своего пребывания в доме Бони Дягилевой супруги Даль доели последний из пайков, принесенных ими из штаб-квартиры правозащитников.

Покойная тетушка Хина, как и большинство жителей Жуковского, предпочитала питаться в поселковом кафе. И в ее доме не имелось абсолютно никакой еды.

Диссертанты решили купить чего-нибудь съестного. Однако воспользоваться услугами магазинного робота-разносчика наши герои не рискнули.