Эти хищники, они были, есть и будут. Недавно я прочла о преступности статью, в которой говорится, что, отбыв наказание, большинство рецидивистов снова возвращаются на хищническую стезю; обществу они по-прежнему будут обходиться очень дорого, причем ущерб измеряется не только деньгами. Вкусив тюремной жизни, преступник часто становится только более изощренным и осмотрительным, он отнюдь не перестает вести паразитирующий образ жизни и нарушать закон. В статистике рецидивизма - повторного совершения преступления, отражается лишь то, что этот человек оказался достаточно беспечным, чтобы снова попасть в руки правосудия. В действительности же тюрьмы, вопреки своему предназначению, становятся школами, где преступни-ки повышают «квалификацию».

Но что хуже, преступления часто остаются безнаказанными, вследствие чего правонарушители приходят к выводу, что преступный промысел – выгодное дело. Это, в свою очередь, ведет к тому, что они еще больше распоясываются и утверждаются в своих путях. «Приговор за злое дело исполняется не скоро, поэтому сердце человека привыкает делать зло».

Психолог Стэнтон Сэйменоу пишет: «Раньше я думал, что преступление – это почти нормальная или даже оправданная реакция на нищету, нестабильность и безысходность жизни». Однако, проведя обширные исследования, он изменил свою точку зрения и пришел к такому выводу: «Совершить преступление или нет – это вопрос сознательного выбора. К преступлению ведет образ мышления человека, а не среда, в которой он живет. Поведение в большой степени определяется мышлением. Каждый наш поступок предваряется, сопровождается и подытоживается мыслью. Хищники сами выбрали свой путь жизни. Преступления совершают преступ-ники, а не плохое окружение, плохие родители… или безработица. Преступление начинается в сознании человека, а не вызывается социальными условиями».

Каждый испытывается, увлекаясь и соблазняясь собственным желанием. Думая о плохом, человек взращивает в себе неправильные желания, приводящие, в свою очередь, к дурным поступкам.

Автор учения о духовном развитии Лууле Виилма в этой связи пишет: «Когда человек испытывает страх от того, что его не любят, то у него возникает нарушение равновесия между миром чувств и миром мыслей, что влечет за собой необдуманные поступки – ОШИБКИ.

Всякий стресс в итоге перерастает в злобу. Кто испытывает злобу, того злят, и он начинает ненавидеть сам – это уже концентрация злобы и перерастание в недоброжелательность или злонамеренную губительную злобу.

Злонамеренный человек – это тот, чей страх «меня не любят» перерос в злобу. Чем этот страх сильнее, тем острее борьба за свое существование и тем больше злоба. Кстати, эти плохие люди все рождены от матери.

Агрессивней всех становится самый робкий. Поскольку люди не знают, что наибольший страх – это страх, что «мир меня не любит», то в ходе борьбы он перерастает в злобно атакующую самозащиту: «ну и не любите!» Возникает желание отомстить. В момент гнева желание поквитаться может вспыхнуть с такой силой, что лишает всяческого самоконтроля. За этим следует насилие над тем, кто послужил причиной злобы. Тем самым злоба лишь возрастает, и с каждым последующим разом проявляться ей будет все легче. Насилие становится все кровожаднее, подводя человека к умышленному преступлению.

Неуравновешенного человека может обозлить сердитое замечание или мягкий укоряющий взгляд. Ему не нужно даже слов, он и без них распознает обвинение. Поэтому имеет смысл каждому провести ревизию своих мыслей с тем, чтобы не навлекать на свою голову зло.

Кто боится преступника, того преступник должен страшить.

Кто ненавидит преступника, тот должен через него пострадать.

Крайне негативный преступник сам навлекает на себя гибель. Будь-то рука закона или оружие собрата по духу, но конец он находит».

С того времени, о котором я пишу, прошло 40 лет, и преступность все растет. К началу XXI-го века она захлестнула мир. Немаловажный фактор – поощряемый в этом мире эгоизм, тяга к деньгам, удовольствиям и удовлетворению сиюминутных желаний. К сожалению, посредством фильмов, видеоигр, литературы и отрицательных примеров для подражания мир пропагандирует идеалы и стереотипы, которые только способствуют распространению преступности. И все-таки, опыт показывает, что какими бы люди не были, они могут измениться. Только для этого необходимо желание изменить свой настрой, мотивы и мышление, чтобы они согласовывались не с переменчивыми людскими ценностями, а с неизменными нормами жизни человека.

И была та осень дождливой тревожной и безрадостной для нас, непохожей на все предыдущие. Беда, случившаяся с Володей, стала нашей общей бедой. Мама хотела тотчас ехать к сыну, но он сообщил в письме, что скоро приедет, и долечиваться будет в Хабаровске. Все трое мы ходили как потерянные. Вот вернулась уже из рейса та бригада работников поезда, с которой ездил наш Володя. Эти люди приходили к нам домой и, сидя за столом, успокаивали родителей тем, что они спасли их сына, и главная опасность миновала. Мама с папой благодарили их.

И надо же было такому случиться, что именно в те тяжелые дни и меня сильно напугал один бродяга. И где? – Почти рядом с домом. Как-то вечером я возвращалась после своих занятий. От остановки трамвая до нашего дома идти-то – совсем ничего, метров 300. Сначала – напрямик, потом повернуть направо, пройти мимо школы и все. Однако ж! Сойдя с трамвая, я быстро пошла этим привычным путем. Улица была безлюдной, и лишь у поворота, никуда не двигаясь, как бы топчась на месте, стоял какой-то человек. Свернуть мне было некуда, и я, все приближаясь к нему, быстро шла своим путем. То был молодой парень, одетый в телогрейку, какую-то шапку. Горожане так не одевались. Поравнявшись с ним, я шла дальше, и он последовал за мной. Услышав сзади шаги, я оглянулась. Он догонял меня, держа в руке увесистый камень. Душа моя ушла в пятки, и первая мысль была о родителях, которым и так сейчас нелегко. Что делать? На улице – никого. Убежать от него я не смогла бы. Я остановилась – растерянная, беззащитная. Он был уже рядом. Я что-то спросила у него, скорее всего – зачем Вы идете за мной? – Вот иду, несу камень, думаю, кому бы его подарить, - ответил он. – А Вы почему ходите одна так поздно? Сказав, что мой дом уже близко, я возобновила ходьбу. Все шла и шла с дрожащими от страха коленками. И этот тип сопровождал меня, наставительно отчитывая за позднюю прогулку. Когда мы поравнялись с ближайшим к дороге подъездом нашего дома, он отстал.

Я не стала ни в тот вечер, ни после рассказывать родителям об этом, зная, как им сейчас больно. Как будто и для нас с братом – детей, изнеженных родительской заботой, были заготовлены тогда «время и случай», чтобы познать зло, присутствующее в этом мире. Теперь, бывая одна в вечернее время на улице, я внимательно осматриваю окружающее пространство и, заметив что-то подозрительное, меняю маршрут. Потенциально опасных ситуаций лучше избегать.

После приезда Володя еще долго лежал в Железнодорожной больнице, и мы часто навещали его. Желая угостить брата чем-нибудь особенным, я покупала ему в одном из овощных магазинов крупные первосортные яблоки. Эти отборные фрукты помогала мне приобретать моя однокурсница, мама которой, работавшая врачом, имела в этом магазине хорошее знакомство. В обычной продаже такие фрукты бывали редко.

Когда Володя приступил к учебе, догнать свой курс даже ему – хорошо учившемуся – было трудно, и он взял академический отпуск на год, в течение которого работал на папином предприятии. И только через год вернулся к учебе – на II-ом курсе.

Спустя несколько месяцев после этой трагедии, мы получили по почте Решение Суда, приговорившего того рецидивиста к новому большому сроку лишения свободы.

127. И вновь учеба

Успешно закончив педагогическую практику, побыв учителями, мы – пятикурсники – снова вернулись на студенческую скамью. Учиться в институте нам оставалось меньше года. Учебных предметов было не так уж много, и стало возможным познавать их более обстоятельно, тем более, что наши новые науки открывали самые глубокие тайны всего живого.