– Простите, если помешал, – Бедекер покосился на брезентовую палатку чуть поодаль приземистой постройки из веток и валунов. «Парна́я», – каким-то чудом сообразил он.

– Садись, – велел индеец. Сам он примостился на камне, как-то по-женски закинув ногу на ногу. – Я – Роберт Сладкое Снадобье. – Хриплый голос звучал насмешливо, будто старик радовался неведомой шутке.

– Ричард Бедекер.

Старик кивнул, явно сочтя информацию исчерпывающей.

– Отличный день, чтобы подняться на гору, Бедекер.

– Да, денек отличный, – согласился тот. – Правда, на самый верх я лезть не планировал.

Старик пожал плечами.

– Оно и не всегда обязательно. Я вот сколько лет прихожу сюда, но на вершине так и не побывал. – Он принялся строгать перочинным ножом прутик. На земле вперемешку лежали ветки, корешки, камни, покрытые яркой краской, и даже кости какого-то мелкого зверька.

На севере раскинулась прерия. С высоты виднелись только кроны деревьев, насаженных вокруг ранчо. Бедекер вдруг ощутил безграничную свободу, сродни той, что испытывали индейцы Великих Равнин полтора века назад, когда вольготно кочевали по этим бескрайним землям.

– Вы из племени сиу? – отбросив вежливость, с любопытством спросил Бедекер.

Сладкое Снадобье покачал головой.

– Нет, шайенн.

– Хм, всегда думал, что в этой части Южной Дакоты обитают сиу.

– Все верно, – кивнул старик. – Они изгнали нас отсюда много лет назад. Эта гора у них считается священной. У нас тоже, просто ехать теперь дольше.

– Живете тут поблизости? – осведомился Бедекер.

Старик срезал кусочек молодого кактуса, очистил от кожуры и положил на язык.

– Нет, езжу издалека. Моя работа – учить нынешнее поколение, чтобы оно потом учило следующее. Но мой ученик немного запоздал.

– Да? – Бедекер глянул на парковку, где одиноко стояла его «Хонда». – И давно вы ждете?

– Пятую неделю. У tsistsistas нет чувства времени.

– У кого? – не понял Бедекер.

– У народа, – весело прохрипел старик.

– Ясно.

– Ты тоже прибыл издалека, – сообщил вдруг индеец.

Поразмыслив, Бедекер кивнул.

– Мои предки, включая Лекаря, тоже проделали долгий путь. Потом постились, очищались от скверны и взбирались на Священную гору, дабы узреть видения. Иногда Великий дух Майян говорил с ними, но чаще нет.

– Что за видения?

– Слыхал про Лекаря, пещеру и Дар четырех стрел?

– Нет.

– Ну и не надо тогда.

– Говорите, сиу тоже считали гору священной? – сменил тему Бедекер.

Роберт Сладкое Снадобье снова пожал плечами.

– Арапахо гора подарила снадобье для сладкого дыма в ритуальных кострах, апачам – целебное снадобье для лошадей, киова – священную почку медведя. А сиу говорят, что получили трубку, но я им не верю. Врут от зависти. Сиу постоянно врут.

Бедекер улыбнулся.

Старик закончил стругать прутик и поднял взгляд.

– Сиу клянутся, что видели на горе гигантскую птицу, настоящего Громовержца, с крыльями длиной в милю и голосом как из преисподней. Но тут много снадобья не требуется. Это все проделки вихио. Любой, кто мало-мальски силен в снадобьях, сумеет вызвать Громовержца.

– И вы? – поддразнил Бедекер.

В ответ старик щелкнул пальцами.

В тот же миг земля задрожала, раздался чудовищный гул. Вскоре гигантская тень накрыла гору. Привстав на одно колено, Бедекер увидел «В-52Н», несущийся к северу на высоте не более пятисот футов, ниже уровня горы. Восемь двигателей оставляли в небе черный след. Бедекер опустился на место, чувствуя под собой вибрацию от реактивного лайнера.

– Прости, Бедекер. – Индеец обнажил крепкие желтые зубы без одного в нижней челюсти. – Дешевый трюк вихио. Они каждый день в это время летают сюда с базы Эллсворт. Вроде по горе проверяют, правильно ли работает у них радар.

– А что значит вихио?

