— Благодарите Его Величество, — отозвалась я сухо, отведя взгляд. Мне больно было осознавать, что эта женщина меня считает благодетельницей, а не виновницей всех бед, но купчиха все интерпретировала по-своему.

— Девочка моя, мне жаль, что так вышло, но поймите — это к лучшему, — сказала она мягко. Я изумленно вскинула голову:

— О чем Вы?

Жикили вздохнула:

— Девочка моя, не жалейте о том, что судьба развела Вас с Императором: поверьте, подобная связь не может кончиться ничем хорошим. Женщина должна быть, как виноград, плетущийся по опоре, а не как перекати-поле; она рождена, чтобы быть матерью, женой, хранительницей домашнего очага. А тот, с кем подобное счастье невозможно — всего лишь мимолетное увлечение. Поверьте, любить нужно равных.

Я отметила, как вздрогнула Мари при этих словах матери, и усмехнулась про себя: не мне одной было больно это слышать. Между тем, почтенная купчиха продолжала:

— Любовь — это не сиюминутная страсть, сжигающая все на своем пути, любовь — это совместно построенная жизнь. Вам нечего было делать подле Императора, Омали. И сейчас, когда Вы покинули Дворец, стоило бы подумать о браке — как и нашей Мари.

— Марита собирается замуж? — заинтересовалась я. Кто-кто, а эта черноглазая девчонка, по моему мнению, была просто создана для семьи… наверное. Когда я приметила звериную тоску, промелькнувшую в её глазах, в душу мою закрались определённые сомнения на этот счет.

— Да, ей сделал предложение Тимит Химал, сын нашего давнего друга, — меж тем с непередаваемой гордостью поведала мне Жикили, — Ты должна была видеть его, он навещал Мари несколько раз. Они дружат с самого детства!

Когда Жикили об этом заговорила, я тут же вспомнила глуповатого, добродушного даже на вид парня с некрасивым, но весьма запоминающимся лицом, который частенько заглядывал в гости к Мари. Последняя принимала его радушно, наслаждаясь мужским вниманием, но особого энтузиазма по поводу общения с ним не выказывала.

— Поздравляю, — сказала я мягко, хоть и имела определённые сомнения по поводу целесообразности своих слов.

— Спасибо, — Марита попыталась счастливо улыбнуться в ответ. Что сказать? У неё не вышло.

Жикили заметила состояние дочери — я уловила это наверняка. Это промелькнуло, как тень, в сжавшихся на мгновение губах и потемневших глазах почтенной женщины, прожившей много лет и создавшей собственную семью. И заговорила она с удвоенной страстью, словно опасаясь, что ей не поверят:

— Он будет просто идеальным мужем! Серьёзный, не пьяница, не тунеядец, добр и старателен. И, что главное, Тимит любит нашу девочку! За ним она будет, как за каменной стеной, спокойна, сыта, одета и обута. Это — именно то, чего я всегда для неё хотела!

— Понимаю, — вежливо улыбнулась я в ответ. Жикили, ободренная моей поддержкой, продолжила:

— А про Вас, Омали, постоянно спрашивает Диран. Вот где достойный кандидат в мужья! Постоянно, приходя к нам в гости, он говорит только о Вас! Вы просто обязаны выйти за него замуж!

— Я обдумаю это, — дипломатично пообещала я, разумеется, не имея намерения выполнять данное обещание. Женщина же, не уловив легкой иронии в моем голосе, принялась вещать со все возрастающей страстью:

— Омали, девочка моя, поверьте моему опыту: Диран — именно тот человек, который Вам нужен. Он напомнил мне моего Китога в юности — а я, уж поверь, счастлива в браке!

«Но я — не Вы!» — хотелось холодно напомнить, однако я промолчала, не желая начинать глупый спор. Как по мне, извечная проблема людская состоит именно в том, что чужое счастье мы слишком привыкли мерить по себе, не желая осознавать простой истины: для каждого оно свое.

— Поверьте, Император — всего лишь сиюминутная страсть, сильная, ослепляющая, но — пустая. И я понимаю Вас — как можно не влюбиться в такого мужчину? Но любая женщина жаждет стабильности, защищенности, уюта у тихого, мирного очага, где не надо ничего бояться и не от кого прятаться. Разве не звучит, как мечта?

