Он одалживал мне свою власть, как дал бы “харлей” погонять или разрешил бы пожить в своем доме, сколько захочу, или попользоваться своими девчонками. И никакого намека на уничижение. Я почувствовал себя полным уродом и больше к этому вопросу не возвращался.

Все точки над “ё” для меня расставила Донателла - мы познакомились в зачуханном городишке на Диком Западе, где она, по ее же словам, каждую ночь питала слабость к накачанным виски ковбоям - одна из немногих моих знакомых, знавших Данте лично. Так вот, Делла не стала пичкать меня страшными сказками, а просто сказала:

- Если у тебя репутация, как у Данте, Демона или Сидди, то от тебя или бегут, или - если не успели сбежать - пресмыкаются. Помню, когда-то ему это было очень по душе. Возможно, сейчас что-то изменилось. Но в любом случае, Улисс, - если все, что между вами, правда, то поверь - я дала бы руку себе отрубить за это.

Мне таки пришлось воспользоваться его именем пару раз, и то скорее из интереса. После этого у меня уже не было ни единого сомнения по этому поводу.

*

ДАНТЕ

Я так хотел увидеть моего Лиса и нашел его на ночной ярмарке. Он мне искренне обрадовался, позволял обниматься, и это было приятно - хоть кого-то привязывает ко мне не страх. Пусть беспамятство немногим лучше. С Улиссом чувствовал себя я на удивление комфортно (и парадокс, и нет), может, благодаря ограниченности его воспоминаний - для себя самого он был сфинксом, нераскрытым ларцом, выглядящим монолитно и при этом содержащим внутри немало настоящих качественных сюрпризов. Мне-то как никому выгодно, чтобы ларец так никогда и не открылся, хотя искушение бывало. Но при всякой попытке, при любом вопросе, касавшемся прошлого, вся его сущность говорила: стоп! Улисс будто сознательно блокировал себя, словно и не хотел ничего вспоминать, словно чувствовал - произойдет нечто непоправимое. Я перестал играть в русскую рулетку - рыться в его памяти - когда привязался к нему.

Так сильно.

Жуткая ирония.

Как я вообще мог это позволить…

Мы обменялись последними сплетнями (в том числе я рассказал и про Перл), и потом некоторое время просто сидели, приобняв друг друга и наблюдая за людьми, Заряжаясь этой атмосферой, как от огромной батареи. Неподалеку двое мужчин оживленно обсуждали предстоящий брак их детей - вернее, предметом обсуждения было приданое дочери, которое казалось отцу жениха недостаточным.

- Интересно, что чувствует эта девушка? - нарушил тишину Улисс, полурассеянно поглаживая пальцем мою ладонь. - Когда ее продают как вещь? Как это - принадлежать кому-то?

- Интереснее, когда кто-то принадлежит тебе, - я все не сводил глаз со спорящих. Кажется, они решили свои проблемы и отправились отмечать в ближайший кабак.

- Возможно… У тебя есть дети, Данте?

Вопрос был неожиданным. Я сделал паузу - дольше, чем было уместно, - и ответил:

- Да…и нет.

Логично было бы задать встречный вопрос, но я подозревал, что наткнусь на “стоп!” - и не сделал этого.

- Это ведь большая ответственность? - продолжал Улисс.

- Почему ты спрашиваешь?

- Есть причина, - сказал он после собственной паузы. - Это на самом деле интересно. Недавно одна глупая курица хотела избавиться от ребенка, но я навсегда отбил у нее охоту вмешиваться в божий промысел. И тоже не представляю, зачем.

- Когда это было?

Лис пожал плечами. За то время, что мы не виделись, он изменился, но не особенно - только и без того белые волосы будто выгорели и были коротко подстрижены, да еще одежда стала другой, соответствующей стране и времени. Кажется, Улисс совсем потерял вкус к перевоплощениям, хотя, по правде сказать, вряд ли его имел. Я-то раньше менялся чуть ли не каждые десять лет - казалось, что это забавно…

- Наверное, ребенок уже подрос.

И вот тогда в голову мне пришла бесподобная мысль. Как угодно, чем угодно, но нужно развлечься, найти что-то, что не позволит скучать хотя бы на короткое время. Лис просто гений.

