Дело не в том, что мы не знали, как изобрести машины, но наши предки знали, что, если мы будем к этому стремиться, мы станем рабами и утратим наш моральный облик. Поэтому после долгого размышления они решили, что мы должны делать только то, что мы можем сделать нашими руками и ногами. Они понимали, что наше подлинное счастье и здоровье состоит в должном использовании рук и ног. Они рассудили далее, что большие города – это западня и бесполезная обуза и что в них люди не будут счастливы, так как там появятся банды воров и грабителей, будут процветать проституция и пороки и богачи станут обирать бедных. Поэтому наших предков удовлетворяли небольшие деревни. Они знали, что сила оружия королей уступает силе нравственности, и поэтому земных монархов они ставили ниже мудрецов и аскетов.

Нации с такими качествами более подходит учить других, чем самой учиться у них. У этой нации были суды, адвокаты, врачи, но число их было ограниченно. Каждый знал, что эти профессии не являются чем-то исключительным. Кроме того, эти вакилы и вайдьи не грабили народ, они считались слугами народа, а не его господами. Правосудие было в достаточной степени беспристрастным. Обычно придерживались правила не обращаться в суды. Не было людей, которые завлекали бы в суды. Это зло, так же как и другие, замечалось только в столичных городах и близ них. Простые люди жили самостоятельно и занимались земледелием. У них было подлинное самоуправление. И Индия в той ее части, на которую не распространилась эта проклятая современная цивилизация, остается такой же, как прежде. Жители этой части Индии будут справедливо смеяться над вашими новомодными понятиями. Англичане не правят ими, так же как и вы никогда ими править не будете. Мы не знаем тех, от чьего имени говорим, так же как и они не знают нас. Я бы определенно посоветовал вам и людям, которые, подобно вам, любят родину, отправиться в ее внутренние области, еще не оскверненные железными дорогами, и пожить там полгода. Вы стали бы тогда патриотами и могли бы говорить о самоуправлении.

Теперь вы знаете, что я понимаю под настоящей цивилизацией. Те, кто хочет изменить условия, которые я описал, – враги страны и грешники.

Читатель: Все было бы хорошо, если бы Индия была точно такой, как вы ее описали; но ведь страна, где существуют сотни девочек-вдов, где женят двухлетних детей, где двенадцатилетние девочки становятся матерями и хозяйками, где практикуется многомужие, где в обычае практика нийоги, где во имя религии девушки посвящают себя проституции, где во имя религии режут баранов и коз, – это тоже Индия. Считаете ли вы и это символами той цивилизации, которую вы описали?

Редактор: Вы ошибаетесь. Указанные вами недостатки и есть недостатки. Никто не принимает их за древнюю цивилизацию. Они сохраняются вопреки ей. Всегда были и будут попытки устранить их. Мы можем использовать новый дух, который в нас возник, для очищения от этих зол. Но то, что я вам описывал как символы современной цивилизации, признается в качестве таковых ее приверженцами. Индийская цивилизация была описана мной так, как ее описывали ее приверженцы. Ни в какой части мира и ни при какой цивилизации люди не достигали совершенства. Индийская цивилизация стремится возвысить нравственное существование, а западная цивилизация – распространить безнравственность. Западная цивилизация безбожна, индийская же основана на вере в бога. Понимая это и веря в это, каждый, кто любит Индию, должен прильнуть к древней индийской цивилизации, как дитя к материнской груди.

Читатель: Узнав ваши взгляды, я прихожу к выводу, что вы могли бы создать третью партию. Ведь вы не крайний и не умеренный.

Редактор: Это заблуждение. Я совсем не думаю о третьей партии. Мы не думаем ведь все одинаково. Мы не можем сказать, что все умеренные придерживаются одинаковых взглядов. И как те, чья единственная цель – приносить пользу, могут иметь партию? Я мог бы принести пользу и умеренным и крайним. А в тех случаях, когда я расходился бы с ними, я почтительно изложил бы им свою точку зрения и продолжал бы заниматься своим делом.

