– Нет проблем, Александр Михайлович, буду.

– Ну и хорошо. До вечера. Супруге привет.

– Спасибо, передам. До вечера.

Сташевский вежливо проводил гостя до выхода на крыльцо, на улицу. На первом этаже, у подножья лестницы их встретил и проводил управляющий конференц-залом Николай Михайлович. Деды-охранники, оторвавшись от телевизора, чинно поднялись с кресел, почтительно повернулись к вельможно-начальственной процессии. «Один из Главных в гостях! И к кому!.. Надо же! Вот они где, мохнатые лапы-то живут и расцветают», читалось на их лицах, но весь их вид выражал только почтительность и покорность.

– Кстати, тёзка, – остановился уже за дверями гость, – я думаю тебе обязательно нужно отдельный кабинет выделить… Ведь руководитель, как-никак, не этично работать в одном кабинете с сотрудниками-то… не положено. – Дружески подтолкнул Сташевского плечом и первым весело рассмеялся. – Чтоб было где коньячок с гостями выпить, да с секретаршей побаловаться… Так, нет, Николай Михайлович? – Даже управляющего конференц-залом обаянием охватил. – Мало ли с кем я могу к другу в гости приехать. Верно, Николай Михайлович?

– Да, Александр Михайлович, правильно, – в тон поддержал Николай Михайлович. – Без кабинета руководителю никак нельзя.

– Вот, значит, и это сделаем. Будет тебе и кабинет, Александр Александрович, будет и секретарша…

– Секретарша это хорошо, – поддакнул управляющий. – Особенно молодая!

Ну так, с пониманием хмыкнул гость.

– Конечно, молодая, а на кой они старые-то нужны… внуков только нянчить.

– Это точно! До свидания, Александр Михайлович. Заезжайте. Ждём.

– Да уж… Конечно. Работы вот только много, – бурчал гость, с трудом умащиваясь в чёрную исполкомовскую «Волгу», поднял руку в прощальном приветствии. – Бывайте!

И отъехал.

С этого дня, плату за аренду Сташевский ежемесячно, не позже 4-го числа, лично передавал Александру Михайловичу в простом газетном пакете.

Сташевский вернулся в кабинет. Думая о том, что вовремя гость напомнил о секретарше. Ну не совсем о секретарше, а…

Пару-тройку недель назад, Людмила Николаевна Образцова, юрист, как и обещала в телефонном разговоре, появилась в офисе предпринимателя Сташевского точно в условленное время, правда в сопровождении своей подруги по работе, и своего мужа. Вся троица сразу и по достоинству оценила и сам конференц-зал, и офис, и будущего шефа Людмилы Николаевны. Разговор прошёл быстро, легко, к полному взаимному удовольствию. Подругу можно не обсуждать, она, зав юридической кафедрой, женщина с малопривлекательной внешностью, резкими движениями, короткой отрывистой речью, сразу расставила все точки: «Вот, Александр Александрович, сама я у вас работать не могу, сами понимаете – на мне кафедра, а вот Людмила Николаевна Образцова, наш лучший юрист, изъявила желание с вами переговорить. Так что, если вы подойдёте друг другу, я буду рада».

– А это мой муж, Алексей Алексеевич, познакомьтесь, пожалуйста. – Приветливо улыбаясь, представила своего мужа Людмила Николаевна.

Мужчины, привстав, пожали друг другу руки: «Очень приятно!», – кивнув, сказали. Александр Александрович, как обычно, от души стиснул руку, показывая своё расположение. Но обычного, бодрого эффекта от пожатия, к удивлению Александра Александровича, в этот раз не получилось. Хотя рука у Алексея Алексеевича была такой же крупной, как и у Александра Александровича, но он её подал не широко и крепко, а как-то не по-мужски, «лодочкой» всунул. Пожатие от этого оказалось вялым, безрадостным, как пустая перчатка. В глазах одного мелькнул элемент удивления, в глазах другого, досады!.. Вялая рука, в мужской среде, плохой признак, не дружественный, знал Александр Александрович. Не при знакомстве же! В таких ситуациях Александр Александрович чувствовал себя не очень удобно, будто специально пальцы отдавить человеку хотел, силой хвастал. Так именно сейчас вроде и получилось. Досадно! Но оба вида не подали.

– Пилот первого класса! – С гордостью добавила Людмила Николаевна. – Командир корабля.

