Лит.: Громогласов И. М. О сущности и причинах русского раскола так называемого старообрядства. Сергиев Посад, 1895; Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и его противники. М., 1887; Кутузов Б. П. Церковная реформа XVII века, ее истинные причины и цели. Рига, 1992. Ч. 1–2; Он же. Тайная миссия патриарха Никона. М., 2007; Панченко А. М. Русская культура в канун петровских реформ. Л., 1984; Зеньковский С. А. Русское старообрядчество: В 2 т. М., 2006; См. также лит. к статье Старообрядчество.
М. О. Шахов
РАССУДОК И РАЗУМ — понятия, посредством к-рых различаются осн. уровни (стороны) мыслительного процесса, а также способы мыслительной деятельности. В отечественной духовной культуре XI–XVII вв., в традиции древнерус. византизма различаются способность мышления как "телесное око", к-рым человек воспринимает предметы по частям (т. е. аналитически), и "умное око", к-рое осмысливает их в единстве и целостности. Благодаря умному оку, к-рое подчиняется вере, человек может не только мысленно восходить через видимое к невидимому, но и видеть, постигать в какой-то мере самого Творца. Различение уровней, способов мыслительной деятельности в этот период прослеживается также в контексте сопоставления "внешней" и "внутренней" мудрости. Внешняя (античная, языческая) мудрость — это ум "от стихий мира приобретенный", это плотское мудрование. В ней непомерное значение придается "хитроречным силлогизмам" (Аристотеля), ей недоступны высшие истины. Внутренняя мудрость — христианская. Когда человеческий ум осеняется ею, ему становятся доступны и истины откровения. В философских курсах, читаемых в Киево-Могилянской и Славяно-греко-латинской академиях, значительное внимание уделялось интеллектуальному познанию. Приоритетное значение в нем придавалось рационально-дедуктивному мышлению. Однако при этом немаловажная роль отводилась и способности непосредственного, недискурсивного познания. У просветителей 2-й пол. XVIII в. разумность мышления, по существу, отождествляется с правильностью силлогического рассуждения. Для них "согласное с разумом или умом называется то, что из известных общих истин через верные следствия вывести можно, а противное разуму или уму называется то, что не сходствует с известными общими истинами" (Козельский). Высшим орудием и критерием достоверного мышления признается формально-логический дискурс, в особенности соблюдение закона противоречия (см. Вольфианство). В этот период проблема уровней интеллектуального познания разрабатывалась и представителями богословско-философской мысли. Так, митрополит Платон (Левшин) положительно оценивает "здравый разум, к-рый с кротостью упражняется в познании вещей и испытании дел Создателевых", но подчеркивает, что для "здравой мудрости" недоступно понимание вещей в их внутреннем существе. Познание сущности, тем более сущности вещей невидимых, мира как целого ("целого союза вещей") и, наконец, Бога в той мере, в какой оно вообще возможно, — прерогатива верующего разума, исходный принцип к-рого — синергизм, а главный метод — анагогия. В нач. XIX в. рус. шеллингианцы осуществляют сопоставительный анализ рассудочной деятельности и умозрения. Рассудочное мышление, связанное с эмпирией, скользит по поверхности явлений, не проникая в их сущность. Умозрение — "это такой способ мышления, по которому в основание принимаются начала, развитые в уме его собственными средствами, независимо от опытности, и от сих начал по законам мышления поступают через ряд последствий к заключению" (М. Г. Павлов). В соч. славянофилов подвергнуты разбору такие черты ограниченности рассудочного мышления, как склонность к самодостаточности, притязание на роль высшей инстанции в познании истины, замкнутость в сфере чисто логических понятий, этическая нейтральность и т. п. Эти черты могут и должны преодолеваться в развитии мышления до нахождения в глубине души "внутреннего корня разумения, где все отдельные силы сливаются в одно живое и цельное зрение ума" (Киреевский). На высшем его уровне осуществляется полнейшее развитие внутреннего знания и "разумной зрячести". А. С. Хомяков называет такой уровень мысли всецелым разумом, а Киреевский — духовным или верующим разумом (см. Цельность, Цельность духа). Развитие разума в этом направлении славянофилы рассматривали в контексте задач возрождения в рус. об-ве и в отдельном человеке жизненных начал, в особенности восстановления и развития принципа национальной духовной самобытности (см. Русская идея). Близкие воззрения на взаимоотношения рассудка и разума обосновывались в духовно-академической философии, в к-рой развивались традиции "верующего разума" (см. Голубинский, Кудрявцев-Платонов, Несмелое). Белинский понимает под рассудочностью односторонность, однобокость подхода к предмету или проблеме. С его т. зр., рассудок всегда схватывает только одну сторону предмета, рассматривает ее безотносительно к другим, абсолютизирует ее. Разум рассматривает предмет со всех сторон, хотя они как будто противоречат одна другой; разум умеет "мирить противоположности в одном и том же предмете", видит, что "жизненная движимость развития состоит в крайностях, и только крайность вызывает противоположную себе крайность. Результатом сшибки двух крайностей бывает истина". С т. зр. Герцена, рассудок — "тот момент разума, которым эмпирическое содержание начинает разлагаться на логические элементы свои". Пока эти элементы берутся в их отвлеченной отдаленности, они образуют "безвыходные