«Вот сейчас и увидим, насколько они приблизились к международным стандартам», – подумалось мне.

Вошел в кабинет, сел за стол, вокруг которого находились скамейки, намертво привинченные к полу металлическими скобами. Встал, подошел к окну. Окно было очень узеньким. Стены, в отличие от «Матроски» и Бутырки, были выкрашены не в темно-синий мрачный цвет, а в бежевый. «Почти как евростандарт», – ухмыльнувшись, подумал я.

Всегда, когда ждешь клиента, мысленно представляешь, какой человек появится перед тобой. Однако мои мысли не успели зайти далеко. Дверь открылась, и в кабинет вошла стройная девушка небольшого роста, в спортивном костюме. Она протянула мне листок вызова. Я указал ей на скамейку. Судя по всему, она подумала, что перед ней следователь или оперативник, а не адвокат.

Я посмотрел на нее внимательно. Кристина была лет двадцати – двадцати двух, невысокая, с короткими темными волосами, большими голубыми глазами и длинными ресницами. Лицо очень симпатичное, можно сказать, красивое. Сидела спокойно на уголке скамейки, положив руки на колени, молча, дожидаясь моих вопросов.

– Ну что, Кристина, давай знакомиться, – предложил я, сразу перейдя на «ты». – Я твой адвокат, – и назвал себя.

Кристина продолжала сидеть неподвижно, только кивнула головой. Я почувствовал, что она не верит мне. Вероятно, наслушалась рассказов мужа о тюрьмах, о возможных провокациях. Тогда я вспомнил о записке Эдика, молча полез в карман, достал листок бумаги и, зажав его в кулаке, посмотрел на потолок и на стены, отыскивая аппаратуру, установленную в следственном кабинете. Не увидев ничего подозрительного, я медленно протянул ей листок, показав на него глазами: это, мол, для тебя.

Кристина осторожно взяла листок, развернула, прочла записку. Я всматривался в ее лицо. Сначала она читала очень сосредоточенно. Наконец стало заметно, как расслабилось ее лицо. Она улыбнулась.

– Здравствуйте. А я вас знаю.

– Откуда? – удивился я.

– Мне муж про вас рассказывал, и Эдик тоже.

– Надеюсь, только хорошее? – пошутил я.

Она улыбнулась и кивнула головой.

– Ну как ты тут сидишь?

– Ничего, – сказала она. – Вначале было тяжело, конечно, непривычно.

– А в камере много народу? – задал я обычный вопрос.

– Нет, камера нормальная, тридцать человек.

– А коек сколько?

– Столько же, перебора нет. В принципе, камеры тут все такие.

– А контингент?

– Контингент? – задумчиво переспросила Кристина. – Пестрый.

– Пестрый?

– Да. Всякие есть. Но ничего, более-менее… Хорошего, конечно, мало.

– А условия какие?

– Те, кто часто бывает в этих местах, говорят, – медленно подбирала слова Кристина, – что по сравнению с Бутыркой – небо и земля. Условия отличные. Но для меня и эти условия ужасные. Холодная вода – представляете, что это значит для женщины?

Я, конечно, не представлял, что это значит для женщины, но можно было догадаться…

– А с точки зрения… – я стал намекать на разборки, лесбиянство и прочее.

– Нет, – покачала головой Кристина, – в этом плане тут все очень строго. Есть свои, кто следит за порядком.

– Короче, тебя никто тут не обижает?

– Я стараюсь держаться особняком. А как на воле? – сменила она тему разговора.

– На воле? Там хорошо. – Тут же из левого кармана я достал подарок для нее. Это был стандартный набор, который я приносил заключенным, – пачка сигарет, маленький пакетик сока и шоколадка. Положил все это на край стола.

Кристина бросила взгляд на подарок и тут же отвела его в сторону. «Скромно держится! – подумал я. – Даже не притронулась!»

– На воле хорошо, – повторил я. – Лучше, чем тут…

– Ничего, я понемногу привыкаю. Что следователь говорит?

– Говорит, что нужно ждать результатов экспертизы.

– Как долго?

Далее мы говорили с ней о деле. Я высказал свои соображения о том, что необходимо дождаться результатов экспертизы, сказал ей о возможности перечеркнуть данные первоначальных показаний, уточнив, что пистолет она приобретала как газовый. Кристина слушала меня очень внимательно.

