Мауи отправился к восточным воротам дня и с помощью скользящей петли из человеческих волос поймал Ра (Солнце) в то время, когда оно появилось из глубины ночи и собиралось начать свой некогда слишком быстрый дневной путь. С палицей в руке Мауи заставил Ра согласиться впредь, медленнее двигаться по небесному своду. Так люди стали пользоваться более длинным днем, в течение которого могли добывать и производить пищу.
Братья Мауи завидовали удаче героя и однажды, собравшись на рыбную ловлю, отказались взять его с собой. Согласно новозеландскому варианту предания, Мауи ночью спрятался в лодке под циновкой, а по варианту острова Мангаревы — превратился в крысу и скрылся под связкой веревок. Когда лодка далеко отплыла от берега, Мауи появился перед братьями и, невзирая на их протесты, заставил их плыть все дальше в море, пока они не достигли места, где водилась крупная рыба. Здесь, правда на очень короткое время, братья смогли отомстить проказнику. У Мауи не было приманки, и, как ни просил он своих братьев, они отказались поделиться с ним своими запасами. Тогда, как повествует новозеландское предание, Мауи ударил себя по носу с такой силой, что хлынула кровь. Образовавшийся сгусток Мауи наживил на свой крючок. Мангаревцы, очевидно, привыкшие к более основательным приманкам, рассказывают, что Мауи для этой цели оторвал себе ухо. Удочка с необычной приманкой опустилась и достигла дна моря. Однако добыча оказалась такой тяжелой, что ее с трудом вытащили из воды, действуя в такт магической песне. Наконец на поверхности воды появился чудесный остров, представлявший часть океанского дна. Так были подняты из морских глубин и установлены на определенных местах Северный остров Новой Зеландии, Тонга, Ракаханга, Гаваи'и и прочие крупные острова.
Участвуя в экспедиции музея Бишопа, я посетил атолл Ракахангу, где мне удалось присутствовать на представлении, изображавшем вылавливание острова. Сценой служила усыпанная гравием улица перед домом нашего хозяина. Мы занимали передние места на веранде. Жители деревни сидели с поджатыми ногами, расположившись по обеим сторонам улицы. Оркестр, состоявший из огромного барабана и двух расщепленных деревянных гонгов, отбивал такт. Участники хора расположились напротив нас на открытом дворе и пропели гимн в честь появления предка полинезийцев — Хуку. Глаза всех зрителей были устремлены на домик без крыши, расположенный поодаль; та, очевидно, находились артистические уборные. Наконец из-за угла домика появился рыбак. На нем была жалкая набедренная повязка и вместо обычной жирной краски тело было покрыто серой грязью, а на голове возвышался конус из коры, вроде того бумажного колпака, который надевают ленивым ученикам в американских школах. Из волокна кокосового ореха были сделаны бакенбарды, борода и усы, торчавшие самым неестественным образом. Рыбак стоял в центре разрезанного листа кокосовой пальмы, прикрепленного к его телу спереди и сзади и изображавшего рыболовную лодку. В руках у него были весло и короткая удочка с большим деревянным крючком. Останавливаясь время от времени, чтоб забросить удочку, он греб к кокосовому ореху, лежавшему посреди сцены. Рыбак внимательно разглядывал его из-за борта своей воображаемой лодки и восклицал: «А, вот он, нарост земли, на дне моря, который дорастет до его поверхности!» Под шум оркестра хор сообщил нам, что рыбак этот — предок Хуку из Раротонги, который, ловя рыбу, обнаружил наращивание суши. Хуку повернул лодку и поплыл обратно к Раротонге. Во время пути ноги его, высовываясь сквозь дно лодки, отбивали ритм по «дну океана» в такт музыке, ибо оркестр провожал его в обратный путь. Хуку захватила непогода: нос его кокосового листа то вздымался на головокружительную высоту, то падал в бездонную пропасть. Вдруг Хуку упал и барахтаясь пополз по земле. Мы решили было, что рыбак погиб, но лодка все же выпрямилась и в конце концов завернула за угол разрушенного дома в спокойную гавань на Раротонге. Тогда на сцене появилась молодая девушка, изображавшая старуху. Из нескольких кокосовых листьев она соорудила беседку и, войдя в нее, превратилась в Хине-и-те-папа, Хозяйку глубин, обитавшую на дне моря. Вот из-за угла появился другой рыбак в такой же, как у Хуку, лодке. Хор оповестил нас, что это Мауи Младший пришел навестить Хозяйку глубин. Мауи пригреб к беседке, отбросил от себя кокосовый лист и как бы погрузился на дно океана. Актер внес в представление элемент современности, постучав пальцем по продольной жилке одного из кокосовых листьев, образующих беседку. Затем Мауи сообщил Хозяйке глубин, что ей следовало делать на следующий день, когда он с братьями приедет сюда удить рыбу. После этого рыбак забрался в кокосовый лист, лежавший на дне океана, выплыл на поверхность и пустился в обратный путь.
