Ничего не сказав солидному господину, вечером врач вызвал в ординаторскую Вангу и сказал: «Милая девочка, утром я тебе сделаю операцию, но денег, которые прислал твой отец, хватит лишь на половину, поэтому я тебе сделаю “половину” операции. Когда вы принесете мне нужную сумму, я тебя прооперирую как следует!» Однако в результате все-таки довел операцию до конца. Скорее всего, этот эпизод был выдуман создателями вангенианы. Невозможно представить себе хирурга, который делает только половину операции, а вторую откладывает до получения полной суммы гонорара. И дело здесь не столько в клятве Гиппократа, сколько в том, что технически такую «половинную» операцию просто не осуществишь. На худой конец, хирург мог бы отложить операцию до тех пор, пока ему не принесут требуемых денег, тем более что операция делалась не по жизненным показателям и задержка в несколько дней принципиального значения не имела. А вот народные представления о врачах, особенно о преуспевающих городских, которые лечат только богатых и за большие деньги, данный рассказ передает очень хорошо. Крестьянину, не искушенному в медицине, может казаться, что медицинскую операцию, как и любую другую работу, можно сделать наполовину, как, например, можно пропахать только половину поля.
После проведенной в Белграде операции Ванге будто бы стало немного лучше. Она стала хотя бы немного видеть. Врач говорил, что для дальнейшего здоровья девочки теперь требовались усиленное питание, спокойствие и чистота. Все это было очень трудно обеспечить в глухой македонской деревне, в условиях, когда в семье Ванги по-прежнему царила беспросветная нищета. Хотя, надо оговориться, что насколько в действительности бедна была семья Ванги, мы, строго говоря, достоверно знать не можем. Ведь легенда о Ванге рождалась в те годы, когда у власти в Болгарии находились коммунисты, и происхождение ставшей культовой героини из бедной крестьянской семьи вполне соответствовало принятому тогда канону. Кроме того, бедная слепая сиротка должна была вызвать максимальное сочувствие и жалость у аудитории, внимавшей Вангиным чудесам. Наоборот, «кулак» Панде в качестве отца ясновидящей не удовлетворил бы не только коммунистические власти, но и восторженных почитателей ясновидящей с их обычной нелюбовью к богатым и зажиточным. Поэтому вполне можно допустить, что Панде оставался вполне зажиточным человеком вплоть до самой своей смерти, и больших финансовых проблем с лечением дочери, возможно, и не испытывал (хотя и для зажиточного югославского крестьянина сложная и дорогая глазная операция, вероятно, в те годы была достаточно разорительной сама по себе).
К. Стоянова дает нам некоторые подробности лечения Ванги. Племянница утверждала: «За день до операции Вангу отправили в Белград с соседом Панде Пайванским, человеком зажиточным, ехавшим к сыну в гости. Отцу очень хотелось в этот тяжелый для Ванги момент быть рядом с ней, но он остался дома, чтобы не тратить деньги.
Когда сосед, хорошо одетый господин, привел Вангу в больницу, со стороны можно было подумать, что богатый родственник доставил неимущую родственницу и поскорее хочет сбыть ее с рук. Именно такое впечатление сложилось у хирурга, который на следующий день должен был делать операцию. Увидев, сколько денег даст ему сопровождающий, он рассердился на его скупердяйство, позвал Вангу в свой кабинет и сказал: “Девочка, завтра я тебя прооперирую, но твой отец послал всего лишь половину необходимых денег; потому я и сделаю тебе половину операции. Когда вы принесете мне нужную сумму, я прооперирую тебя как следует!”
Вернувшись домой из Белграда, Ванга стала видеть, хотя и совсем слабо. Врач сказал ей, что для восстановления организма она нуждается в калорийной пище, чистоте и спокойствии. Разумеется, эти советы остались добрым пожеланием, жизнь семьи ничуть не изменилась и проходила в нищете и лишениях. В 1924 году родился еще один ребенок – мальчик, которого окрестили Томе, и Панде снова подрядился в батраки, чтобы обеспечить пропитание для пятичленной семьи. Жена, насколько хватало сил, работала в поле, а Ванга заботилась о малышах и управлялась по хозяйству.
