Затянув ее в лагерь, я швырнул женщину к остальным. Она пришла в себя и сумела подтянуть под себя ноги и чуть приподняться с земли.

  - Чудовище...- прошептала она.

  - Мы все - чудовища. - отвечаю я ей.

  Сзади подошли остальные. Наоми спросила:

  - Ты ее словил? Как? Словить взрослого джинчуррики живым? Да это вообще возможно?

  - Я подавил ее кошку.

  Генма зашептал:

  - Это что - Нии Югито?

  Что-то наркотик влияет не только на мою силу, но и на мозги. Не суметь сложить два и два, не узнать методом исключения имя одного из двух джинчуррики Облака - это критично...

  - Что ты будешь делать с ней? - спросила Цуме, стирая какой-то тряпкой кровь с лица.

  Я хмыкнул:

  - Вероятнее всего, мы вручим ее Хирузену с предложением вернуть ее Кумогакуре за выкуп.

  - А может - просто убить? Мы вернем сильное оружие нашим врагам прямо в руки.

  - Мне нужны деньги. - пожал я плечами: - Семья растет. К тому же: захватил раз - захвачу второй. Теперь я понял, как это сделать. - Ну, в принципе, нужно провести пару опытов и выяснить, что на меня так подействовало - черная хрень или сок 'джу-ша'. Есть, правда, вариант со смесью этих продуктов... И то и то достать будет несложно. Если конечно, старый хрыч Тору не соврал. Но ради этого рецепта я не поленюсь 'сожрать' его личность. Да и можно затянуть его в допросную к Иноичи. Я жестоко улыбнулся и продолжил: - Ну и Хирузен сможет помакать Данзо лицом в говно. И мы вроде как не особо поругаемся.

  - Мышцы начинают болеть. - произнесла Цуме.

  Я сощурил глаза и скомандовал:

  - Это отдача. Все ко мне - я вас подлечу.

  После процедуры, которая убрала все последствия стимуляторов, мы начали все собирать и запечатывать в свитки. Мы забирали все. Даже трупы. Кто его знает, может мне придется их обратно воскрешать?

  Между тем, действие наркотика заканчивалось. Казалось, я слепнул. Медленно, но неотвратимо, зона ощущения искр уменьшалась.

  В один из моментов я просто отошел в сторону и стал грустно смотреть на встающее над горизонтом солнце.

  Мир терял четкость. Сейчас я снова ощутил подзабытое уже чувство могущества псиона и вновь его потерял. Насколько я продвинулся в его возвращении за два года обучения Хирузена? Я знал ответ на этот вопрос точно: телекинетика восстановилась на две трети, а телепатия на одну пятую.

  Да, привязываться к наркотикам и стимуляторам очень плохо, но есть ли у меня пока что выбор? Вдруг ко мне нагрянет Орочимару? Со своими силами я смогу его завязать в узелок, а без них - он меня завяжет. Может быть. Мокутон? Хьетон? Да, я смогу побарахтаться и может даже как-то отобьюсь, если придет помощь, но о победе не может быть и речи.

  Один в поле я пока не особо что могу.

  И все из-за Хирузена! Сдерживает он меня.

  На всякий случай я создал ледяное зеркало и проверил риннеган. Повезло - он на вспышку моей силы не среагировал. Может для его эволюции нужно что-то особенное?

  Разрушив ледяную поверхность, я достал жменю пищевых пилюль и стал их забрасывать в рот, словно орешки.

  Может сделать все совсем по-иному?

  А это будет забавно! Как насчет повести группу преследования совсем в другую сторону?

  Ягура? Ты думал, Коноха будет воевать на два фронта? А сам не хочешь так?

  Отстегнув с пояса трофейный меч, я вогнал его между камней и резким сдвижением сломал. Лезвие так и оставил торчать, а вот обмотку зашвырнул подальше.

  Наоми подошла ко мне и задумчиво посмотрела на выглядывающий обломок лезвия.

  - Хочешь спихнуть вину на Киригакуре? - спросила она, подняв брови.

  - Почему нет? Немного разбросай здесь их расходников.

  - Но ведь следы приведут их к Конохе?

  Я обернулся и довольно произнес:

  - Мы оставим четкий след, уходящий в сторону Кири, а потом я утяну всех нас дальним 'шуншином'. Двадцать-тридцать километров в сторону и они вряд ли найдут наши следы.

  - Но зачем? - подошла к нам Цуме: - Ты же, вроде, собирался отдать ее обратно?

