- От бобов отказываетесь. А напрасно. Очень вкусные бобы, - Мичигран, вроде бы, и не услышал, ни грубости разбойников, ни их угроз. - Может, все-таки попробуете?

На разбойников его уговоры не подействовали. Посмеявшись над шутками рыжего, атаман нахмурился. Да так, что глаза его, под лохматыми бровями, превратились в узкие щелочки.

- Вставай, собачий хвост! Быстро, машшаррам! - приказал он.

- Вы что, и пива не дадите допить? - Мичигран сделал вид, что удивился. Ему в кресле было хорошо. Вставать он не собирался.

- Придем куда надо, так будет тебе и пиво, шаррам... И орешки соленые, шаррам, и халва заморская с изюмом, машшаррам... Все тебе будет... - не переставал шутить рыжий.

Остальные слушали шутника и посмеивались.

Наконец Оторви Ухо надоела эта канитель.

- Встать, дохлая падаль! - гаркнул он. - Я тебе, свинячье копыто, сейчас все уши отрублю! Машшаррам!

Мичигран не послушался его и не встал. Он молча показал атаману пальцем на посох. Тот посмотрел. И увидел, как с конца посоха выскользнул красный шарик молнии. Вначале шарик поднялся к потолку, затем стал кружить над головой предводителя бандитов. В воздухе запахло паленым.

- Эй, ты чего?! Машшаррам! - постарался уклониться от брызжущего искрами шарика, Оторви Ухо. - Перестань, машшаррам! - потребовал он. - Убью!

- Ничего не могу сделать, - объяснил Мичигран. - Эта штука действует самостоятельно. Понимаешь, самонаводящаяся молния. Ее притягивают грубые выражения и нечесаные волосы.

После этих слов, молния, как будто дожидавшаяся объяснения, приступила к действию. Она быстро, быстро закружилась возле головы Оторви Ухо. Комнату наполнил неприятный запах паленых волос... Потом молния исчезла, растаяла. Вместе с ней у атамана исчезли и густая шапка кудлатых черных волос на голове, и бандитская черная борода, и лохматые брови, и дремучие усы. Осталась голая голова. Голая до неприличия. И некрасивая: какая-то неровная, приплюснутая сверху и вся в шишках. Подбородок оказался, маленьким и скошенным. Под пышными усами скрывались две плоские черные бородавки, похожие на безусых тараканов. А еще, у этой головы, оказались громадные грязные уши. Вместо грозного бандита, посреди комнаты стояло что-то крупное, уродливое, очень похожее на страдающую от неприличной болезни обезьяну.

- У-у-у, - удивился немало повидавший разные диковинки Мичигран. - Вот это урод. Ты бы в балаган пошел, - посоветовал он атаману. - Зарабатывал бы там сумасшедшие монеты.

Два бандита опешили. Грозный атаман исчез. Вместо него, посреди комнаты стояло что-то непонятное и смешное. А рыжий не удержался и расхохотался. Он ведь был шутником и не смог удержаться.

Оторви Ухо вначале так и не сообразил, что произошло. Он схватился руками за шевелюру и обнаружил, что голова стала лысой, как колено. И усы исчезли, и борода... И все это сделал маг. Атаман мгновенно решил, что этого мага никуда вести не надо. Машшаррам! Его надо убить, машшаррам, искромсать на куски... Машшаррам! И не зарывать, машшаррам! Пусть вернет все волосы на место! Машшаррам! А окончательно привел атамана в бешенство нахальный хохот рыжего.

Прежде чем раскромсать мага, атаман врезал кулаком в челюсть ржавшему шутнику. Тот замолк. Какой может быть смех, если двух зубов, как не бывало. Потом Оторви Ухо вытащил длинный нож, чтобы зарубить мага. Не просто зарубить, а разрубить его на мелкие куски. Потом растоптать эти куски ногами и сплясать на них злорадную и беспощадную разбойничью пляску... Машшаррам! Но ничего из задуманного Оторви Ухо сделать не успел. Помешал Тихоня, на которого бандиты не обращали внимания. Как раз, в этот момент, он метнулся к разбойнику, заорал: - Коровоол-поровоол! - и изо всей силы, опустил тяжелый железный молоток на большой палец правой ноги атамана. И сжался от ужаса. Потому что заклинание надо было произнести мысленно. А он прокричал. Могло и не подействовать.