Тяжелые условия жизни скоро дали о себе знать. Снова на глаза ее наползла пелена, но о новой операции не могло быть и речи, и вскоре девочка совершенно ослепла. На этот раз навсегда.
Отчаяние было полным. Ночи напролет Ванга плакала и молила о чуде, которое сделает ее снова зрячей, но чудо не спешило свершаться. Так прошло несколько месяцев, но Ванга никак не могла смириться с мыслью, что она в тяжесть семье, бездействует и не знает, чем ей помочь, как найти выход из положения. Однажды отцу сказали, что в городе Земун есть Дом слепых и посоветовали обратиться туда. Может, жизнь там и не сладкая, зато девочка не будет голодать, потому что о детях в том заведении заботятся хорошо».
Следует напомнить, что еще в 1924 году семья пополнилась и состояла уже из пяти человек. У Ванги родился сводный брат, которого назвали Томе. Согласно канонической легенде, Панде бился из последних сил, чтобы хоть как-то прокормить семью. Для этого ему будто бы пришлось снова отправиться по селам батрачить пастухом. Его жена в это время работала в поле, обрабатывая землю и собирая урожай, а Ванга оставалась за старшую в доме: вела домашнее хозяйство и присматривала за братьями. Трудиться приходилось много. Условия жизни были непростыми даже для абсолютно здорового человека, а для слабенькой девочки, стремительно терявшей зрение, они оказались просто губительными. Вскоре после последней операции наступило ухудшение. Белая пелена вновь затянула Ванге глаза, и девочка полностью и навсегда ослепла. Для всей семьи это стало настоящей трагедией. Ванга, ранее стойко перенесшая свои страдания и надеявшаяся на выздоровление, буквально впала в отчаяние. Она плакала ночами напролет и молилась в надежде на чудо, на то, что Бог пошлет ей исцеление и прозрение.
Но чуда не происходило. Весь мир по-прежнему оставался для Ванги во мгле. Дни и месяцы практически не отличались один от другого. Ванга казалась совсем беспомощной. Она сильно страдала от того, что ничем не могла помочь отцу с мачехой, а все больше становилась обузой для них. Родители выбивались из сил.
В 1925 году, когда она уже полностью ослепла, Ванга была направлена в Дом слепых в Земуне, в нынешней Сербии (сейчас Земун – это один из районов Белграда), где провела три года, научившись готовить еду, вязать и читать по азбуке Брайля. Согласно одной из версий, соседи по деревне подсказали родителям Ванги, что в городе Земун есть Дом слепых и там за воспитанниками очень хороший уход. Думаю, разумнее предположить, что про Дом-интернат для слепых детей в Земуне рассказали Панде белградские врачи. И он стал хлопотать о том, чтобы Вангу определили туда.
Вскоре из земунского Дома слепых пришло сообщение, что они готовы принять Вангу. Начался новый этап ее жизни, если не самый счастливый, то, по крайней мере, самый спокойный. В интернате почти все за нее решали, и Ванге впервые в жизни не приходилось заботиться о хлебе насущном. Девушке уже исполнилось пятнадцать лет, и теперь ей предстояло научиться жить жизнью незрячего человека.
В Доме слепых царила строгая дисциплина, зато детей кормили досыта, прилично одевали, а также учили вязать, шить, готовить еду. С ними занимались музыкой и чтением книг, написанных алфавитом для слепых. Три года Ванга провела вдали от родины, но, пожалуй, это были самые спокойные и счастливые годы ее жизни.
В Доме слепых Вангу встретили очень радушно. Она привыкла сама заботиться о членах своей семьи, помогать им по хозяйству. Утверждается, будто нищенское существование семьи и несчастье, которое обрушилось на нее, не давало раскрыться веселому нраву Ванги. А вот в Доме слепых наконец полностью раскрылся ее характер, и она смогла обрести друзей. В интернате все было по-иному, чем дома. Вангу одели, как ей казалось, в необыкновенно красивую школьную форму, состоящую из коричневой плиссированной юбки и блузочки с матросским воротничком. А еще выдали замечательные бежевые туфельки. Конечно, Ванга не могла видеть все эти красивые вещи, но она их тщательно ощупала. Она уже научилась «видеть» пальцами, и новая одежда ей очень понравилась.