Читатель: Что бы вы тогда сказали обеим партиям?

Редактор: Я бы сказал крайним: «Я знаю, что вы хотите для Индии самоуправления. Но тщетно вы будете его просить – так вы его не получите. Каждому придется самому добиваться свараджа. То, что другие могут получить для меня, это не самоуправление, а чужое управление; поэтому было бы неверно, если бы вы сказали, что получили сварадж, просто изгнав англичан. Я уже описал подлинную природу самоуправления. Вы никогда его не достигнете силой оружия. Грубая сила несвойственна Индии. Вам, следовательно, придется положиться целиком на силу духа. Вы не должны думать, что на каком-либо этапе нужна сила для достижения нашей цели».

Умеренным я бы сказал: «Заниматься только подачей петиций унизительно; вы тем самым признаете свое подчиненное положение. Сказать, что британское правление необходимо – это почти равносильно отрицанию божественного начала. Мы не можем сказать, что кто-нибудь или что-нибудь, кроме бога, необходимо. Кроме того, здравый смысл должен был бы подсказать: заявлять теперь, что присутствие англичан в Индии необходимо, значит делать их тщеславными. Если англичане со всеми пожитками покинут Индию, не следует полагать, что Индия потерпит урон. Возможно, что люди, которые вынуждены соблюдать мир под давлением англичан, после их ухода начнут борьбу. Нет смысла сдерживать извержение вулкана, – оно должно произойти. Следовательно, если прежде чем мы сможем жить в мире, нам суждено бороться между собой, лучше, чтобы мы так и поступили. Нет никаких оснований для того, чтобы третья партия защищала слабого. Именно эта так называемая защита расслабила нас. Такая защита может сделать слабого лишь еще слабее.

Если мы не поймем этого, у нас не может быть самоуправления. Перефразируя мысль одного английского богослова, скажу, что анархия при самоуправлении лучше, чем упорядоченное правление иностранцев. Только смысл, который ученый богослов придавал самоуправлению, отличен от моего понимания индийского самоуправления. Мы должны знать сами и научить других, что мы не хотим тирании ни английского, ни индийского управления». Если бы это осуществилось, тогда и крайние и умеренные могли бы объединиться. Нет никаких причин бояться друг друга или не доверять друг другу.

Читатель: Что же тогда сказали бы вы англичанам?

Редактор: Им бы я почтительно сказал: «Я признаю, что вы мои правители. Нет необходимости обсуждать вопрос, удерживаете ли вы Индию с помощью меча или с моего согласия. У меня нет никаких возражений против того, чтобы вы оставались в моей стране, но хотя вы и правители, вам придется остаться в качестве слуг народа. Не мы должны поступать так, как вы хотите, а вы должны поступать так, как хотим мы. Вы можете сохранить богатства, которые выкачали из нашей страны, но вам не разрешается выкачивать их впредь. Вашей функцией будет, если вы захотите, управление Индией, но вы должны оставить мысль об извлечении из нашей страны коммерческой прибыли.

Мы считаем, что цивилизация, которую вы поддерживаете, есть прямая противоположность истинной цивилизации. Мы считаем, что наша цивилизация намного выше вашей. Если вы признаете эту истину, это пойдет вам на пользу, если же нет, то согласно вашей же пословице, вам следовало бы вести в нашей стране такой же образ жизни, какой ведем мы…

До сих пор мы ничего не говорили, потому что были запуганы, но вы не должны думать, что вы своим поведением не оскорбляете наших чувств. Мы выражаем наши чувства не из низменных эгоистических интересов или страха, а потому что наш долг сейчас – говорить смело. Мы считаем ваши школы и суды бесполезными. Мы хотим, чтобы были восстановлены наши старинные школы и суды. Общий язык для Индии – хинди, а не английский. Следовательно, вы должны изучать его. Мы можем общаться с вами только на нашем национальном языке.