– Вихио по-нашему «жулик». – Старик отправил в рот очередной кусок кактуса. – Захоти он, может превратиться в индейца или в зверя, но ничего хорошего от него не жди. Шутки у вихио злые. Кстати, то же слово у нас значит «паук» и «бледнолицый».

– Ясно.

– Многие и вовсе считают его Творцом.

Бедекер невольно задумался.

– Когда Лекарь спустился с этой горы… – Старик помешкал, сплевывая остатки кактуса. – Так вот, спустившись, он принес Священные стрелы, научил наш народ Четырем Песням и предрек будущее – смерть быка и появление бледнолицых, а после раздал друзьям стрелы со словами: «Сие есть тело мое, на вечную память». Ну, Бедекер, что скажешь?

– Где-то я это слышал, – заметил тот.

– Правильно! – Старик бросил шинковать корешок и нахмурился. – Иногда мне кажется, что дед и прадед просто позаимствовали чужую байку. Да не важно. Вот, съешь, – он протянул очищенный кусок корня.

Бедекер повертел угощение в руках.

– Это что?

– Кусок корня, – спокойно объяснил старик.

Бедекер послушно сунул горьковатый корень в рот.

– Только не жуй и не соси, – предупредил индеец, пристроив солидный ломоть за щеку, словно кусок жевательного табака.

– Глотать тоже нельзя, – добавил старик.

Бедекер с минуту молчал, подставив лицо и руки под жаркие лучи солнца.

– Для чего это? – не выдержал он.

Старик в очередной раз пожал плечами.

– Утоляет жажду. Мои запасы воды иссякли, а путь до колонки неблизкий.

– Можно задать вопрос?

Индеец отрезал еще корня и кивнул.

– У меня есть друг, – начал Бедекер, – которого я искренне люблю и считаю мудрым человеком. Так вот, мой друг верит в богатство и тайну вселенной, но не верит в сверхъестественное.

Выждав, Сладкое Снадобье спросил:

– И в чем вопрос?

Бедекер почесал обгоревший лоб и вдруг вспомнил о Скотте.

– Просто хочу знать ваше мнение.

Индеец сунул за вторую щеку два куска корня и медленно, отчетливо проговорил:

– Твой друг – мудрый человек.

Бедекер прищурился. То ли от голода, то ли от недосыпа ему мерещилось, будто воздух между ним и старым шайенном светится и дрожит, точно знойное марево над автострадой.

– Вы тоже не верите в сверхъестественное?

Роберт Сладкое Снадобье посмотрел на восток: на краю равнины солнце ярко отражалось в окне или лобовом стекле автомобиля.

– Ты ученее меня, Бедекер. Скажи, если природа есть вселенная, сколько мы знаем о ней? Один процент?

– Даже меньше.

– Процент от процента?

– Примерно, – откликнулся Бедекер и сразу усомнился в своих словах. Во вселенной не все так бесконечно сложно. Одна десятитысячная бесконечного множества все так же составляет бесконечное множество. Но что-то глубоко внутри подсказывало: даже ограничившись фундаментальными законами физики, человечество не разглядело и одной десятитысячной всех перспектив и возможностей.

– Хотя нет, еще меньше, – решил в итоге Бедекер.

Сладкое Снадобье убрал нож и поднял руки, растопырив пальцы наподобие лепестков.

– Твой друг – мудрый человек, – повторил он и попросил: – Бедекер, помоги встать.

Тот поднялся, обхватил старика за плечи и резко рванул на себя, предвкушая солидный вес, но Роберт Сладкое Снадобье оказался легче перышка и без всяких усилий вскочил на ноги. От неожиданности Бедекер едва не упал. Индеец держал его мертвой хваткой, до боли в запястьях. Не вцепись мужчины друг в дружку, воспарили бы над прериями Южной Дакоты, точно наполненные гелием шарики.

Напоследок стиснув ему руки, старик разжал пальцы.

– Удачного восхождения, Бедекер. Я, пожалуй, спущусь за водой, а заодно наведаюсь в их вонючий клозет. Терпеть не могу корячиться в кустиках, да и неприлично это.

Роберт Сладкое Снадобье прихватил пластиковую бутыль в три галлона и шаркающей клоунской походкой неспешно двинулся вниз, но напоследок обернулся и крикнул:

– Найдешь глубокую, очень глубокую пещеру, непременно скажи мне на обратном пути.

Бедекер кивнул, провожая старика взглядом, и только потом сообразил, что забыл попрощаться.