Но подействовало. От вопля, который вырвался из могучей глотки разбойника, зазвенели стекла, легкую дверь домика чуть не сорвало с петель, а потолок, кажется, немного приподнялся, потом, с тихим вздохом, снова опустился на свое место. Атаман забыл и про нож, и про мага и про все остальное. Он упал на пол и ухватился обеими руками за тонкую кожу башмака, под которой огнем горел разбитый палец. Кажется, вся ступня уже горела. Встать на ноги Оторви Ухо и не пытался.

А над застывшими от ужаса остальными разбойниками плавали еще две молнии, вылетевшие тем временем из посоха. Желтая и голубая. Плавали, опасно потрескивали и угрожающе сыпали горячими искрами. Разбойники смотрели на них со страхом. Все трое понимали, что из этого дома надо бежать, и немедленно. Но они боялись шевельнуться.

Безвыходное, казалось бы, положение разрядил Мичигран.

- Кто быстро убежит, тот останется с волосами, - сообщил он разбойникам голосом доброго дядюшки, приготовившего племянникам занимательный сюрприз. - Такая у нас сегодня веселая игра. Кто останется, я не виноват. Считаю до трех. Раз... Два... Три... Пошли!

Страх превратиться в уродов оказалась сильней, чем боязнь нарушить приказ Хитрого Гвоздя.

Разбойники дружно рванулись к выходу. Дверь была неширокой, но они так стремительно бросились в нее, что им удалось не столкнуться.

- А я?! - прорычал им вслед Рваное Ухо. - Собачий потрох! Меня возьмите. Машшаррам! Всех убью!

Но их уже не было в доме. Рваное Ухо, ругаясь и постанывая, торопливо пополз к выходу. В детстве атаман не учился в школе, у него вообще не было никакого образования, а фантазия бедной, поэтому ругался он, - как отметил Тихоня, - примитивно и неинтересно. Но очень громко. Едва атаман оказался за дверью, как снова прозвучал громкий вопль.

- Чего это он там? - удивился Мичигран.

- Это Гельма, - объяснил Тихоня. - Ей не нравятся разбойники... И грубияны, - добавил он, вспомнив слова Мичиграна. Ну, она пускает в ход рога... Иногда и копыта.

- Коза одна, а их там четверо, они ее не обидят? - побеспокоился Мичигран.

- Нет, - заверил его Тихоня. - Она умная и осторожная. Гельма бодает и сразу убегает. А бегает она очень быстро, и поймать ее никто не сумеет.

За Гельму Тихоня не беспокоился. Он знал, что мудрая и находчивая коза, себя в обиду не даст. Он беспокоился за мага, и за себя. Тихоня понимал, что, раз бандиты взялись за Мичиграна, то не оставят его в покое, и магу следует, на какое-то время скрыться. Сказать об этом учителю он не решался, но намекнуть посчитал необходимым.

- Они не оставят нас в покое, - мальчишка как бы стал рассуждать вслух. - В первый раз пришли два разбойника, а во второй - четыре. Теперь, наверно, Бритый Мамонт пришлет восемь громил. Вот удивятся они, если не застанут нас дома.

Мичигран и сам понимал, что не стоит обострять отношения с бандитами Бритого Мамонта. Разумней всего было уйти из дома и, на какое-то время, поселиться у кого-нибудь из друзей. И там, спокойно выяснить, что бандитам надо от него. Но сейчас, когда перестала болеть голова и сладкая нега от выпитого пива согревала душу, ему не хотелось никуда идти. Имеет же они право спокойно посидеть в кресле, попить пива и поразмышлять.

Мичигран встряхнул кувшин. Послышался довольно громкий плеск.

- Здесь наберется не меньше двух кружек пива, - определил маг. - Не хочешь ли ты сказать, Тихоня, что мы должны оставить его разбойникам?

- О, нет, учитель! Ни в коем случае. Пиво разбойникам оставлять нельзя. Мы можем взять кувшин с собой.

- Правильно рассуждаешь, - маг назидательно поднял указательный палец. - Никогда, ни при каких случаях, нельзя оставлять разбойникам пиво. Особенно если пиво из таверны Гонзара Кабана. Запомни это, ученик мой, на всю жизнь. А жизнь у тебя, надеюсь, будет интересной, но беспокойной. Так ты считаешь, что эти разбойники опасны для нас? - спросил он.

- Учитель, на базаре с бандитами Бритого Мамонта никто не связывается. Их много и они жестоки. А нас всего трое.