- Получается, что ты тоже спас человеческую жизнь. А что, ведь теперь она принадлежит тебе… и ты можешь делать с этой жизнью что захочешь.

Улисс задумался, глядя под ноги. Потом поднял глаза, и я увидел, что он улыбается.

- Неплохо… ты просто гений. У нас будут игрушки, или домашние питомцы, или как угодно - и посмотрим, что из этого выйдет. Только… я совсем не умею воспитывать детей.

Я вспомнил узкие глазенки Перл, то, как она дотронулась до моей щеки пальцем, как улыбнулась.

- Есть два способа - поощрение и наказание. Как думаешь, кто из них протянет дольше?

- Скорее всего, первый… но… Давай выберем наугад, сыграем - так будет справедливо.

Лис достал монетку, подбросил и поймал, зажав в кулак.

- Орел - кнут, решка - пряник.

Он медленно разжал пальцы, это тянулось так долго! Я оглянулся, наблюдая, как веселятся люди, как шумят и смеются, словно завтрашнего дня для них нет. Для кое-кого из них определенно нет, если мы с Улиссом останемся здесь до завтра… И ни один не подозревает, что сейчас решается судьба двух человеческих душ, которые были спасены двумя демонами ради забавы и ради забавы же будут погублены.

В последнее время мне иногда приходя в голову такие мысли. Пока что нечасто.

На ладони Лиса блестел орел.

- Ладно, - кивнул он, - тебе - ласкать, мне - мучить. Только как определить, что игра окончена? Она ж может вечность длиться.

- Пока не надоест. Давай так: если моя погибнет первой, это будет значить, что я проиграл. Но тогда ты тоже уничтожишь своего. Так будет честно.

- Как хочешь, - согласился Улисс. - Хотя у тебя с твоим пряником мощная фора. Завтра же поеду искать ублюдка, если он существует, а ты не забудь навестить свою малявку.

Я так и сделал - навестил Перл, когда ей было восемь и четырнадцать. А потом опять немного потерял счет времени. Когда не считаешь годы, это случается…

*

УЛИСС

Я взобрался на второй этаж по выпуклым камням стены и оперся локтями о подоконник детской комнаты. Она как раз закончила обычную вечернюю молитву и залезла в постель. Увидев меня, она не вскочила, только натянула одеяло до самого подбородка.

- Ты кто? - спросила она.

- Я дьявол.

Ее глазки широко раскрылись.

- Ведь святой отец рассказывал тебе про дьявола? Говорил, что он заберет тебя, если ты будешь плохо себя вести?

Девочка медленно кивнула, продолжала кутаться в одеяло.

- Меня зовут Улисс. А тебя?

- Луиза-Рашель.

- Ну и дурацкое имя. Я бы посоветовал оставить только одно, может, оно не будет звучать так глупо. Хотя все французские имена звучат глупо, так что советую тебе попробовать что-нибудь британское. И тебе не идут черные волосы. Поверь, ты прирожденная блондинка.

Кажется, я ее здорово обидел.

- Уходи, - сказала она сердито. - Иначе я прочитаю молитву, и ты пропадешь.

Я широко, по-акульи, улыбнулся и положил подбородок на руки.

- Ничего подобного, дорогуша. А знаешь, почему? Потому что тогда ты тоже пропадешь. Ты еще слишком мала, чтобы это понять.

Минуты три она смотрела на меня, не отрываясь. Потом скривилась и заплакала.

Орел, что поделать.

Я не оставлял мою потенциальную блондинку в покое, но и не надоедал. Мне не нужно было, чтобы она привыкла и перестала бояться, но и забывать обо мне ей тоже не следовало. К тому же я сразу дал ей понять, что она не привлекает меня ни как ученица, ни как любовница, и вообще мне от нее ничего не надо. Моя миссия чисто просветительская.

За ней было интересно наблюдать - как она ходит в церковь, как гуляет во дворе сама по себе, поет придуманные песенки, играет с воображаемыми подружками. Однажды, когда ей было лет двенадцать, Рэйчел сказала: