– Вдобавок что?

Бедекер наклонился к уху девушки и прошептал:

– Мне кажется, Том и впрямь хотел сожрать чертову ящерицу, а Дейв его обломал.

Диди с Томми-младшим появились, когда Бедекер и Мэгги уже собрались на ту сторону. В итоге пошли все вместе. Томми, бледный и подавленный, глядел все так же угрюмо, зато Диди щебетала за двоих. Река оказалась мелкой, едва по колено, но течение было сильным, а вода ледяной. Бедекер пропустил товарищей вперед, отвязал веревку и забрал с собой.

Спустя три четверти часа компания миновала водопад, снова перешла через реку – на сей раз выручило поваленное дерево – и начала подъем по серпантину. Над головой нависала вершина Маттерхорна, на каждом привале открывались все новые пики Анкомпагре. Лишь в нескольких милях от горного массива Бедекер в полной мере оценил его масштабы. Размерами гора не уступала мезам и останцам в Нью-Мексико и Аризоне, но была куда острее, круче, поднимаясь не над пустыней, а над плато высотой десять тысяч футов.

К концу дня лесной серпантин остался позади, дальше начиналась альпийская тундра. Контраст был разительный! Вместо густой сосновой чащи каньона – редкие побитые ветром ели с лысыми искривленными стволами и отдельные кусты можжевельника. За ними простиралась каменистая равнина, покрытая травой и красно-бурым утесником. Бедекеру чудилось, что он шагнул с последней ступеньки лестницы прямиком на крышу небоскреба.

С вершины тропы открывалась панорама бесчисленных пиков, перевалов, альпийских лугов и волнистых просторов тундры. Над зубчатой линией горизонта плыли пушистые облака. Пятна снега на буром ландшафте становились все гуще, и в вышине их белизна сливалась с бело-голубыми красками неба.

Бедекер остановился, тяжело дыша и обливаясь потом. Легкие настойчиво требовали кислорода.

– Потрясающе! – выдохнул он.

Улыбаясь во весь рот, Мэгги сняла алый платок-бандану и вытерла взмокшее лицо. Тронув Бедекера за плечо, показала на северо-восток, где на высоком холмистом лугу мирно паслись овцы. В глазах рябило от движущихся серых точек на фоне белых облаков и снежных полей.

– Потрясающе, – повторил Бедекер, чувствуя, как бешено колотится сердце. Казалось, все невзгоды остались во тьме каньона, далеко внизу. Мэгги протянула бутылку с водой, он пил и чувствовал руку девушки на плече.

Томми, сгорбившись, сидел на валуне и ворошил палкой заросли приземистых горных цветов. Диди с улыбкой огляделась по сторонам.

– А вот и Том! – воскликнула она, указав на маленькую фигурку вдали на перевале. – Даже палатку успел поставить.

– Это прекрасно, – с умилением прошептал Бедекер, пьянея от разреженного воздуха. Мэгги взяла у него бутылку и, запрокинув голову, сделала несколько больших глотков. Солнце золотило короткие белокурые локоны.

Она протянула бутылку Диди, но та крепко схватила ее за руку, второй рукой стиснув пальцы Бедекера, чтобы получился круг.

– Благодарим тебя, Боже, – начала Диди, – за то, что дал узреть величие Своего творения и разделить этот момент с преданными друзьями, которые милостью Святого Духа познают истину слова Твоего. Во имя Иисуса Христа, аминь! – Диди ласково погладила руку Бедекера. – Да, Ричард, это действительно прекрасно… – В глазах женщины блестели слезы. – Признай, ты жалеешь, что Джоан сейчас нет рядом.

Три палатки раскинулись вокруг высокого плоского валуна, одиноко стоящего посреди тундры. Прутья низкого кустарника, пробивающегося между камней, для костра не годились. Водрузив на широкий камень у валуна две переносные горелки, компания любовалась голубыми язычками газового пламени в мерцающем свете звезд.

Перед ужином изучали маршрут. Тени Веттерхорна и Маттерхорна наползали на плато, поднимаясь по скалистым уступам Анкомпагре.

– Гляди… – Гэвин протянул Бедекеру бинокль. – Вон там, у основания южного хребта.

В тени дальних скал виднелся низкий купол красной палатки. Рядом у огня что-то перетаскивали две крохотные фигурки.

Бедекер опустил бинокль.

– Там только двое. Интересно, где другие – девчонка и парень с дельтапланом?

– Берите выше. – Мэгги показала на край высокой гряды, еще горевший в лучах заходящего солнца.

Гэвин поднес бинокль к глазам.

– Точно. А этот придурок все тащит кайт.

– Надеюсь, он не собирается лететь прямо сегодня? – забеспокоилась Мэгги.

Гэвин помотал головой.

– Нет. До вершины еще топать и топать. Просто стараются забраться повыше, пока светло. – Он отдал Мэгги бинокль.

– Лучше всего лететь на рассвете, – заметил Бедекер, забирая бинокль. – Плотные термические потоки, и ветра почти нет.

Разглядеть два силуэта на изломанном хребте удалось лишь со второго раза. Солнце золотило красно-оранжевый чехол, мужская фигурка сгибалась под тяжестью ноши. Женщина плелась следом, волоча огромный рюкзак и два спальных мешка. Последний луч угас на глазах, и путники слились с зубцами скал.

– Ого! – присвистнула Мэгги, оглянувшись на запад. Солнце еще не село, но на горизонте скопились свинцовые тучи, затмевая свет.

– Может, обойдет стороной, – отмахнулся Гэвин. – Ветер отнесет к югу.

– Будем надеяться, – с сомнением протянула Мэгги.

Бедекер снова вгляделся в горную гряду, но два крошечных силуэта не могли соперничать с грядущей грозой и сумерками.

Над головой по-прежнему сияли звезды, а на западе царила чернильная мгла. Четверо взрослых сгрудились у горелки и попивали обжигающий чай. Томми-младший устроился поодаль на камне, спиной к остальным. Было очень холодно, хотя и без единого дуновения ветерка.

– Мэгги, вы знакомы с супругой Дика, Джоан? – выспрашивала Диди.

– Нет, не довелось, – коротко ответила девушка.

– Замечательный человек, – гнула свое Диди. – Терпение как у святой. Воплощенное спокойствие, как раз для таких вот походов.

Гэвин повернулся к Бедекеру.

– Куда собираешься после Колорадо?

– В Орегон, хочу повидать Рокфорда.

– Рокфорда? – непонимающе нахмурился Гэвин. – А, Малдорфа… Да, болячка у него – не позавидуешь.

– Что за болячка? – насторожился Бедекер.

– Джоан была самой терпеливой из нас, – вещала меж тем Диди. – Когда мужья пропадают на работе сутками… неделями!.. Все срывались… даже я, что греха таить, но Джоан никогда не роптала. За все годы нашего знакомства хоть бы раз пожаловалась.

– Его же оперировали год назад, в июне. Не слыхал? – удивился Гэвин.

– Я почему-то думал, там обычный аппендицит, – пробормотал Бедекер. – Сейчас он, надеюсь, в порядке?

– Джоан всегда была христианкой, но тогда еще не отдала всю себя Иисусу, – рассказывала Диди, – зато теперь они с Филиппом… он бухгалтер, кажется? В общем, теперь они активисты евангелистской церкви в Бостоне.

– Нет, у него не аппендицит, – медленно произнес Гэвин. – Я говорил с Джимом Босвортом, вашингтонским лоббистом, он рассказывал со слов знакомых Малдорфа в Конгрессе, что у Дейва лимфома Ходжкина, а в больнице ему удаляли селезенку.

– А вы, милочка, ходите в церковь там, в Бостоне? – допытывалась Диди.

– Нет, – помотала головой Мэгги.

– Ах, вот как. Уверена, там бы вы пересеклись с Джоан. Воистину, тесен мир.

– Разве? – подняла брови Мэгги.

– Прогноз неблагоприятный, но будем уповать на чудо, – заключил Гэвин.

– А как же иначе! – всплеснула руками Диди. – Помню, когда мужья готовились к космическому полету, Джоан позвонила и попросила посидеть с малышом Скоттом, пока она сходит за подарком ко дню рождения Ричарда. У меня тогда гостила подруга из Далласа, но я все равно сказала: «Конечно, мы придем». Скотти тогда было семь, а Томми – года три-четыре…

Бедекер резко встал и направился в палатку, свернулся там калачиком и уже ничего не слышал.

Лет в семь-восемь, когда война только-только началась, отец впервые взял его с собой в Иллинойс на ночную рыбалку. Заночевали в домике у озера, вместе на одной кровати, и проснулись с первыми лучами солнца. Последние летние деньки выдались особенно жаркими. Бескрайний водный простор, казалось, одновременно приглушал и резонировал окружающие звуки. Вдоль проселочной дороги, ведущей к пристани, тянулись густые непроходимые заросли, покрытые изрядным слоем пыли уже в половине седьмого утра.