Окинув оценивающим взглядом Светлова, человек повернулся к другому пленнику.
– Ну, и как он?
– Никак! – развел руками Йети. – Нет, говорит, у него денег.
– Нет так нет. Столько возни, и все коту под хвост, – вздохнул длинноволосый. – Придется отнести это к производственным издержкам.
Йети достал из кармана куртки ПМ[1]. После слов «Господи, прими душу раба твоего грешного» в комнате оглушительно грохнул выстрел, опрокинув жертву на пол вместе со стулом.
Длинноволосый повертел указательным пальцем в одном ухе, потом в другом и только после этого гневно посмотрел на Йети.
– И на хрена ты это сделал?
Йети растерялся.
– Так это… сам сказал… производственные издержки.
– Дебил. А до ямы ты его теперь на себе потащишь?
– Ну и потащу, – обиженно проворчал Йети. – Подумаешь. В первый раз, что ли?
Он в самом деле нагнулся, схватил убитого за щиколотки и поволок к выходу. Стул, к которому был привязан труп, противно заскрипел по полу.
– Не сейчас же, потом уберешь.
– Как скажешь.
Длинноволосый подошел ближе к креслу.
– Добрый день. Я – Финн. Это не национальность. Прозвище выбрано произвольно, исключительно для вашего удобства. Чтобы вы могли ко мне обращаться. Моих напарников можете запомнить просто по номерам. Номер первый, – он кивнул в сторону Йети, потом посмотрел на лысого, – и номер второй. А вы – Виктор Сергеевич Светлов, мы знаем.
Пленник, с трудом оторвав глаза от мертвеца на стуле, через силу улыбнулся, понимая, как много теперь зависит о его самообладания.
– Финн? Скорее латыш.
Длинноволосый удивился.
– Латыш? Почему?
– Вы похожи на одного актера с Рижской киностудии. Только не помню его имени.
– Возможно. Но слово «Финн» произносить удобнее. Поэтому не будем спорить.
– А я бы все-таки поспорил. Насчет доброго дня. День не может быть добрым ни для меня, ни для вас. Для меня он недобрый понятно почему. А для вас… Хочу, чтобы вы знали… Моя гибель не только не помешает успешному функционированию «Люцифера», но, напротив, лишь ускорит его распространение. Я принял все меры предосторожности. Если со мной что-нибудь случится, все необходимое программное обеспечение сразу же будет сброшено в Сеть, в свободный доступ, с правом копирования и бесплатного распространения. Скачать его сможет любой юзер. После этого уже будет не важно, кто имеет законные права на «Люцифера».
Финн наморщил лоб, будто что-то припоминая.
– Вы сказали «Люцифер»? Ах да, конечно. Так, кажется, называется какая-то ваша новая фишка. Антивирусная программа, если не ошибаюсь.
– Не делайте вид, что вы не в теме. Думаете, не знаю, зачем я здесь? Хотите, чтобы я передал вам патент на мое изобретение?
– Господь с вами, Виктор Сергеевич, оставьте вашего «Люцифера» при себе и поступайте с ним, как считаете нужным. Тем более есть мнение, что «Люцифер» существует только в вашем воображении. Пиар-акция, призванная оживить интерес к вашей компании. Как бы там ни было, нам это не интересно.
– Что же вам интересно?
– А вы не догадываетесь? – Финн посмотрел на лежащее на полу тело. – Ну, вот зачем вам корпорация? Чтобы иметь прибыль, правильно? Вы впариваете покупателям компьютеры, которые собираете из азиатских комплектующих, более или менее успешно разрабатываете кое-какое программное обеспечение, за что получаете деньги. Мы же предпочитаем действовать напрямую. Сразу получать деньги. Без всяких комплектующих и программ.
– Так вам нужны деньги?
Финн радостно кивнул:
– Ага. Видите, как все просто?
– Сколько же вам нужно?
– Не очень много. Тридцать пять миллионов американских гривен будет в самый раз.
– Шутите. У меня нет в наличии таких денег.
– А кто говорит о нале? Подпишите платежное поручение. Все необходимые реквизиты я укажу. Платежку передадут вашему главному бухгалтеру, который поставит на нее печать и отнесет в банк.
– На счету таких денег тоже нет.
– А вот это неправда. Такие деньги есть, и нам это известно.
