– Здорово, я узнала вас! Меня зовут Джолин. Я бывала в "Зоне Джеда" и видела вас там.

Я улыбнулся. Она приятна. Быть узнанным, похоже, раздражает меня больше теоретически, чем практически. "Зона Джеда" – это рассмешило меня. Я слышал это и раньше. По городу ходят слухи о доме, и, я уверен, о некоторых из них мне лучше не знать. Конечно, им нужно как-то назвать это место. "Зона Джеда" это остроумно.

– Я помню тебя, – сказал я, – но мы ни разу не разговаривали, да?

Я становлюсь болтливым. Конечно, я помню, что видел её в доме, теперь представив её без шлема, но мне не нужно было спрашивать, говорили ли мы с ней. Я знаю, что не говорили.

– Неееет, – протянула она, смеясь. – Я же, знаете, ещё ребёнок. Не думаю, что могу сказать что-то интересное для вас.

Я оснастил велосипед бутылками с водой и маленькой велосипедной сумочкой с книгой Раммурти С. Мишры "Основы йоги" на тот случай, если попадётся тенистое дерево, под которым можно будет поваляться. На велосипед я ещё не сел.

– Что ты делала в доме? – спросил я. Не могу заставить себя назвать его "Зоной Джеда". – Ты приходила с друзьями?

– Да, – ответила она и затараторила имена каких-то людей, лишь одно из которых было мне знакомо. Она рассказала, что они приходили несколько раз прошлым летом, делали кое-какую работу в саду, чистили и красили одну из пристроек, и ещё однажды был костёр.

– Да, это обязывает нас немного поболтать, – сказал я. – Хочешь, покатаемся вместе?

Она согласилась. Я произнёс какие-то неуклюжие извинения, которые почти сорокалетний мужчина произносит перед началом физически активной деятельности с прекрасно экипированным и атлетически сложенным подростком. Мы поехали вместе и взяли удобный темп, чтобы объехать вокруг парка перед въездом в город, и поехали дальше.

Я меньше избегаю чьего-то общества во время велосипедных прогулок, чем во время пеших, потому что они не располагают к разговору, особенно когда стараешься удержать 20-30 километров в час по лесным тропинкам, или когда едешь в потоке машин без особого соблюдения правил.

День выдался хороший, и ехать было очень приятно. Я держался наравне с Джолин, сильно не напрягаясь, а может, она не торопилась ради меня. Мы проехали через районы с гладким дорожным покрытием, потом начались мощёные дорожки, пролегающие по холмам, и мы нарастили приличную скорость, прежде чем нырнуть в заповедный лес. Там мы главным образом держались мощёных дорожек, так как велосипед Джолин не был предназначен для пересечённой местности. В конце концов, мы свернули на крутой холм, на который я смог заехать только до половины, потом слез и стал толкать велосипед. Она продолжала ехать, но иногда возвращалась, не бросая меня.

– Спектакль окончен, – проворчал я.

Она засмеялась. На вершине холма я встал на одну педаль и съехал на безлюдную площадку для пикников, выходящую к маленькому озеру. Я достал бутылку воды, и стал пить, переводя дыхание.

– Думаю, мне нужно посидеть здесь несколько минут и почитать, – сообщил я ей, предполагая, что она примет это за намёк, чтобы оставить меня, но наполовину надеялся, что она останется.

– Можно я ещё побуду с вами? – спросила она. – У меня тоже есть книга. Я не буду вам надоедать. Мне никогда не приходилось быть рядом с реальным живым мистиком.

Я усмехнулся.

– Да, можешь побыть со мной, но боюсь, я тебя разочарую – я не такой уж мистический человек.

Она не ответила. Вместо этого она выхватила мою книгу и сунула мне свою, чем немало меня удивила. Я догадывался, что прелестные молодые девушки могут быть дерзкими и кокетливыми, но прошло уже довольно много времени с тех пор, как я последний раз сталкивался с этим. В доме все стремятся быть почтительнее, что порой наскучивает.

