Вопрос: в чем состоит задача оппозиции накануне парламентских, а потом и президентских выборов? Я считаю, что есть задача– минимум и задача-максимум. Задача-минимум состоит в недопущении конституционного большинства Кремля в Думе — это значит, что оппозиция должна получить больше 150 голосов. А задача-максимум состоит в получении большинства в Думе, то есть больше 235 голосов. Я считаю, что обе задачи решаемы, даже задача-максимум. Но решить их без участия левых сил невозможно. Однако и левым самостоятельно этих задач тоже не решить. Поэтому я и предложил конфигурацию, в которой участвуют все патриотические силы страны

— и правые, и левые.

Вы помните, я дал известное интервью Проханову, которое вызвало массу нареканий в либеральном стане. (В Кремле оно тоже вызвало нарекания, но уже другого толка.) В этом интервью я попытался сформулировать свое понимание патриотизма. При этом наибольшее количество упреков я получил со стороны либералов, которые как огня боятся слова «патриот», цитируют классика: «патриотизм — это последнее прибежище негодяев» — цитируют, заметим, неточно, вырывая из контекста. Так вот, я пытался задуматься, как можно определить патриотизм, чтобы можно было конструктивно с этим работать. Я разделил внутрироссийских патриотов на националистов и интернационалистов.

Лозунг патриотов-интернационалистов — «Россия превыше всего », то есть интересы России выше интересов любого другого государства. Я в этом лагере, для меня интересы России выше интересов любой другой страны. Но патриоты-интернационалисты разделяются на два класса: патриоты-государственники, для которых интересы государства выше интересов личности, и патриоты-либералы, для которых интересы личности выше интересов государства. У нас большинство патриотов-интернационалистов — государственники, и поэтому в России оперировать с патриотической идеей как с политической, без опоры на патриотов-государственников, неэффективно. С другой стороны, я считаю, что исторической задачей является постепенное превращение патриотов-государственников в патриотов– либералов. Но это задача весьма непростая, и к этим выборам мы не поспеем точно. Поэтому сейчас задача состоит в том, чтобы объединить патриотов-либералов с патриотами-государственниками в единый оппозиционный блок. С моей точки зрения, это задача решаемая. Я знаю такую конструкцию, которая позволит объединить эти силы. Это первое.

Второе. Еще раз подчеркну: власти не удалось создать эффективную партийную структуру. Могу уверенно сказать: и не удастся. Не удастся, потому что эксперимент с «партией власти» мы уже в новейшей российской истории проходили. Для людей, которые входят в эти структуры, не существует идеологического обозначения проблем. Для них существует только один критерий пребывания в партии: какую выгоду я могу получить от участия в этой партийной организации, причем вне зависимости от какой бы то ни было идеологии. Этим и объясняется та удивившая многих легкость, с которой объединились бывшие смертельные враги — ОВР и «Единство». Ни те, ни другие не обладали никакой идеологией, я это знаю доподлинно, потому что был одним из тех, кто выстраивал «Единство ». Основной тезис, который я предложил взять за основу, — это отсутствие какой бы то ни было идеологии. Мы тогда решали конкретную тактическую задачу: победа на парламентских выборах без всякой идеологии, потому что имплантировать какую-либо идеологию в тот момент было уже поздно — оставалось три месяца.

Я считаю, что у власти есть колоссальная проблема: ей не удалось и уже не удастся создать эффективную партийную структуру для победы на парламентских выборах. Поэтому уже сейчас очевидно, что левые получили гигантское преимущество. Смогут они его реализовать или нет — это другой вопрос. Но я не исключаю, что в этот раз у левых получится реализовать свое преимущество, по крайней мере я буду активно им помогать в этом. И я знаю на сегодняшний день, что не только я.

— Как, на ваш взгляд, будет складываться предвыборная борьба? Какие силы будут задействованы? Кто может претендовать на пост президента помимо Путина? Удастся ли ему переизбраться на второй срок?

