– В Бостоне. Номер мне дала Джоан. Прими мои соболезнования по поводу друга.

– Джоан? – Бедекер не в силах был представить Мэгги Браун беседующей с его бывшей женой.

– Я звоню насчет Скотта, – продолжала Мэгги. – Давно с ним не общался?

– Давно. Пару месяцев точно. Посылал и письма, и телеграммы на старый адрес в Пуне, но ответа не получил. В ноябре даже звонил сюда, в Орегон, но в этом их центре сказали, что Скотт в списке учеников не значится. Ты случайно не знаешь, где он?

– Думаю, все-таки там, в орегонском ашраме. Наш общий приятель Брюс недавно вернулся из Индии в университет. Говорит, Скотт приехал с ним первого декабря. В Индии он совсем разболелся, недели три пролежал в госпитале – точнее, в лазарете на ферме Учителя.

– Что с ним? Астма? – заволновался Бедекер.

– Да, плюс запущенная дизентерия.

– А Джоан в курсе?

– Нет, они не общались с ноября. Она и дала мне этот номер. Ричард, я не стала бы беспокоить в такой момент, просто по-другому не получилось. Вдобавок, Брюс говорит, что Скотту совсем плохо. В Лос-Анджелесе даже с самолета не мог сойти. Брюс уверен, что он в ашраме.

– Спасибо, Мэгги, – с чувством поблагодарил Бедекер. – Сейчас туда позвоню.

– Ричард, ты сам как? – Голос Мэгги внезапно потеплел.

– Ничего.

– Соболезную насчет Дейва. Мне так нравились истории, которые ты рассказывал про него в Колорадо. Жаль, мы так и не познакомились.

– Жаль, – искренне согласился Бедекер. Мэгги наверняка оценила бы чувство юмора Малдорфа, а он – ее жизнерадостность. – Прости, что я пропал.

– Я получила твою открытку из Айдахо. Куда ты поехал потом, когда нагостился у сестры?

– В Арканзас. Приводил в порядок отцовскую хибару. А как твои дела?

Мэгги замолчала. Какое-то время слышался только треск помех.

– Все отлично, – ответила наконец она. – Брюс, приятель Скотта, сделал мне предложение.

У Бедекера перехватило дыхание, почти как четыре дня назад, когда ему принесли страшную телеграмму от Дианы.

– И ты согласилась? – выдавил он после короткой паузы.

– Нет, я не готова на столь опрометчивый шаг. Во всяком случае, пока не получу диплом в мае, – откликнулась Мэгги. – Ладно, я пойду. Береги себя, очень прошу.

– Непременно. – Бедекер повесил трубку.

Останки рухнувшего «Т-38» занимают почти весь ангар. Стратегически важные части помельче лежат на верстаках.

Бедекер поворачивается к Бобу Мунсену.

– Что говорят в комиссии?

Майор ВВС хмурится и прячет руки в карманы зеленой форменной куртки.

– Пока ясно, что поломка на взлете спровоцировала утечку в гидросистеме. Через четырнадцать минут после вылета из Портленда сработала система тревоги, и Дейв сразу повернул назад.

– Все равно не понимаю, почему вылет был из Портленда?

– Да потому, что я оставил там эту дуру аккурат перед Рождеством! – в сердцах отвечает Мунсен. – Ее надо было переправить в Огден двадцать седьмого, и Дейв вызвался лететь, чтобы успеть на коммерческий рейс из Солт-Лейк-Сити.

– А ты задержался на двое суток? – уточняет Бедекер. – На базе Маккорд?

– Именно! – В голосе Мунсена звучит неприкрытая горечь, злость на самого себя, что не сел в проклятый самолет вместо Дейва.

– Тогда почему Дейв, если ему так приспичило вернуться, не воспользовался своим статусом и не выбил себе место на прямом коммерческом рейсе? – допытывается Бедекер, понимая, что не получит ответа.

Мунсен пожимает плечами.

– Райан затребовал «Тэлон» на базу в Огдене до двадцать восьмого. Дейв получил от меня добро на вылет. Он позвонил и спросил, я ответил, валяй, сам тогда доберусь самолетом, как белый человек.

Бедекер разглядывает покореженные обломки на верстаке.

– Значит, поломка и утечка в гидросистеме. Насколько критичная?

– В момент аварии двигатели отказали на шестьдесят процентов. Пленку слушал? – спрашивает Мунсен.

