— Ладно, раз нужно ждать, будем ждать. Есть хочешь?

— Не, я спать пойду. — Макс отставляет чашку и поднимается со стула, опираясь на костыли. — Спокойной ночи.

— Спокойной. — Кивает Женя, наливая себе чашку горячего чая. Кое-что положительное в этой ситуации все-таки есть. Макс немного встряхнулся, возвращаясь в свое более-менее привычное состояние, а возвращение «домой», очевидно, пока откладывается.

После чашки чая и душа Женя ложится спать, ему осталось четыре часа сна. Но кто-то решает, что этого слишком много для отдыха и в разгар какого-то безумно приятного момента его выдергивает звонок мобильного телефона. Нашарив его рукой, Евгений произносит сонное «да» в трубку. На том конце слышны всхлипы.

— Мама? — Женя моментально встряхивается. — Что-то случилось?

— Я его убила… — шепотом и шмыгая носом.

Сна, как и не было. Женя резко садится в кровати.

— Кого ты убила? Мам?

В голове миллион мыслей, но ни одна из них не предполагала следующей фразы.

— Лучшего друга Уиндема. Но так получилось, я не хотела. Он сам, бросился на помощь и… — всхлип.

Женя со вздохом проводит рукой по волосам.

— Переписать не получится?

— Нет. Это уже почти конец. Тогда погибнет либо Уиндем, либо Лея. А у них романтическая линия. Их нельзя убивать.

— А так, чтоб вообще никого не убивать?

— Женечка, — уже серьезно, — в чем тогда драматический момент?

— Да, мам, я как-то не подумал. — Откидывается на подушки. — И как он погиб?

— Я плакала. Сорвался в пропасть, а Уиндем не смог его удержать. — Горестно, но через секунду интонация опять меняется. — Не слишком банально, как думаешь?

— Были другие варианты? — Еще полчаса сна Женю все равно уже не спасут.

— Этот самый трагический.

— Тогда нормально.

Еще один шмыг носом и мама удовлетворенно произносит:

— Я тебе сейчас прочитаю. Здесь всего одна страница…

Женя включает ночник, и чуть щурясь от света, бросает взгляд на будильник. Двадцать минут до сигнала. Тянется и отключает его, пока из динамика мама с выражением зачитывает сцену гибели лучшего друга Уиндема. Утро началось раньше, чем он рассчитывал. Заверив, как минимум раз пять, что сцена просто потрясающая, отключает телефон и еще несколько минут лежит в кровати, пытаясь заставить себя подняться. Затем, набравшись мужества, выползает из-под теплого одеяла и идет в душ. Побрившись и почистив зубы, возвращается в комнату, чтобы одеться. Горчичного цвета рубашка, джемпер и черные брюки. Непреодолимое желание большой дозы кофеина ведет его на кухню, но по пути туда Женя замечает, что в гостиной уже горит свет и дверь слегка приоткрыта. Макс тоже встал.

Евгений останавливается напротив входной двери в свою гостиную, наблюдая как Макс, лежа на полу, поднимает вытянутую левую ногу и несколько секунд удерживает ее на весу. Затем матерится и опускает. Через несколько секунд вновь поднимает и отводит чуть в сторону, все так же держа на весу. Он все-таки решил заняться лечебной гимнастикой. Женя слегка улыбается.

— Доброе утро. Как бедро? — Интересуется он, отвлекаясь от безмолвного созерцания и опираясь плечом о дверной косяк. Макс переводит на него взгляд.

— Доброе. Терпимо. — Выдыхает, опуская ногу. Без привычных нагрузок левая нога сейчас устает сильнее и быстрее, но растягивать «удовольствие» хождения на костылях ему совершенно не хочется, поэтому Макс, во что бы то ни стало, нацелился поскорее от них избавится. Его раздражает собственная медлительность и неполноценность. Ужасно раздражает. — Блин!

Нога начинает сильно дрожать и Макс с выдохом опускает ее на пол. Мышцы все еще слишком слабые. Женя несколько секунд думает и заходит в комнату. Опускается на колени рядом с ним.

— Давай помогу.

Максим настороженно наблюдает, как Женя приподнимает его левую ногу, одной рукой обхватывая за щиколотку, а другую пропуская под колено и вынуждая согнуть ее. Всего лишь легкое надавливание, но ощутимое даже сквозь джинсовую материю. Макс пытается не реагировать на это ощущение и послушно сгибает. Но «пытаться» и «не реагировать», особенно утром для него не одно и то же.

— Не больно?

— Нет.