– А от него никаких весточек не имеете? – неожиданно спросила она, имея в виду Игоря, своего мужа.

– Нет пока, но сегодня он, может быть, позвонит мне…

– А вы можете потом прийти ко мне и передать, что он сказал?

– Конечно. Я постараюсь прийти послезавтра, а может, даже и завтра.

– Это было бы здорово! – обрадовалась Кристина. После этого она осторожно дотронулась до шоколадки. – Можно? – спросила она.

– Конечно, я же для тебя принес!

Она молча взяла шоколадку и спрятала ее в потайной карманчик. Сок выпила тут же.

– А почему не ешь шоколад?

– Нет, я в камеру ее возьму, с чаем пропустим с девчонками…

«Да, действительно, она держится на удивление скромно», – подумал я.

– А сигареты?

– Я не курю. Но если будет возможность пронести в камеру, я с удовольствием их возьму – девчонок побалую.

Она взяла пачку.

– Да, у меня к вам еще одна просьба… Если будет возможность, может, принесете мне кофе? И что-нибудь из книжек почитать.

– Какие? Про любовь? – с иронией спросил я.

– Нет, что-нибудь серьезное, типа Шелдона…

– Я постараюсь.

– Да, еще что… Если вам нетрудно будет… Может быть, через Эдика… Вы кое-что из вещей можете мне принести?

– Я попробую.

– У Эдика есть ключ от нашей квартиры. Если будет возможность, то вот… – Кристина взяла листок бумаги и быстро стала составлять список нужных ей вещей. – Вот, передайте, пожалуйста, Эдику. Если можно, только сами не читайте…

– Нет, что ты!

«Смущается, наверное, что-то из белья просит, – подумал я. – Эдика не стесняется, а меня… Странная психология у женщин!»

Вскоре мы расстались. Кристину увела контролерша, я покинул стены следственного изолятора.

Выйдя на улицу, поехал в сторону Центра. Мысли о том, как Кристина вошла в камеру, что сейчас делает – пьет ли чай с шоколадкой, или сидит и думает, заполнили мою голову.

Тут заголосил мобильный. Звонил Эдик.

– О, Эдик! – обрадовался я. – Нам нужно срочно встретиться.

– Где?

– Давай подъезжай к консультации.

Через сорок минут Эдик был уже в консультации.

– Вот, – протянул я ему листок, – тебе нужно собрать кое-что для Кристины.

– Может, вместе поедем? – предложил Эдик. – Я сразу же и передам вам…

– А зачем нам вместе ехать?

– А вдруг там засада? – сказал Эдик. – Вы тогда хоть как-то меня защитите…

– Ладно. Конечно, мне не очень-то хочется таскаться по таким делам, но не бросать же тебя!

Вскоре мы приехали в Строгино. Дом, где снимали квартиру Кристина с Игорем, был двадцатичетырехэтажный из бело-синих бетонных блоков. Стандартный дом улучшенной планировки, как и большинство других, построенных в последние годы в Строгино.

Вид из окна прекрасный. Дом стоял в конце улицы, на пойме Москвы-реки. Мы поднялись на восьмой этаж. Эдик осторожно, как в детективных фильмах, вышел из лифта на лестницу, оглянулся по сторонам и подошел к двери. Я шел за ним.

Дверь была опечатана.

– Ну вот, – с досадой бросил Эдик, – опечатали! Я так и думал. – Он стал рассматривать печати и читать, что там написано.

– Что делать теперь будешь?

– Скажу жене, чтобы по списку купила все в магазине. А вечером сегодня она завезет вам пакет в консультацию.

– Хорошо, – согласился я. На этом мы расстались.

В этот же вечер мне позвонил Игорь. Его я не знал, но много слышал о нем.

Игорь поинтересовался, как Кристина, передал ей большой привет, стал рассказывать подробности. Из его слов я понял, что он пока еще в России, но где-то далеко. Он пообещал звонить мне время от времени.

– И еще, – добавил он неожиданно, – если вам несложно, ходите к ней, пожалуйста, почаще. Все визиты будут оплачиваться дополнительно. Надо девочку поддержать морально. Как вы на это смотрите?

– Я не возражаю. Пока у меня есть такая возможность. Дальше – не знаю, как буду загружен…