Книга, которую она мне всучила, была одним из тех сборников дзен афоризмов, составленных редактором во время перерыва в цикле изданий "Курорты Борнео". Не стоит, конечно, их обвинять. Если бы у меня был издательский дом, я бы штамповал дзен брошюры настолько часто, насколько быстро редактор бы настрочить глубокомысленных фраз, с каким-нибудь восточным названием. Поскольку дизайн обложки предполагает элегантную простоту, а то, что внутри, понять сложно, получается стопроцентный хит.

Конечно, могло быть и похуже, чем эта дзен брошюрка, даже плохая. Я не знаю, что читает типичная девушка в таком возрасте, но спасибо, что эта читает дзен. Она устроилась на траве возле озера, и я присоединился к ней. Я полистал её книгу достаточно для того, чтобы удостовериться, что это полная ерунда ("Когда ты кипятишь воду для риса, помни, что вода это твоя собственная жизнь"), и, за не имением лучшего, стал читать.

– Уау, – прошептала она задумчиво спустя несколько минут. Я поднял глаза, чтобы посмотреть, хочет ли она поделиться тем, что овладело её вниманием, хотя я уже знал, что это. Страница с загнутым уголком и абзац, выделенный жёлтым фломастером. Она прочла вслух выделенное высказывание, приписываемое Будде. Я отлично его знаю, но отрадно слышать, когда его читает тот, для кого это ново.

– "Я достигну Окончательной Истины и Окончательной Реальности, – читала она медленно и вдумчиво. – Это конечная цель моей жизни в этом мире, останется ли при мне моё тело или распадётся на куски. Мои кости и плоть могут превратиться в прах либо остаться при мне – я достигну Истинной Формы Вселенной. Сквозь бесчисленные воплощения я наконец достиг человеческого тела. Я не упущу этой драгоценной возможности и непременно достигну самадхи и Реальной Формы Сознания. Пусть приходят и уходят бедствия, пусть горы обрушатся на мою голову, но я не оставлю своего обещания достичь нирваны".

Она опустила книгу и уставилась куда-то вдаль поверх озера.

Я тоже предался тихому мечтанию. Для меня это очень ностальгический отрывок. Именно из-за него я взял с собой эту книгу. Написание моей книги заставляет меня оглянуться на свой путь пробуждения, где это объявление цели сыграло важную роль. Я срезонировал с этими словами, когда впервые прочёл их много лет назад, и решил тогда почаще их перечитывать. Если бы я говорил об этом со своим студентом, то, вероятно, я немного переделал бы их, оставив, однако, интенсивность нетронутой. Эти слова символизировали мои усилия определить и установить своё намерение не отступать, и с ними было не так больно ощущать себя тяжеловесом в игре в просветление.

– "Пусть горы обрушатся на мою голову", – прошептала она.

Спустя пару минут снова она взяла книгу и стала её перелистывать.

– Вы занимаетесь йогой? – спросила она.

– Нет. В общем-то, эта книга как сувенир из моей прошлой жизни. С тех пор я перечитал много книг, но храню эту из-за той части, которую ты только что прочла. Видишь, какая она потрёпанная. Она провела много времени в карманах.

Она понимающе улыбнулась.

– Вам, наверно, не понравилась моя книга, да?

Разговор сделал поворот. Вот так это происходит. Она задаёт мне вопрос или просто болтает с мистиком Джедом? Мне не очень-то хочется становиться учителем, пока она сама не попросит об этом. Я никогда не примусь за это дело без достаточно ясного знака. Я боюсь, что получится, как с теми людьми, которых спросишь "Как дела?", и целый час будешь действительно выслушивать ответ на вопрос.

– Просто это не моё, – сказал я, уклончиво.

– Вы не знаете дзен?

Ох, ё-моё. Я лёг на спину, закинув руки за голову, стал разглядывать проплывающее облако, похожее на Мерилин Монро, когда воздух из вентиляции задрал ей юбку. Или может быть, это клякса Роршаха, и моя интерпретация его предостерегала меня от флирта лёжа на траве с приятными молодыми девушками.

– Нет, правда, – настаивала она, – мне очень интересно.

Ну вот, это то, что нужно, чтобы я включился. Но я всё ещё осторожничал.

– Есть два дзена, – сказал я. – Один продаёт книги, миниатюрные песочные сады, наборы для каллиграфии и маленькие статуэтки Будды. Другой имеет дело с просветлением.