– Но это все, что на данный момент имеет корпорация. Большая часть этих денег не наша. Мы взяли кредит.
– Жизнь дороже всяких кредитов. И потом, у вас есть ваше изобретение. Если оно и вправду существует, то принесет вам столько денег, сколько нам, бедным, но благородным разбойникам даже во сне не приснится. Но нам много не надо. Отдайте нам наших тридцать пять лямчиков, и будет ладно.
– Похищение руководителя «КомпТрейда», да еще сразу после пресс-конференции, наверняка наделало много шума. Банк не пропустит платежку.
– Мои люди сработали быстро и чисто. Уверяю вас, о похищении пока еще никому не известно.
– Внутренний двор медиацентра находится под видеонаблюдением. Я сам видел одну камеру у дверей. Наверняка есть и другие.
– Есть. Целых три штуки. Только сегодня от них проку нет. Что такое компьютерный вирус, такому специалисту, как вы, думаю, объяснять не надо. Пусть вам послужит утешением мысль, что, когда войдет в эксплуатацию «Люцифер», таких случаев больше не будет.
– И все равно, перевод названой вами суммы не сможет не вызвать подозрения.
– Вот только не надо строить из себя Жанну Д’Арк, Виктор Сергеевич. Подозрения! Можно подумать, вы в первый раз деньги за бугром прячете. Вы позвоните управляющему и лично договоритесь о трансферте. Но в одном вы правы, с этим лучше не затягивать.
Человек в кресле покачал головой.
– Не думал, что мне придется столкнуться с банальным рэкетом. Словно в девяностые годы попал.
– Не таким уж банальным, – усмехнулся Финн и поглядел сначала на убитого, потом на Светлова с таким зловещим выражением лица, что у того по спине пробежали мурашки. – Впрочем, раз уж вы заговорили об этом непростом периоде нашей истории: вы, наверное, знаете, что в девяностые годы при разговорах с упрямыми неплательщиками в ход шли бытовые приборы. Утюги там или паяльники. С тех пор появилось много других хороших способов, но я консерватор по натуре. Зачем нужно выдумывать что-то новое, когда старое еще работает безотказно? Правда?
Финн посмотрел в сторону. Проследив за его взглядом, пленник увидел в руках лысого невесть откуда взявшийся утюг, уже включенный в розетку. Заметив, что на него смотрят, второй номер нажал на клапан парогенератора. Утюг угрожающе зашипел, а лысый состроил довольную мину. Похоже, настал его час.
– Безотказно, говорите? А как же тогда… – Пленник показал глазами на убитого.
– Думаю, с ним мы ошиблись. У него и правда не было денег. И в нашем деле случаются промашки.
– Как его звали?
– Это вы спросите у него сами, когда там окажетесь. – Финн показал пальцем на потолок. – Только от вас зависит, произойдет это сегодня либо через тридцать, сорок, пятьдесят или сколько вам там судьба отмерит лет. На вашем месте я бы не торопился.
– Я и не тороплюсь. – подтвердил Светлов. – Договоримся. Я переведу на указанный вами счет полтора миллиона.
– Советую вам не испытывать мое терпение. Тридцать пять миллионов я возьму в любом случае, даже если для этого вас придется зажарить, как бифштекс. Давайте прекратим этот детский сад.
– Какие у меня гарантии, что, уступив вашим требованиям, я смогу уйти отсюда живым?
– Мое слово.
– Не смешно. Я вас в первый раз вижу.
– Другого выбора у вас все равно нет. И потом, неужто вы думаете, что я смогу убить такого человека, как вы? Без пяти минут нобелевского лауреата? Да и зачем?
– Затем, что я потом смогу вас опознать.
– Чтобы опознать, нас надо сначала суметь найти. Это будет не так-то просто. Завтра нас здесь уже не будет, то есть вообще в этой стране. Ну, составят менты с ваших слов фотороботы – и что дальше? В Интерпол их пошлют? А им там больше заниматься нечем, как по фотороботам преступников ловить. У них этих фотороботов со всех стран знаете сколько? А как найдут, что нам такого можно будет предъявить? Тела ваших бодигардов мы спрячем так, что их не отыщут до скончания века. Кроме вас, никто не видел, как их убили. Против ваших слов каждый из нас готов будет выставить алиби, которое подтвердят несколько свидетелей. А какие свидетели будут у вас? Что касается денег, то вы их переведете сами, добровольно.