— Да, — я тепло улыбнулась, чтобы не выругаться, и быстро сменила тему, — А платье Марите уже сшили?

Разумеется, разговор тут же безнадёжно увяз в обсуждении новомодных фасонов и тканей; я вставляла реплики по мере возможности, чувствуя клокочущую в сердце бурю. Мысленно я не просто проговаривала — кричала то, что ни за что не произнесла бы вслух.

Ах, Госпожа Жикили, я видела этот «уютный мир у семейного очага» ещё в детстве и знаю точно, насколько он гнилой; и мне плевать на стабильность и постоянство, ибо я хочу — страсти, опасности, тайн, тьмы и игры. И все грани эфемерного «женского счастья» я без сомнений променяю на чужого мужа в своей постели и веер со звериным символом в своих руках. Скажете, я плохо закончу? Наверняка. Муэти, к счастью моему, вообще долго не живут — потому мне не нужно думать о будущем, живя с теми, с кем следует жить, и делая то, что нужно делать, дабы казаться обычным человеком! Поверьте, Госпожа Жикили, одна ночь, проведённая в объятиях по-настоящему любимого человека, для меня дороже всей жизни, которую можно прожить с «надёжным», а один взгляд, брошенный в бездну Смерти, принёс больше наслаждения, чем без малого десять лет спокойной и мирной жизни под сводами Библиотеки. И мой выбор давно уже сделан.

Надо сказать, последующие три дня я провела на редкость спокойно и однообразно. Постоянными спутниками моими стали книги, полумрак и чай. Лишь изредка общения с этими приятными во всех отношениях сущностями прерывалось хлопотами, связанными со сборами, и визитами давних друзей.

К числу оных принадлежали Диран и Эллина. Последняя явилась в первый же день, принеся с собою странный сверток, который пэри Эстатра приказала мне передать. Открыть его надлежало лишь после того, как корабль мой покинет берега Тальи.

Не скрою, подобные дары не могли не настораживать, а постановка вопроса и вовсе наводила на мысль, что, стоит мне потревожить тесёмки, как магический взрыв пустит моё будущее судно ко дну. Но отказываться от неведомой вещицы я также не стала, передав пэри Эстатре свою горячую благодарность. Уже прощаясь, Элли обернулась, и, запнувшись на мгновение, бросила:

— Не верь Эжару Коту. И, не смотря ни на что — постарайся вернуться.

Я кивнула, не желая сотрясать воздух пустыми благодарностями и обещаниями — мы обе понимали, как велика вероятность того, что мы более не увидимся. Кивнув головой на прощание, юная Ящерица ушла, оставив на моих губах лёгкую улыбку.

Диран, приглашённый заботливой Госпожой Жикили, навещал дом купца каждый день, обращаясь при этом со мною подчёркнуто вежливо и всем своим видом показывая обиду. Как пояснила мне под жутким секретом Марита, Диран так и не простил мне того, что я не доверила ему правду и солгала.

— Он сказал, что ненавидит ложь, — пояснила Мари доверительно, — Близкие люди должны быть честны друг с другом, иначе — он не желает иметь с ними ничего общего.

— Грустно, — усмехнулась я в ответ, — Бедный мальчик. С таким мировоззрением у него никогда не будет близких людей.

Признаться честно, я ожидала, что Марита возмутится и начнёт отстаивать точку зрения Дирана. Однако, черноглазая девушка, помолчав, тихо уточнила:

— Думаешь, честных отношений не бывает?

— У всех людей есть секреты, — пожала я плечами в ответ, — абсолютная откровенность мало кому идёт на пользу.

Как и следовало ожидать, «обиды» Дирана не хватило надолго. Вечером третьего дня, воспользовавшись тем, что Марита развлекала явившегося в гости жениха, юный навигатор явился ко мне в комнату. Его выражение лица безо всяких слов сказало, что намечается серьёзный разговор. Отложив в сторону очередную книгу, повествующую о политическом строе Шэрдонии, я вопросительно приподняла бровь, морально готовя себя к испытаниям.

— Омали, я хотел с тобой поговорить, — сообщили мне торжественно.

— Говори, — резонно предложила я, смягчив откровенную иронию тёплой улыбкой.

Диран, нахмурившись, резко спросил:

— Мари говорила, что ты завтра уезжаешь. Это правда?