Орк, прекрасное все губящий жадно!
15 Ты воробушка чудного похитил!
О, злодейство! Увы! Несчастный птенчик!
Ты виной, что от слез, соленых, горьких,
Покраснели и вспухли милой глазки.
IV
Кораблик этот (он пред вами, странники!)
Клянется, что быстрейшим из судов морских
Когда-то был он: веслами ли движимый,
Летя ли вдаль под полотняным парусом,
5 Все баржи обгонял он и будары все,
Тому свидетель — бурный берег Адрии,
И круговые острова Кикладские,
И гордый Родос, Пропонтида страшная,
И Понта неприветливые гавани.4
10 Не кораблем, кудрявым лесом был он там.
На гребне Китарийском зеленел лесок,
С ветрами перешептываясь шелестом.
Поросший буком Китор, Амастрийский холм,
Вы видели, вы слышали, вы знаете
15 (Так говорит кораблик). В дни далекие
На ваших склонах подрастало деревцо,
В затоны ваши впились весла легкие,
От ваших скал, через моря бурливые,
Повез корабль хозяина. То в правый борт,
20 То в левый билась буря. То подхватывал
Попутный ветер с силой оба паруса.
К береговым богам мольбы о помощи
Не обращал он. И на затишь озера
Прозрачного сменил пучины дальние.
25 Все было и минуло. В сонной праздности
Дряхлеет он отныне, посвятив себя
Вам, двое братьев, Кастор с братом Кастора.5
V
Будем, Лесбия, жить, любя друг друга!
Пусть ворчат старики, — что нам их ропот?
За него не дадим монетки медной!
Пусть восходят и вновь заходят звезды, —
5 Помни: только лишь день погаснет краткий,
Бесконечную ночь нам спать придется.
Дай же тысячу сто мне поцелуев,
Снова тысячу дай и снова сотню,
И до тысячи вновь и снова до ста,
10 А когда мы дойдем до многих тысяч,
Перепутаем счет, чтоб мы не знали,
Чтобы сглазить не мог нас злой завистник,
Зная, сколько с тобой мы целовались.
VI
Флавий милый! Давно бы показал ты
Мне подружку свою — ведь ты не скрытен,
Безобразной не будь она и грубой.
Вижу, вижу, в распутную девчонку
5 Ты влюбился и совестно признаться.
Не проводишь ты ночи в одиночку.
Молча спальня твоя вопит об этом,
Вся в цветах и пропахшая бальзамом.
И подушка, помятая изрядно,
10 И кровати расшатанной, на ножках
Не стоящей, скрипенье и дрожанье
Не поможет молчать и отпираться.
Ты таким не ходил бы утомленным,
Если б втайне страстям не предавался.
15 Расскажи мне про радость и про горе,
И тебя и любовь твою до неба
Я прославлю крылатыми стихами.
VII
Спросишь, Лесбия, сколько поцелуев
Милых губ твоих страсть мою насытят?
Ты зыбучий сочти песок ливийский
В напоенной отравами Кирене,6
5 Где оракул полуденный Аммона7
И где Батта8 старинного могила.
В небе звезды сочти, что смотрят ночью
На людские потайные объятья.
Столько раз ненасытными губами
10 Поцелуй бесноватого Катулла,
Чтобы глаз не расчислил любопытный
И язык не рассплетничал лукавый.
VIII
Катулл измученный, оставь свои бредни:
Ведь то, что сгинуло, пора считать мертвым.
Сияло некогда и для тебя солнце,
Когда ты хаживал, куда вела дева,
5 Тобой любимая, как ни одна в мире.
Забавы были там, которых ты жаждал,
Приятные — о да! — и для твоей милой,
Сияло некогда и для тебя солнце,
Но вот, увы, претят уж ей твои ласки.
10 Так отступись и ты! Не мчись за ней следом,
Будь мужествен и тверд, перенося муки.
Прощай же, милая! Катулл сама твердость.
Не будет он, стеная, за тобой гнаться.
Но ты, несчастная, не раз о нем вспомнишь.
15 Любимая, ответь, что ждет тебя в жизни?
Кому покажешься прекрасней всех женщин?
Кто так тебя поймет? Кто назовет милой?
Кого ласкать начнешь? Кому кусать губы?
А ты, Катулл, терпи! Пребудь, Катулл, твердым!
IX
О Вераний, из всех друзей ближайших
Миль на триста ко мне всех прочих ближе!
Ты ль вернулся домой, к своим Пенатам,
К братьям верным и к матери-старушке?
5 Да, вернулся, — как рад я сладкой вести!
Видя целым тебя, вновь буду слушать
Об испанских краях, делах, народах
Твой обычный рассказ; на шее виснуть,
Без конца целовать в глаза и губы!
10 Много ль в мире найдешь людей блаженных,
Кто меня веселей, меня блаженней?
X
Вар9 мой с площади раз к своей подружке
Свел меня: посмотреть, — я был свободен.
Мигом я увидал, что потаскушка,
Но собой недурна и не без лоска.
5 Сели, стали болтать. Зашла беседа
Про Вифинию,10 — как, мол, там живется
И как много нажить сумел я денег.
Отвечал я как есть: что возвратились
Все ни с чем, как один, начальству даже
10 И тому не пришлось принарядиться.
Да и претор — свинья: свои же люди,
А ни на волос к ним вниманья!.. —11
«Все же, — отвечают они, — ты, верно, добыл
То, что там, говорят, вошло в обычай:
15 Для носилок людей?»12 И захотелось
Мне хвастнуть, что, мол, я других счастливей.
«Уж не так, говорю, мне было худо,
Хоть на долю мне край неважный выпал,
Чтоб шести не купить верзил здоровых!»
20 У меня же нигде, ни там, ни в Риме,
Ни единого нет, кто мог бы ножку
Старой койки моей взвалить на плечи…
А распутнице что? Она сейчас же:
«Мой Катулл, говорит, мне их на время
25 Одолжи, дорогой! Добраться надо
Мне к Серапису в храм»13. — «Ну что же, можно…
Завтра… только они… я спутал малость…
Так сказать, не мои… их мой товарищ
Цинна Гай…14 так сказать… себе их добыл…
30 Впрочем, он или я — совсем неважно:
Ими пользуюсь вроде как своими…»
До чего ж груба ты и настырна,
Человеку не дашь чуть-чуть забыться!
XI
Фурий, ты готов и Аврелий тоже
Провожать Катулла, хотя бы к Инду
Я ушел, где море бросает волны
На берег гулкий.
5 Иль в страну гиркан и арабов пышных,
К сакам и парфянам, стрелкам из лука,
Иль туда, где Нил семиустый мутью