  Я пожал плечами:

  - А вдруг я не договорюсь с Хирузеном? Тогда у нашей деревни появится еще один джинчуррики. И уж тогда, имея ее в своей группе... - почему-то в моих устал слово 'имея' прозвучало со скрытым смыслом. Задумавшись над этим самым 'скрытым смыслом', я даже запнулся и произнес: - Хм. В общем, я стану неприкасаемым.

  Наоми тряхнула головой:

  - А как же?

  Я легкомысленно пожал плечами:

  - Одно другому не мешает.

  Цуме покосилась на подошедших Генму с Эйджи и спросила:

  - А что этому может помешать? По-моему если нам удастся ее перманить на свою сторону, то можно будет даже на два фронта воевать. Причем до победного.

  Я вздохнул и посмотрел Наоми в глаза:

  - В принципе, мы и так собирались выносить этот вопрос на Совет кланов, поэтому Цуме и так бы узнала, но позже. Поэтому, ей можно сказать. - я перевел взгляд на Генму: - А как насчет тебя? Будешь ли ты молчать о том, что увидишь или сообщишь Хокаге или Данзо?

  - А что я увижу? - насторожился джонин: - Это может навредить деревне?

  Фыркнув, я начал говорить:

  - Все может навредить деревне, если неправильно этим воспользоваться. Даже вишневая косточка, скрепка или сенбон, что ты держишь в зубах. Весь вопрос в том, что бы аккуратно с этим обращаться. Хирузен и Данзо вызывают лично у меня сомнения в своей адекватности. И пример этому - то что происходит сейчас с Наруто Узумаки, урожденном Намикадзе. Сын Четвертого живет всеми ненавидимый и в гребаной бедности. При всем том что на счетах только его матери висит, я уверен, больше миллиона. Она была химе клана Узумаки, а ее сын питается раменом и живет как бесклановая сирота. Его отец - Четвертый Хокаге, отдавший жизнь за деревню, а его все ненавидят. Это - правильно? Ответь мне Генма?

  Он неожиданно скрипнул зубами и опустил взгляд:

  - Я тоже этого не понимаю. Нас тренировал Минато. Мы были его телохранителями. Он был прекрасным шиноби и самым достойным из всех нас. Его сын уж точно этого всего не заслужил. - он поднял взгляд и твердо произнес: - Но сейчас разговор не о нем. И если уж на то пошло - я бы хотел сам судить о том что опасно для деревни.

  Я заинтересовался:

  - И сколько у него было охранников?

  - Нас было трое. - пожал он плечами: - Райдо, Иваши и я.

  - Интересно... Если вы были так преданны отцу быть может вы послужите его сыну? - он недоуменно наклонил голову на правое плечо, а я достал из кармана запечатывающий свиток и раскатал его на земле: - Что ж - отлично. Сейчас я покажу вам, для чего мне нужна поддержка кланов на будущем Совете. И твоя, Цуме.

  Когда я подал чакру в свиток, рядом с ним возникло замотанное в ткань тело. Я раздвинул ткань на лице умершей.

  - Это кто? - спросила Цуме.

  Генма сощурился и начал гонять сенбон во рту. Очевидно, он уже все понял.

  - Пакура Собаку. - произнес я: - Именно ради санкционирования включения ее в свою группу, я и созываю Совет кланов.

  Генма выплюнул сенбон и воскликнул:

  - Твою мать! Все понятно! Ты боишься, что старые хрычи упрутся и хочешь на них надавить решением Совета!

  Я молча запечатал труп обратно и спрятал свиток в карман.

  - На фоне всего этого можно и выложить перед Советом нашу джинчуррики. Но сможешь ли ты их переманить в свой цветник? - широко улыбаясь, спросила Цуме.

  - Насчет Пакуры я уверен. Ее предали свои.

  Генма выпучил глаза и воскликнул:

  - Они что - в Суне все не нормальные? У них же война с Ивой!

  Я бросил:

  - На Коноху посмотри - вот уж сборище старых маразматиков, цепляющихся за власть до последней возможности. - он смешно сдулся и я продолжил: - А вот насчет нее... - я красноречиво мотнул головой в сторону парализованной печатью женщины - ...не знаю. Есть, конечно, пара мыслей, но Кумо, в отличие от нас, своих джинчуррики холит и лелеет. Вон Би - чуть ли не в масле катается. Конечно, наша девочка не белобрысый качек, являющийся названным братом Райкаге, и ее любой обидеть может, но... - я пожал плечами и поинтересовался: - Так что, Генма? Что нам от тебя ждать?