– Еще нет, – качает головой Бедекер. – А что с правым двигателем?

– Загорелся через минуту после сигнала утечки. Дейв вырубил его за восемь минут до катастрофы.

– Какого хера! – вопит Бедекер, кулаком сметая обгорелые запчасти на пол. – Кто раньше водил эту хрень?

– Сержант Китт Толивер, – фальцетом отвечает Мунсен. – Лучший командир лучшего экипажа. Китт летал со мной в Портленд на семинар. Из-за погоды я машиной вернулся на базу, но Китт оставался в городе. Он дважды проверял самолет перед вылетом. Прекращай, Дик. Тебе ли не знать, что и как.

– Вот именно, мне ли не знать! – огрызается Бедекер. – Дейв проходил предполетную проверку?

– Он очень спешил, но Толивер говорит, что все было как положено.

– Боб, мне нужно переговорить с Филдсом и остальными. Организуешь? – просит Бедекер.

– Сегодня их никак не собрать, если только завтра утром. Правда, сомневаюсь, что они будут в восторге.

– Пожалуйста.

– С Киттом Толивером можешь хоть сейчас. Он тут рядом, в сержантской столовой.

– Позже, – отмахивает Бедекер. – Сперва запись. Спасибо, Боб. До завтра. – Он жмет майору руку и идет слушать последние слова друга.

– Давай бухать и веселиться! – Зычный рев Дейва оглашал тихие улочки Лоунрока. – Твою же мать, какая ночь!

Бедекер застегнул пуховик и запрыгнул в джип.

– Полнолуние! – крикнул Дейв и завыл точно волк. Из низины донесся визгливый ответный лай койота. Дейв расхохотался и прибавил газу, проезжая заколоченную церковь, потом резко ударил по тормозам и схватил Бедекера за руку.

– Мы бродили по ней! – триумфальным шепотом возвестил он. – Прямо по Луне, Ричард. Оставили свои ничтожные, жалкие следы в лунной пыли. И этого у нас никто не отнимет! – Он снова завел мотор, во все горло распевая знаменитую «Этого у нас не отнять».

Проехав еще с милю, джип остановился перед участком Кинка Уэлтнера. Вооружившись перчатками и фонариком, Дейв тщательно обследовал «Хьюи», даже слазил пощупать топливопровод. Взобравшись на плоскую крышу вертолета, проверил втулку винта, сам несущий винт, тягу управления, затяжную гайку…

– Мы что, серьезно полетим? – не выдержал Бедекер.

– Почему нет?

– Кинка разбудим, – брякнул Бедекер первое, что пришло в голову.

Дейв захохотал.

– Не боись, нашего Кинка пушкой не разбудишь. Вперед!

Бедекер покорно забрался в кабину. Уселся в левое кресло, пристегнул плечевые ремни к широкому ремню безопасности, нахлобучил шлем Национальной гвардии, который забыл в прошлый раз, приладил наушники и уставился на алые датчики панели управления. Дейв наклонился проверить приборы, пока Бедекер озвучивал показания автомата защиты сети. Закончив, Дейв запихнул какой-то железный ящичек в держатели и подвел к нему радиопровода.

– Это еще что за хрень? – удивился Бедекер.

– Магнитофон. Ни один порядочный «Хьюи» без него не летает.

Мотор загудел, лопасти набирали разгон, кашлянув, взревели турбины.

– Следующая остановка Стоунхендж, – раздался в наушниках приглушенный голос Дейва.

– В смысле? – растерялся Бедекер.

– В прямом. Сиди и смотри, амиго. Кстати, глянь – у меня очки ровно сидят?

Бедекер повернулся и обомлел: лицо под огромными инфракрасными очками и шлемом не принадлежало Дейву. В нем вообще не было ничего человеческого. В красных отблесках приборов выделялись гигантские пузыри глаз на толстых мясистых стебельках, широкий жабий рот и скошенный подбородок. Дряблая, в складку, шея напоминала престарелую индюшачью тушку.

– Ровно, – сообщил наконец Бедекер.

– Благодарю.

Через три минуты они уже парили на двух с половиной тысячах футов над Лоунроком. Внизу сиротливо горели редкие огни.

– Даже не оценил моего адмирала Акбара[3], – насупился Дейв.

– Обижаешь, амиго! – хохотнул Бедекер. – По мне, так это лучшая маска адмирала из всех, что я видел за последний месяц. А это зачем?