— Какие силы будут участвовать на левом фланге, мы с вами уже перечислили. При этом я не остановился подробно на правом лагере, но там… там просто беда, поскольку правый лагерь, по существу, пытался быть просто правым крылом партии власти. И за это сейчас жестоко расплачивается. С другой стороны, мне стало известно (не люблю пользоваться слухами, но получил эту информацию из разных источников), что власть решила сделать ставку на «Яблоко» в ущерб СПС. Не знаю, так ли это, но — похоже. Впрочем, это не имеет принципиального значения. А принципиальное значение имеет то, что правые не составят реальной оппозиции, и это совершенно очевидно.

Теперь по альтернативе Путину. На самом деле, конечно, в огромной степени вопрос о будущем президенте решится на парла-

ментских выборах. Если на парламентских выборах Кремль получит конституционное большинство, то с высочайшей вероятностью Путин будет переизбран. Но я считаю, что с высочайшей вероятностью Кремль не получит конституционного большинства, поэтому, безусловно, надо уже сейчас ставить вопрос об альтернативе. Я, может быть, вас немного заинтригую, но хочу сказать, что я лично знаю нескольких людей, которые могли бы претендовать на то, чтобы составить реальную конкуренцию действующему президенту на выборах. И я уверен, что при благоприятном для оппозиции исходе парламентских выборов одна из этих кандидатур точно составит мощную конкуренцию.

— Вы можете назвать конкретную фамилию или фамилии?

— Я же вам сказал, что заинтригую. Я знаю, но говорить специально не буду.

— Хорошо, тогда я спрошу вас о конкретных персонажах, опираясь на устойчивые слухи, которые циркулируют в СМИ. Например, в левопа– триотическом лагере бытует мнение, что велика вероятность прихода к власти Анатолия Чубайса. Естественно, это рассматривается как величайшая опасность для России.

— Точно не большая, чем Путин.

— Далее, в последнее время пошли слухи вокруг кандидатуры Касьянова, как ставленника «семьи». Писали даже о том, что он был представлен в каких-то высоких кабинетах в Вашингтоне в качестве вероятного преемника. Но это, подчеркиваю, лишь слухи. Есть ли под ними какая-то реальная основа?

— Давайте посмотрим реально. С высокой долей уверенности скажу, что Чубайс никогда не будет президентом России. Более того, позиции Чубайса в общественном мнении ослабевают. Началось это, конечно, с приватизации, когда Чубайса стали ненавидеть многие. Да, гражданской войны удалось избежать, и это, безусловно, очень положительно для России. Но довольных тем, как прошла приватизация, не было и нет. Даже олигархи перегрызлись между собой. Перераспределение чужого справедливым не бывает. Хотя это было, с одной стороны, чужое, а с другой — ничье, поэтому грех было не участвовать в этом процессе. А большинство «проспало», я так это называю. Может быть, тем самым я просто ищу оправдания того, что сам стал олигархом, таким нелюбимым в народе… Так или иначе, но по итогам приватизации Чубайс сильно потерял в глазах общественного мнения. Еще больше — или, во всяком случае, не меньше — он потерял, руководя РАО ЕЭС.

Есть такой миф об Анатолии Борисовиче, что он очень хороший менеджер. В рыночной экономике есть два совершенно разных поста: пост менеджера и пост администратора. Анатолий Борисович плохой менеджер, но хороший администратор. Менеджер, помимо всего прочего, должен обладать идеями; администратор идеями не должен обладать — он должен технологично исполнять волю других. Чубайс хорош в последней роли, а президент России не должен быть хорошим исполнителем воли других. Основная обязанность президента России состоит в понимании стратегии и умении эту стратегию донести до хотя бы ближайших исполнителей, а в лучшем случае

— до народа. Поэтому я считаю, что Чубайс исчерпал ресурс надежды на то, что он когда-нибудь сможет стать президентом. Хотя я, безусловно, верю, что сам Анатолий Борисович хочет этого.