– О-о-о! Командир! – воскликнул Александр Александрович, с большим уже интересом разглядывая широкоскулое, округлое лицо человека лет сорока, с копной русых, вьющихся волос, такой же бороде и усами, широким лбом, крупными надбровным дугам, серыми глазам, чуть смущённой улыбкой, напряжённому, изучающему взгляду… – И какого же корабля, Алексей Алексеевич? – спросил.

– Ил-62… – Так же за мужа ответила Людмила Николаевна. Она явно гордилась им и очень видимо хотела, чтобы мужчины понравились друг другу, сдружились. – Так что, если нужно куда улететь… Нет проблем.

– Правда? – Не поверил Александр Александрович.

– Ну, если надо… – пожав плечами, скромно подтвердил супруг. – Почему бы и нет? Всё в наших скромных руках. – С улыбкой пошутил, раскрыв ладони.

– У вас, я вижу, борода шикарная, – похвалил Александр Смирнов. – Окладистая. Такие сейчас редко…

Алексей Алексеевич, привычно запустил руку в бороду, поправляя её и оглаживая.

– Да вот, всё хочу сбрить, да жена не даёт, – с улыбкой косясь на супругу, пожаловался Алексей Алексеевич. – Нравится, говорит, ей… иногда, в некоторые моменты!

Людмила Николаевна кокетливо опустила глаза, подтверждая и вроде стесняясь некоторой интимности разговора. Бросила всё же короткий осуждающий взгляд на мужа. А он весело изобразил удивление: а что особенного я сказал, свои все.

– А я пробовал отпустить, – гася возникшую неловкость в разговоре, сообщил Александр Александрович. – Но не могу: и редкая она получается, и колючая. Трёх дней не могу выдержать – сбриваю. – С сожалением потёр голый подбородок. – Колется…

– Давайте-ка, друзья, поговорим всё же о Людмиле Николаевне. – Вернула разговор на исходную линию завкафедрой. – Вопросы есть, Людмила Николаевна?

– Да, – встрепенулась Людмила Николаевна. – Если можно.

– Конечно! – Разрешил Сташевский. – Я слушаю.

– Скажите, Александр Александрович…

Людмила Николаевна, невысокая, весьма женственная шатенка, чуть за тридцать, с причёской «карэ», аккуратным неброским макияжем, точно подчёркивающим её серо-зелёные, с лукавинкой глаза. Чуть заметный миндалевидный разрез глаз хоть и выдавал некоторое наличие восточный кровей, но не портил, скорее украшал лицо, придавая улыбке и взгляду особую кокетливую пикантность. Мягкая же обаятельная улыбка, с красным овалом губ, усиливали притягательность; открытая шея… нежный овал плеч… ухоженные руки и ногти, маникюр… Под тёмно-серым, строгого покроя облегающим жакетом, скрывалась невысокая грудь, тонкая талия и умеренной длины юбка того же цвета, что и жакет, на довольно округлых бедрах… дополняли приятный образ. Ещё, это Александр Александрович заметил сразу, как только она вошла, сильные икры ног, как у танцовщиц, и изящные маленькие туфли на тонком высоком каблуке. Некоторую ассиметричность в пропорциях фигуры в пользу верхней части, скрадывали зауженная юбка и туфли на высоком каблуке. Яркая, подвижная, кокетливая молодая женщина… обаятельная, соблазнительная. Это Александр Александрович отметил сразу.

– …какую идеологию вы вкладываете в своё предприятие?

– Вот как… идеологию! – удивился Александр Александрович неожиданному вопросу. Даже хмыкнул от удовольствия. – Я думаю… – продолжил через небольшую паузу, все ждали, – и не коммунистическую, конечно, но и не капиталистическую… скорее, старо-русскую, купеческую: честь, имя, достоинство. Чтоб было что оставить, что передать…

– О-о-о, солидно! – воскликнул Алексей Алексеевич. – А можно и мне с вами?

– Лёша, погоди ты шутить, мы же серьёзно говорим. – Нахмурила бровки Людмила Николаевна.

– И я серьёзно. Я не шучу. Я тоже так хочу.

– Ну так переходите к нам… – с готовностью предложил Александр Александрович, – в фирму.

– Я бы с удовольствием, да вот пенсия лётная не пускает.

– А мы заработаем деньги, купим вам «Ил-62», и летайте на нём командиром…