Помимо академических издательств существо-вали издательства Всесоюзных обществ – Ботаничес-кого, Географического и других. Хабаровское отделе-ние Географического общества, членами которого были многие ученые нашего института, выпускало даже свой сборник, где публиковались статьи по вопросам географии Дальнего Востока и эволюции его ландшафтов. Как и Ботаническое общество, оно регулярно устраивало заседания, на которых также заслушивались научные доклады. Я тоже стала посещать эти собрания, и вторую свою статью опубликовала в названном сборнике. Кстати, на одном из заседаний Географического общества в конце года присутствовал В.Д. Яхонтов – орнитолог, который принимал участие в нашем студенческом походе на Сихотэ-Алинь. Мы оба были рады встрече, и наш добрый походный наставник отметил мое повзросле-ние – еще бы, как-никак, с тех пор прошло четыре года. Тогда же, во время похода я казалась ему совсем юной.

К концу описанного года я имела картотеку видов флоры Зейского заповедника; занималась унификацией геоботанических описаний, чтобы придать им единую форму и разместить их на перфокартах, удобных для обработки. Написала статью. Одним словом, окунулась в науку. Но близил-ся самый веселый и самый любимый наш праздник – новогодний.

В канун новогоднего вечера мы встретились с моей подругой Людой в квартире ее родителей, и она вместе со своей мамой – Лидией Ивановной – пригласила меня встретить Новый год у них. В этой большой веселой компании были родители Люды, ее сестра, соседи, друзья, и снова – тот молодой специалист, друг мужа Люды – Владимир, работавший на Авиационном заводе. На фотографиях того ново-годнего вечера мы все изображены танцующими кругом, взявшись за руки, потом – танцующими парами. После полуночи шумной гурьбой мы выходили на улицу, в морозную, уже январскую ночь и, погуляв, вскоре возвращались в теплый дом. Так незаметно пробежали эти первые радостные часы Нового 1971-го года.

156. Во льдах – Амура берега, в снега укутана тайга!

После праздничного веселья расходились мы уже к вечеру нового дня, и Владимир проводил меня до дома. Договорились встретиться вновь, потом встречались еще и еще. Ходили вместе в кино, на концерты, в библиотеку. Но хотелось чего-то необычного, экстремального, и в ближайший январский воскресный день мы отправились в поход через заснеженный Амур. Пересечь по льду огромную реку пешком было своего рода геройством, зимней традицией хабаровчан.

Летним ли днем или зимним, под ярким ли солнцем или в морозный туманный день – всегда «величав Амур седой»! Сегодня эта грозная водная стихия вдруг присмирела под кристаллической броней. Бескрайняя, ослепительно белая ледяная пустыня, усеянная торосами и припорошенная серебрящимся снегом. Сказочные владения Снежной Королевы! Безлюдье. Видны лишь редкие неподвиж-ные фигурки рыбаков-фанатов зимнего лова, сидящих у своих лунок, и отдаленные темные точки, в которые превратились случайные пешеходы, такие же энтузи-асты, как мы. По снежным полянам, прозрачным льдинам, извилистым проходам среди глыб мы продвигаемся все дальше, к середине реки. Тишина, полное безмолвие, лишь хрустит под ногами снег. Свежий морозный воздух кажется сладковатым.

Левый берег реки уже близко. Пологий, однообразный. Песчаные и снежные наносы, голые обледенелые деревца ивы, сухая прошлогодняя трава. Но это только пойма, прибрежная полоса. Дальше будет тайга, как и поется в известной песне об Амуре:

«…Спокойны реки берега,

Шумит золотая тайга»…

Не видно ни души. Холодает. Походив по земной тверди левобережья, снова ступаем на лёд и держим путь обратно, в город. Согреться, выпить стакан горячего чая, чашку кофе с пирожным можно было в кафетерии на втором этаже Центрального гастронома, и мы часто заходили туда, как в зимнее время года, так и в летнее. Летом пили коктейли, ситро, соки, отдавая предпочтение томатному.

В ту зиму мне посчастливилось отдохнуть за городом, и вскоре другие картины природы предстали перед глазами. Это были таежные зимние акварели. Дело в том, что после каждого учебного года аспиран-там полагался отпуск, причем, довольно продол-жительный, целых два месяца. Тогда это казалось непозволительной роскошью, и отдохнула я за все три года лишь однажды и всего 12 дней – зимой 1971-го года. Это было в Доме отдыха «Уссури», близ поселка «Бычиха». В это же время рядом, в санатории, также называвшемся «Уссури», отдыхал мой папа. Мама с братом Володей, который учился уже на IV-ом курсе института, остались дома.

Отдых – это смена занятий. Отдых в загород-ном Доме отдыха – это еще и смена обстановки. Вместо шумной городской жизни – тишина, спокой-ствие, беззаботность, умиротворение. Для кого-то это были идеальные условия для творчества, например, для одного дальневосточного писателя. В Доме отдыха он временно жил, уединенно и сосредоточенно работал над большим романом. Посещал лишь столовую. Свой творческий процесс писатели называют «сладкой каторгой».

Ну а мне нужно было отвлечься от работы. Увлекательной книги и участия в художественной самодеятельности вполне для этого хватало. Но при Доме отдыха работала спортивная база, выдавали лыжи и коньки. Имелся и специально огороженный расчищенный каток, и я не утерпела. Хотелось вспом-нить свои детские катания, которых не возобновляла лет пять. Но увы, коньки теперь слушаться меня не очень-то желали, времени для тренировок было мало, и я отступилась. Зато лыжные пробежки по лесу стали коронным номером того зимнего отдыха.

От санатория и рядом проходящего шоссе в лес вела хорошо накатанная лыжня. Коллективных лыжных прогулок не было, и, никого не дожидаясь, в первой половине дня я выходила на лыжню сама. Здесь не было горок, крутых спусков. Мой путь пролегал почти полого, и, продвигаясь вперед, можно было одновременно любоваться зимним пейзажем. Красиво убранный в белые снега кедрово-широколиственный лес быстро обступал меня со всех сторон. Пушистая темно-зеленая хвоя кедров и елей украшала белизну снега. Ярко светило солнце, и в лучах его тихо кружились мелкие снежинки. Пышные белые сугробы добавляли великолепия зимнему лесу.

Я скользила все дальше, останавливаясь и стара- ясь уловить лесные звуки. Звуков извне почти не было, и немоту застывшей природы хотелось оживить поэти-ческим творением человека. Позднее я нашла стихи, передающие то настроение. Их автор С.А. Есенин.

Еду, тихо. Слышны звоны

Под копытом на снегу,

Только серые вороны

Расшумелись на лугу.

Заколдован невидимкой

Дремлет лес под сказку сна.

Словно белою косынкой

Подвязалася сосна.

Скачет конь, простору много,

Валит снег и стелет шаль.

Бесконечная дорога

Убегает лентой вдаль.

Дневные занятия отдыхающие выбирали для себя произвольно, но распорядок дня соблюдался. Ежедневно проходили культурно-массовые мероприя-тия. В Доме отдыха было отличное четырехразовое питание. Сытный, состоящий из двух блюд завтрак, какао с молоком. Запомнились: красная рыба с картофельным пюре; рулеты с начинкой из молотого мяса или творожно-морковной; вкусные свежеиспе-ченные булочки или аппетитный кусок пирога на полдник; разнообразные запеканки и прочее. Блюда можно было выбирать по желанию.

В клубе Дома отдыха регулярно проходили репетиции, шла подготовка к концерту. Ведущими артистами здесь были свои же работники. Эту группу возглавлял хороший баянист, и петь под его аккомпа-немент – сольно, дуэтом или коллективно – желающих вполне хватало. Помню, одна солистка очень проник-новенно исполняла песню о девичьей верности – ком-позитора Б. Мокроусова на стихи М. Исаковского:

Не тревожь ты себя, не тревожь,