Повторив это несколько раз. Женя заводит ее, опирая на колено согнутой правой ноги. Макс поворачивает полусогнутую больную ногу по очереди наружу и внутрь. От нагрузки икры начинает сводить судорогой и Максим, выругавшись, морщится от болезненных ощущений, машинально накрывая ногу рукой и пытаясь сдавить то место, которое сейчас буквально выворачивает наизнанку.

— Макс?

— Судорога… — Шипит Максим.

— Давай сюда. — Женя тянется к ноге, чтобы вернуть ее в исходное положение, но Макс его останавливает.

— Не трогай! Сейчас само пройдет.

— Ладно, мучайся. — Женя складывает руки на груди, наблюдая как Макс закусывает губу и ожидая, когда тот все-таки сдастся. Но очевидно в случае с Максом ждать придется долго. До чего же упертый. Женя не выдерживает первым и, качая головой, с усилием отцепляет руку Макса от его ноги. Никаких резких и маховых движений Максиму делать категорически нельзя, поэтому Женя аккуратно возвращает ногу в выпрямленное состояние, массируя ее.

— Здесь?

— Угу. — Макс все еще морщится, уже не сопротивляясь — слишком паскудное ощущение. Он напрягает мышцы, пытаясь облегчить боль.

— Макс, расслабь ногу. — Надавливая сильнее.

— Не могу.

— Через «не могу».

Когда боль понемногу начинает проходить, а мышцы полностью расслабляются, приходит очередь напрягаться самого Макса в ответ на прикосновения Жени. В них нет ничего сверх меры, врач в больнице делал все то же самое, только почему-то тогда Макс вообще на это не обращал внимания. С ним явно что-то не так. И это уже не смутное подозрение, а мысль, с которой он просыпается и засыпает почти каждый день. Пальцы Жени перемещаются чуть выше, надавливают чуть сильнее. Еще выше. В какой-то момент на эти ощущения накладываются те, что снятся Максиму с определенной периодичностью и короткий импульс от пальцев Жени пробегает под кожей, теряясь в паху. Макса накрывает паническая испарина. Он сглатывает и переводит взгляд на лицо Жени. Сосредоточенное. Тот не смотрит на него, все так же разминая ногу.

Макс впервые позволяет себе представить его на месте Фокса в тот зимний вечер, надеясь, что почувствует то же отвращение, но сознание Макса играет с ним дурные шутки. Мозг в тайне от Максима дает команды телу, и его травмированная на всю голову тазобедренная часть вдруг начинает жить отдельной жизнью. Очень конкретной и не двусмысленной жизнью. У него встает. Еще немного и Жене достаточно будет поднять взгляд, чтобы наткнуться на последствия своего массажа. А потом Максу придется заниматься лечебной гимнастикой уже для обеих ног. Отчаяние вперемешку со злостью и неловкостью затопляют все внутри. Он же не гей. Блядь, тогда какого ж хрена у него стоит?! У Макса давно не было нормального полноценного секса. Да, все дело в этом. Наверняка. Но как это потом объяснить Жене, если он все-таки заметит? Вывод — никто ничего не должен заметить. Убедив себя в достоверности собственного сомнительного объяснения непонятным реакциям организма, он сглатывает и резко приподнимается.

— Все, харе! — Немного поспешно и резче, чем следовало, высвобождает свою ногу, чуть отползая назад, упираясь руками в пол.

— Болит? — Женя его тут же отпускает и поднимает глаза.

— Просто не трогай. Уже нормально все. Спасибо, дальше я сам.

— Макс, в чем дело опять?

— Все отлично… — глубокий вдох, Максим мрачно переворачивается, стараясь, чтобы в поле зрения Евгения не попало ничего из того, что он пытается скрыть и становится на колени, чуть раздвигая их и упираясь ладонями в пол. Еще один вдох, ему нужно отвлечься. Подается назад, приседая на пятки. Спустя несколько секунд и приседаний замечает, что Женя все еще здесь. — Иди, говорю. А то на работу опоздаешь. Тут помощи не нужно.

Женя категорически не согласен с последним замечанием Макса, глядя на эти движения. Взгляд скользит по рукам, на которых чуть выступили вены, перескакивает на сосредоточенное лицо, вниз по спине, дальше хуже — бедра, ритмично опускающиеся и поднимающиеся с пяток и обратно. Тут даже богатого воображения не нужно, особенно при наличии чуть более шумного, чем обычно дыхания Макса. Женя на миг представляет себя между полом и бедрами Максима, занимающимся с ним совершенно другой, не менее лечебной гимнастикой и за считанные секунды у него такая эрекция, будто он месяц ни с кем не был. Хотя по большому счету почти так и есть. После открытия ему было не до этого, ему даже поспать нормально некогда. А живя с Максом под одной крышей, такое положение дел начинает сказываться на нем совсем не адекватно.