www.new-human.ru
— 45 –
— Иван!..
— Ну, ладно, ладно… А шестой уже как бы просыпается. И что он видит? — спросил меня ангел и сам продолжил. — Что они же, — те, кто спят, внимательно и заинтересованно слушают еще одного воина — седьмого. Причем, ближе к седьмому стоит шестой, а группа из пяти человек поодаль. Эта пятерка символизирует «пятую» программу. То есть, здесь, «седьмая» программа показывает, что надо делать «шестой». Посмотри, — седьмое место на привале пустое. То есть, человек уже «проснулся» и «вышел». Он даже меч свой оставил, потому что борьбы, в том ее понимании, как у вас, там нет. А меч-то даже на деревянный похож. То есть, нереальный какой-то. И не забывай, — воин — это тот, кто на своем Пути к цели сворачивать не будет. То есть, внутренне очень сильный человек. Поэтому его проще нарисовать именно так, — «воином», чтобы было понятно, о ком идет речь. Но, продолжим… Седьмой воин показывает остальным «Путь» — куда двигаться. Кстати, у него и цвет плаща красный. Красный цвет в музыке, если ее изобразить в цвете, — это нота «До». Вспомни каратэ-до, айкидо. «До» — путь. Видишь, Рерих со всех сторон показывает. А путь-то куда? В «седьмую», да и наверняка дальше. Ведь сам-то он тоже у более старших учится. И раз показывает, значит, ЗНАЕТ. И ваша «пятая» программа все свои открытия и познания получает через «седьмую». И очень часто как озарение, во сне.
— Иван, извини, что прерываю. Мне непонятно. Это что, одни и те же, — и лежа, и стоя? А почему тогда они так показаны?
— Они спят — здесь это и прямое, и переносное значение сна. На Востоке говорят: «теневой» мир или мир «иллюзий», «майя». Но продолжим… А во сне они все равно проходят обучение. Это вынужденное. Неважно, хочешь ты этого или нет, знаешь ты об этом или нет, — оно есть, и все. И вот, один из шестерых это уже начинает понимать. Взгляни, он как бы проснулся, но еще не встал… Встать на Путь… Седьмой уже на Пути. Он даже из Тени вышел. То есть, эти пятеро еще в теневых мирах, но Жизнь их к Свету все равно ведет, а шестой уже выходит. Теперь от них зависит, как долго спать будут. Шестой и Седьмой им помочь должны.
— Слушай, Иван, а почему они выглядят как русские витязи, если действие в каких-то горах происходит? Почему надо так территорию напутать? Судя по заснеженным вершинам, в России таких гор нет.
— Это тоже аллегория. Сверху виднее. Чем выше, тем ближе к Космосу. А вот еще, взгляни, тут вообще без иллюзий: — эта пятерка изображена наподобие православного храма. Если вспомнишь, в какое время Рерих писал свои картины, то это было тогда очень актуально. Если ничего другого не было, так хоть вернуться к тому, от чего отворачиваться стали — Вера в Бога, во Всевышнего. Хоть так, если иначе никак не получалось. Эти Знания давались и через религию. Вот пример, как перекликаются картины Рериха и архитектура православных храмов.
***
…Я его просто чувствовал. И хотя он был моим противником, ни злости к нему, ни страха перед ним я не испытывал. Я его воспринимал таким, какой он есть. Посмотрев ему в глаза, я сразу узнал о нем все. Мне просто стало ясно, что нужно делать. Это даже нельзя назвать тактикой поединка. Все предельно просто и ясно. И все это на фоне моей огромной к нему доброжелательности. Внутренне я очень не хотел никоим образом его как-то унизить или, упаси Бог, неосторожно травмировать, учитывая его агрессивные бойцовские качества и желание доказывать свое превосходство.
В его глазах страха не было. Была смесь любопытства, мол, кто же я все-таки такой, и серьезного недопонимания из-за моего достаточно несерьезного вида.