ряды антиномий, в которых обе стороны неправы". Но мышление не ограничивается "бедными категориями" рассудочной логики. Ему присуще и "диалектическое влечение", благодаря к-рому оно, "останавливаясь на односторонних определениях предмета, невольно стремится к восполняющей стороне его". Для Герцена это стремление — "начало биения диалектического сердца", причем это сердце не колышется только взад и вперед: "в диалектических переходах мысль становится чище, живее". Диалектическая пульсация мысли рано или поздно приводит к высшим областям мышления, восхождение к к-рым совсем не обязательно означает снятие противоположностей в гармоническом синтезе. Гегелевское примирение антиномических противоположностей, по словам Герцена, есть "мистицизм, философская теодицея, аллегория и самое дело, намеренно смешанные". Это такое разрешение, "которое не разрешает, а дается на веру". Диалектика чистого разума не то же, что диалектика жизни. В жизни, в истории "разум вырабатывается, и вырабатывается трудно… его надобно достигать" ("С того берега"). В соч. позитивистов (Ле-севич, Кавелин) трактовка рассудка и разума обусловлена общим неприятием метафизической философско-гно-сеологической проблематики как спекулятивной, неприятием "заопытного умозрения", как такового. Рассудочное мышление отождествляется Лесевичем с обыденным сознанием. Оно рождает понятия, комбинирует их, причем делает это произвольно, стихийно и бесконтрольно, оно несвободно от элементов априоризма, а также смешивает понятия с представлениями. Разумная ступень познавательного процесса — это созидательное научное мышление. Оно целиком основано на опыте, очищенном от априоризма и трансцендентализма, оно критично и осмысленно. При этом принципы диалектического осмысления реальности отвергаются, как голословные и бесплодные. В. С. Соловьев противопоставляет органическое мышление рассудочно-механическому (понятийному). Понятия не могут уловить конкретное, они дают только тень предмета, его внешние грани и очертания. Органическое же мышление способно постигать индивидуальное в его бытийности и неповторимости благодаря тому, что оно опирается на интеллектуальную интуицию и осуществляется в форме идей. Идея способна схватывать предметы действительности во всем богатстве и полноте (всеединстве) их определений. При этом выражение идей ("цельное знание") возможно только в согласии с общими логическими схемами, а основание разумности мышления в целом заключается в его софийности. Флоренский противопоставляет рассудочному мышлению "духовно просветленный" софийный разум, дискурсивно-логическому знанию интуитивное "полное ведение". В живом духовном опыте подвижников находят разрешение антиномии, совмещаются противоположности, несовместимые в рассудочно-логическом мышлении. Это учение было неоднозначно воспринято его современниками. Жесткое противопоставление софийного разумения логической рассудочности было воспринято и развито Булгаковым. В то же время Е. Н. Трубецкой усмотрел в нем выражение мистического алогизма, поскольку, по его мнению, мысль и истина, как таковые, неустранимым образом предполагают логику и логичность (см. Антиномизм). Согласно Франку, ограниченность рассудочного отвлеченного знания преодолевается разумом — интуицией, открывающей человеку доступ к глубинным сферам бытия. Франк различает интуицию — чистое созерцание предмета (как всеединства) и живую интуицию, интуицию- жизнь. Живая интуиция — единство знания и жизни. Благодаря ей "мы проникаем в предстоящее нам бытие во всей его полноте". В рус. марксизме (Плеханов, Лент и др.) сохраняется (идущее еще от Гегеля и Маркса) двойственное понимание природы рассудка. С одной стороны, дается высокая оценка логической четкости, недвусмысленности, упорядоченности, доказательности рассудочного мышления. С другой стороны, отмечается, что ему не по силам осмысление переходов количественных изменений в качественные, парадоксов совпадения противоположностей и отрицания отрицания и т. д. Рассудок — носитель лишь здравого смысла, он не всегда диалектичен, в то время как разумно только диалектическое мышление. Оно должно исходить из практики, как такого процесса, к-рый имеет достоинство не только всеобщности, но и непосредственной действительности; важнейшим требованием такого мышления является введение всей человеческой практики в полное определение предмета и как критерия истины, и как реального, практического определителя связи предмета с тем, что нужно человеку (Ленин). Интерес к проблеме рассудка и разума сохранялся в философии в советской и постсоветской России. В историко-философском и общегносеологическом аспектах она разрабатывалась в трудах Асмуса, Гайденко, Гулыги, Ильенкова, Нарского, Ойзермана и др. Взаимоотношения рассудка и разума в развитии научного познания рассматривались Копниным, Е. П. Никитиным и др. Познавательные функции рассудка и разума в их социальной и культурно-исторической обусловленности исследованы Г. С. Батищевым, В. С. Библером и Н. В. Мотрошиловой. Взаимодействие рассудка и разума в контексте проблемы сущности рациональности и ее эволюции в совр. условиях обстоятельно рассмотрено Н. С. Автономовой в кн. "Рассудок. Разум. Рациональность" (М., 1998) и трудах В. С. Швырева; мировоззренческим аспектам понятий "рассудок" и "разум", их связям с категориями "истина", "дух", "душа", "духовность", "трансцендентное" посвящена монография В. С. Возня-ка "Метафизика рассудка и разума" (Киев, 1994).
