- Ты уходишь? - настойчивый хриплый женский голос раздается в темноте гостиничного номера. Все мышцы спины в момент напрягаются, и я останавливаюсь на месте - в нескольких фунтах от кровати, в которой и лежит та самая голая женщина. Проходит секунда, прежде чем я ей коротко киваю. Натягивая через голову черную футболку, я сажусь на край отельного матраса и обуваюсь в свои мотоциклетные ботинки, которые ранее она сняла по моему приказу.

- У меня утром съемка, - говорю я ей скучающим голосом. Но даже если бы моя группа на этой неделе не снимала видео-клип, я бы все равно с ней не остался. После того, как мы закончили, и она закрыла глаза, погружаясь в сон, в моей голове зародился план. Отвязать ее руки от столбиков кровати и незаметно улизнуть из номера. Сейчас, когда она снова стала настороженной и смотрит прямо на меня, эта стратегия пошла прахом.

Женщина вздыхает, поглаживая своим коленом по моей пояснице в попытке привлечь к себе мое внимание. Но я даже на нее не смотрю.

- Это слишком плохо, мистер Вульф. Я думала, мы с вами зайдем на третий круг, - говорит она, не стесняясь.

Матрас скрипит, и я знаю, что она трется о него бедрами. Я позволяю ей продолжать свои телодвижения в течение еще секунд девяноста, а затем медленно поворачиваюсь. Она отбросила в сторону мятые простыни, так что ее миниатюрное тело теперь полностью обнажено, а ноги раскинуты в стороны, словно приглашая меня внутрь своей хозяйки. Выгибая спину дугой, она натягивает атласные ленты своих пут, прикусывает нижнюю губу и мягко постанывает.

Наклоняя голову в сторону, я кривлю свои губы и говорю:

- Не сегодня.

- Почему нет? - спрашивает она, в ее голосе слышится обида. Похоть более не затрагивает ее темные глаза. Они огромные и отчаянные, что лишь еще сильнее усиливает мое намерение покинуть этот гостиничный номер и отвезти свою задницу обратно домой, где никто и ни о чем не станет спрашивать.

- Послушай, Мэган...

Она ахает, прям как я и ожидал.

- Мара, - поправляет меня девушка. - Мое имя Мара.

Я знаю это - вообще-то я не забываю имена женщин, которых связываю - но в ответ посылаю ей злобный взгляд. Прищуривая глаза до тоненьких щелок, я говорю ей:

- Мара, я не остаюсь на ночь.

И не завожу постоянных отношений, потому что моя бывшая жена порвала бы на куски любую, кого я связываю и трахаю.

Мара поворачивает голову, от чего ее чернильно-черные волосы падают, обрамляя румяное лицо, рассыпаясь по куче подушек у нее под головой. Ее глаза сосредотачиваются на чем-то в этом номере, и я следую в направлении ее взгляда, к тройке масляных картин, развешенных в нескольких дюймах над экраном ТВ. Я слышу, как учащается ее дыхание, становясь глубже, как воздух с шумом входит и выходит из ее проколотого носика. Одна часть меня хочет почувствовать, каково это – выбить из нее этот воздух. Эта часть хочет вернуться обратно и заползти к ней в кровать, всецело овладеть этой женщиной, игнорируя риск столкнуться со всей хренью Сэм.

Но вместо этого я снова поворачиваюсь лицом к Маре, тянусь к ее запястьям, скользя по ее ладоням кончиками пальцев, и развязываю шелковые ленты на ее руках. Ее кожа все еще скользкая, и когда женщина переворачивается на бок, практически полностью отворачиваясь от меня, я замечаю отпечатки от ремня на ее попке - немного ниже ее поясницы - яркие, даже несмотря на тусклое освещение в комнате.

Я наблюдаю за тем, как вздымаются ее ребра, от неровного дыхания, как вычурная татуировка, полностью покрывающая ее бок, движется вверх и вниз.

- Ты не позвонишь мне снова, а? - спрашивает Мара.