После короткого перерыва из-за угла показался более длинный кокосовый лист, в котором разместились на этот раз три рыбака. Хор объявил, что три брата — Мауи Старший, Мауи Средний и Мауи Младший — отправляются на рыбную ловлю. Вблизи дома Хозяйки глубин их лодка встала на якорь. Насадив на крючок приманку, Мауи Старший забросил удочку. Хозяйка глубин послушалась Мауи Младшего и, прицепив к крючку рыбу определенной породы, дернула за удочку. Мауи Старший закричал от восторга и предложил братьям отгадать, какую рыбу он поймал. В этом состязании на сообразительность без труда выиграл Мауи-Младший, которому, все было известно заранее. Мауи Средний насадил на крючок другую приманку и поймал другую рыбу, причем Мауи Младший опять заранее правильно определил породу. Наконец, Мауи Младший насадил на свой крючок маленький кокосовый орех и ветку с зелеными листьями. Увидев эту приманку, Хозяйка глубин опять выполнила наставления и нацепила на крючок нарост земли, который заметил Хуку. Почувствовав, что крючок застрял, Мауи Младший принялся тянуть изо всех сил. Земля поднялась на поверхность в виде горы, вершина которой оказалась под серединой челнока. Мауи Младший соскочил с кормы на твердую землю. Тотчас вслед за этим лодка разломилась на двое, и два старших брата, находившиеся в носовой части лодки, рухнули в морскую пучину.
Я слишком увлекся содержанием и забыл об его интерпретации актерами. По ходу действия Хозяйка глубин воткнула крючок в кокосовый орех, лежавший посреди сцены. Мауи Младший, поднимая его на «поверхность», изображал процесс вылавливания земли очень выразительной мимикой. Когда кокосовый орех достиг уровня борта, Мауи Младший разорвал кокосовый лист и ступил на сушу. Что же касается старших братьев, то они упали с носа лодки и, дрыгая ногами, уползли со сцены.
В постановке было еще три акта, но о них не стоит подробно рассказывать. Возвратившись с Раротонги, Хуку узнал, что коралловый нарост достиг поверхности воды и им завладел Мауи. Началось сражение за новый остров. Сильно упершись ногами в землю, чтобы поднять противника, Мауи расколол нарост. Так образовались два атолла — Ракаханга и Манихики. Мне показали одну скалу во внешней лагуне на Ракаханге, где якобы отпечатался след Мауи. Разве можем мы теперь сомневаться в достоверности предания, располагая таким доказательством.
Поскольку остров считался выловленным со дна океана, то, естественно, к нему и относились, как к рыбе. Поэтому части островов обычно получали названия, соответствующие названиям различных частей рыбы. Нередко так поступали и с теми островами, происхождение которых не связывалось с преданиями о рыбной ловле. Так, остров Аитутаки хотя и не напоминает по форме ни одну из известных рыб, тем не менее подразделяется его обитателями на части, именуемые головой, туловищем, плавниками и хвостом. Как рассказывается в предании, остров-рыба прикреплен к океанскому дну крепкой лианой, словно якорем; устойчивость острова зависит от прочности узла, которым связан этот канат.
Эпиграф в начале этой главы настраивает на поэтические размышления, связанные с преданием. Стоя на самом высоком холме острова Аитутаки, я понял то поэтическое чувство, которое породило легенду. Склоны холмов одеты местными дикими деревьями; внизу, у подножья горы, они сменяются рощами кокосовых пальм, бананов и хлебных деревьев. На ровных участках у берега виднеются поля таро, а между деревьями просвечивают соломенные крыши хижин. И далеко от берега и вблизи него простираются мелкие лагуны Крутая, волнистая линия рифов отделяет остров от глубин Тихого океана. Вода сверкает гаммой цветов от зеленого в лагуне до глубокого пурпурного в открытом море за рифами. С вершины холма взгляд охватывает замкнутое кольцо рифов, а за ними — пурпурное водное пространство до самого, горизонта. И невольно вспоминаешь слова поэта, изображающие остров как земную песчинку «внутри морского круга». Этот круг так велик, а остров-рыба так мал, что оставалось только надеяться на крепость узла каната, привязывающего его ко дну моря.