Пока мы стояли напротив друг друга и тренера давали нам какие-то наставления, мы продолжали смотреть друг другу в глаза. И буквально через несколько секунд этой первой «визуальной дуэли», я уловил, что его самообладание пошатнулось. Он понял, что я его чувствую, знаю, и изменить это он не в силах. У него такого опыта еще не было, а все неизвестное настораживает. Он, в принципе, уже проиграл, но смириться с этим и отступить он тоже не мог…
Вы видели, как забивали свои голы Пеле или Марадона? На пути к воротам перед ними два защитника, и вдруг они, непонятно с чего, разбегаются в разные стороны. Путь свободен. Чуть вперед, удар — гол! Это уже потом защитники говорили, что одному показалось, что форвард сделает финт влево, а другому — то же самое, но только вправо. Вот и разбежались. А Пеле и Марадона в своих случаях, как танк — ни о чем не думая, только прямо и вперед. И все…
Мой противник знал, что он «видим насквозь» и «читаем». И что ничто из его действий или попыток к действию теперь не пройдет незамеченным. Он стоял и не понимал, что делать. Любое желание, даже попытка помыслить были как на блюдечке. Состояние, будто голый на площади. Он начал сомневаться…
www.new-human.ru
— 46 –
Может, то, что я описываю, и долго читать, но реально по времени это длилось, может, всего несколько секунд…
…Он ничего не понял. Каким образом, фактически самостоятельно, он дал себя опрокинуть самым детским приемом? Хотя, я еще раз напомню, что в моем состоянии мне было абсолютно все равно, сколько у меня будет противников, и какого они будут уровня. В дополнении ко всему, через меня проходила такая сила, что я был вынужден следить за собой и распределять ее очень дозировано, чтобы только не навредить чрезмерным ее применением…
…Ну, ответьте, пожалуйста, мне на вопрос: «как левая рука может перехитрить правую?»… Все, что было вокруг меня, мною же и являлось. Я просто не знаю, как это еще объяснить…
…По-моему, он полностью потерял контроль над спаррингом, да и над собой, похоже, тоже. Он безразлично вставал и просто давал себя кинуть. И снова покорно вставал с безразличным взглядом… какое-то бессмысленно-покорное кукольное состояние…
Вокруг нас собрались все, кто был в зале. Я чувствовал, что ближайшие к нам несколько человек были в моем «шарике».
Стояла очень явственная тишина. Все только смотрели на ковер и не понимали, как же такое на нем может происходить. Нет, конечно, допускается то, что разок ошибиться всякий может, даже чемпион Мира. Но чтобы пять раз подряд, а вот уже и шестой. Нет, это уже, знаете ли, закономерность какая-то, а не случайность…
«Стоп! Все, хватит». — После очередного фиаско моего «экзаменатора», уж и не помню, какого по счету, я остановил борьбу. Если, конечно, то, что было, можно назвать борьбой. Мой соперник, опустив голову, сидел абсолютно безучастный ко всему. Я его понимаю, — это трудно…
— Как ему это удается? Как он это делал? — слышны были вопросы.
— Не знаю. Вы у Ивана спросите. — Большего я действительно не мог им сказать. — Как и почему, не знаю. Иван лучше расскажет.
Я подошел к своему бывшему сопернику и положил свою руку ему на плечо. — Давай, приходи в себя.
Вообще-то такие встряски нужны чемпионам. Чтобы не зазнавались. Но парень справился с собой, и когда мы отошли от ковра, он тихо спросил: «Ты где тренируешься? Что это такое? Почему-то голова дурная и тяжелая». — Он периодически встряхивал головой, словно пытаясь вытряхнуть из нее внутреннюю тяжесть.
Он никак не мог поверить в то, что я занимался спортом в армии и было это очень давно. Ему все казалось, что это какое-то секретное, тайное направление неизвестной восточной борьбы.
К нам подошли еще несколько спортсменов и буквально засыпали меня вопросами.
— А я могу заниматься у твоего тренера? А что это такое? Где тренировки проходят?
— Да нету у меня никакого тренера…
— А меня ты можешь научить этому?
— Знаете, я пока сам толком не разобрался, что это такое. Но, как пойму, то, конечно.
— Так, ребятки, дайте-ка нам поговорить. Парень, а где твой тренер? — вмешался в разговор уже достаточно пожилой человек.
— Какой тренер? Иван, что ли? — удивился я.
— Наверное. Он не представился. Ну тот, с кем ты пришел.
— Так здесь же он был. — Я посмотрел по сторонам — и точно, Ивана рядом не было. — А где Иван? — в свою очередь я сам задал вопрос, начиная волноваться…