Обычно я не объясняюсь с ними. В этом нет никакого смысла, мы оба знаем ответ - Мара неистовая поклонница моей группы, и было ясно еще в самом начале вечера, когда я завязал ей глаза, какую роль она сегодня сыграет для меня. Но по непонятной причине, я отвечаю ей:

- Нет, - я провожу подушечками пальцев вдоль ее бедер. Она дрожит, малюсенький всхлип вырывается из ее горла, и я добавляю. - Я не планирую когда-либо тебе снова позвонить.

Она кивает:

- Я так и думала. Спасибо... Лукас.

И я покидаю комнату - комнату в которой был столько раз, что не могу и счесть - при этом испытывая лишь скуку. В лифте я натыкаюсь на парочку, высокая блондинка отрывает взор от своего спутника и бросает на меня долгий внимательный оценивающий взгляд. Ее зеленые глаза расширяются, а рот беззвучно шепчет мое имя; мои губы вздрагивают в улыбке, но я ничего не говорю. Когда выхожу на улицу, моя машина ожидает на своем обычном паркоместе, ночной охранник наклоняет голову, вежливо и понимающе улыбаясь.

- Приятного вечера, мистер Вульф.

Ага, реальность прекрасна.

      ***

Я всегда был поклонником раннего утра – тренировка, продолжительный душ и написание музыки - так что на следующий день я просыпаюсь и играю на гитаре, ожидая, пока мой ассистент притащится в мою музыкальную комнату в районе начала девятого. Придя, она бросает несколько пакетов на покрытый ковром пол, ругаясь и почти попадая в одну из гитар, обошедшуюся мне свыше ее годового оклада. Мои брови приподымаются, но я не прекращаю бренчать.

- Внизу есть боксерская груша, - намекаю я. - Я предпочел бы, чтобы ты выбила из нее дерьмо, прежде чем ввалиться ко мне в дом.

Она бросает на меня мрачный взгляд, а затем начинает что-то искать в пакетах.

- Пошел ты в жопу, Лукас.

- Как-то не по-сестрински, - пуская гитару Лес Поль в подставку, я откидываюсь на спинку кожаного кресла - так, что мои ноги отрываются от пола - и смотрю на свою младшую сестру. С красным от гнева лицом и черно-синими волосами, она выглядит довольно дерьмово. Когда я говорю ей об этом, сестренка лишь фыркает.

- Спасибо за комплимент, - наконец-то она находит то, что искала и подымается, бросая прямоугольную розовую коробку прямо на музыкальную скамью в паре футов от меня; Кайли жестами приглашает меня принять дар, одновременно с тем сдувая пряди волос от своих глаз. - Я купила тебе завтрак. Наслаждайся.

- Донаты, - отвечаю я с сарказмом. - Ням-ням.

Она садится на скамью, открывает коробку и роется в ней.

- Тебе не обязательно быть таким хреном все время. Или таким избирательным в еде.

На этот раз фыркаю я.

- И это сказала супер избирательная девушка, которая даже не станет прикасаться к еде с сыром.

Кайли игнорирует меня, вместо этого сосредотачиваясь на сегодняшнем распорядке дня.

- У тебя съемка на... - она закатывает свои темные глаза, вытаскивая из кармана свой iPhone и ударяет по экрану несколько раз, - 10:30 утра. Это займет три или четыре дня... столько, сколько вы все будете согласны сотрудничать.

Она имеет в виду Синджина, у которого фиг знает что на уме, и Уайтта, который во время съемочного процесса может трахаться со всем, у чего есть киска. Я киваю, вдруг начиная волноваться о том, что эта съемка может затянуться на добрую неделю, а то и две, просто потому что ребята из моей группы не могут взять себя в руки и слажено работать над созданием достойного видео.

На секунду я сжимаю кулаки, а потом закрываю блокнот, в котором делал записи до того, как пришла сестра. Чувствуя мое раздражение, Кайли натянуто улыбается и похлопывает меня по руке. Ее пальцы липкие от глазури на пончиках, и я кривлю рот, хмурясь от отвращения.

- Уверена, все не так плохо, - но даже при том, что она старается меня ободрить, ее собственное волнение все еще очевидно. Я вытираю руку внутренней стороной своей рубашки и одариваю сестру самым милым из возможных на данный момент выражений лица.

- Ты же помнишь последнюю съемку, верно?

Кайли передергивает, но она быстро приходит в себя.