Распрощались мы на парковке у бизнес-центра, обменялись документами и поставили подписи в подготовленных заранее доверенностях. Лёшик убрал все во внутренний карман, и пошел заводить мою машину, а я села в его авто и задумалась, постукивая пальцами по торпеде. Почему он это сделал? Мужчины обожают свои машины, они их вылизывают больше, чем кошки — новорожденных котят, и вдруг мне отдается почти просто так дорогущая иномарка, пока он ремонтирует мою… объяснение тут напрашивалось только одно, но я упорно не хотела ему верить. Природная осторожность помноженная на приобретенный жизненный опыт просто кричали о том, что Золушка всегда остается Золушкой, а прекрасные принцы — продукт мыслеобразования шестнадцатилетних дурочек. Чтобы вот так просто встретиться в полутемном дворе и ждать моего возвращения на следующий день, прекрасному принцу надо или слишком разочароваться в жизни и окружающих его принцессах, либо… либо у него должен быть к этой принцессе очень сильный материальный интерес. Может быть, у меня в квартире спрятаны золото и бриллианты? Но преступников никогда не останавливали жильцы, я целый день на работе и без меня можно уже давно там все найти. Кучи денег у меня нет, живу я весьма скромно по нынешним меркам, наследства из-за границы тоже не ожидаю по причине отсутствия там родственников, так чего же ему, собаке, надобно? Женская гордость все же пыталась доказать, что я не так уж плоха и доказательство тому — роскошный болид, в котором я сейчас сижу. Плюнув на дальнейшие размышления, я завела двигатель и поехала домой, прикидывая, как удивятся соседи, увидав на моем месте это чудо.
Прошло две недели. Лёшик исправно звонил мне, рассказывая о трудных буднях российского автосервиса, интересовался моими делами, но о моей «девятке» даже не заикался, как будто бы не желал возвращать ее назад. Посовестившись, я в один прекрасный день приперла его к стенке, чтобы выяснить судьбу моей пропавшей машины. Нет, я вполне могла полагать, что он альтруист и обожает раздаривать миллионные болиды, но это шло вразрез с моими жизненными установками, которые гласили, что за все надо платить, вот только чем?
— Лёшик, что случилось с моей лайбой? Из любого сервиса ее выкидывали буквально через три дня, а у тебя она стоит уже две недели и ты считаешь, что это в порядке вещей? Надеюсь, на ней не перевозят наркотики или трупы?
— Лер, — поморщился парень, — понимаешь, я уже перебрал подвеску, заменил две шаровые, стойку, ступица подстукивала…подварил сзади угол, но все равно она мне не нравится на ходу, а когда мне не нравится машина, я пытаюсь докопаться до сути, иначе беды не миновать. Знаешь, сколько происходит аварий после шинки? Болты затянут плохо, колеса на трассе летают, а мы отвечай…Нет уж, пока на моей поезди, а я твою поковыряю. Ты мне живая нужна и желательно целая!
На такой монолог я не могла ничего возразить и скрепя сердце продолжала ездить на дорогущей иномарке, внимательно следя, чтобы ее не поцарапать.
В выходные мы не всегда могли встречаться, сервис Лёшика работал для автомобилистов чуть ли не 24 часа в сутки и если туда притаскивали очередного инвалида за хорошие деньги, то и трудились там все, как на износ. В эти дни парень звонил мне чаще обычного, интересовался, где я нахожусь, чем занимаюсь и постепенно вытягивал все, что я только могла ему рассказать. Получалось, что он знал обо мне уже многое — где я живу, чем занимаюсь, а я о нем не знала почти ничего, кроме его страсти к машинам, да интереса к архитектуре. Это была его вторая слабость — он любил рассматривать старые дома в центре Петербурга, заходить во дворы-колодцы, заглядывать в освещенные окна и при случае поражал меня знанием строительного дела прошлых лет, как будто сам жил в старом фонде.
— Лёшик, а где ты живешь?
Мы сидели в недорогом кафе, достаточно уютном и тихом, чтобы там можно было поговорить и мне захотелось узнать о нем побольше. За два месяца нашего знакомства я ни разу не замечала за ним попытки поцеловать меня или напроситься на ночь. Бывало, я приглашала его к себе поесть, но к полуночи он вежливо откланивался и уезжал к себе, щелкая меня по носу у самой двери.
— Далеко, у меня комната в Сосновой Поляне. Но от тебя я туда очень быстро добираюсь, если ты об этом, — пояснил он. — Абреки довозят почти задаром.
— Ты снимаешь ее или это твоя комната?
— Ах вот ты о чем! Моя, я купил ее два года назад. Снимать невыгодно, денег много уходит, лучше сразу купить жилье. Ты еще что-то хочешь спросить? Так лучше сразу выкладывай, что тебя интересует, чтобы недомолвок не было. Вообще-то я не из Питера, я сюда приехал после того, как с родителями рассорился. Они в Новороссийске живут, на самом берегу моря. У отца приличный бизнес, он владеет пакетом акций порта, а там никогда не бедствовали, сама понимаешь. Но он у меня мужик простой, без фанаберии, и меня также воспитал. Видишь, я же не в офисе штаны просиживаю, а здесь работаю, зарабатываю прилично. На комнату себе я заработал, да и на машину отец совсем немного добавил, остальное я сам. Он хотел, чтобы я с ним кентовался, да это оказалось не по мне дело, я больше тачки люблю и руки у меня не из задницы растут. Ну, как разругались, я в Питер и маханул, дружок тут у меня осел, Славка. Мы еще в школе вместе учились, он в мореходку поступил, да ушел потом, с девушкой познакомился и живет теперь тут. Сервис, в котором я работаю, держит родственник его девушки, он-то и взял меня к себе. Отец все давит на меня, чтобы я возвращался домой, а мне туда уже не хочется, я в Питер просто влюбился! Как иду по улицам, представляю себе — вот тут такой дом, тут — другой, а здесь я живу, чтобы окна на Фонтанку выходили или Неву. Пусть здесь и климат поганый, дожди идут, небо серое, а мне и это нравится! Не веришь?
— Верю, я тоже Питер люблю и больше нигде бы не смогла жить, только в нем. Была я в Севастополе, Новороссийске, Адлере — там тепло, небо чистое, солнце яркое, а через неделю домой тянет. Это как полярники — все прекрасно, только вот на свою станцию душа стремится, где снег круглый год лежит и белые медведи бегают.
— Ну вот, ты меня понимаешь, — обрадовался Лешик, — а отец с матерью как вату в уши заткнули! Возвращайся и все тут, весь мозг вынесли уже…квартиру обещают купить, к делу пристроить. Отец уже на машине старше года и ездить не хочет, чтоб даже сервис не делать лишний раз, нос дерет, что счета в банках за шесть нулей перевалили…в еврах, ессно. Ему мои слова — как кость в горле, что круче Питера города нет. Москва и то не так душу трогает… да и не уеду я теперь из Питера ни за что!
— А то, что там денег больше будешь иметь и климат лучше, это роли не играет?
— Не все деньгами измеряется. Лер, мы уже тут все съели, пойдем пешком погуляем, — парень поднялся из-за стола, выглядывая в окно, — дождя нет, тихо стало, пошли вдоль Загородного, я тебе там кое-что покажу. Окна еще светятся, увидим…пошли давай!
Прогулка была долгой, шли мы не торопясь, но рядом с Лёшиком я забыла о замерзающих ногах и шмыгающем носе. Парень шел рядом и, то и дело останавливаясь, указывал мне на освещенные окна, через которые можно было видеть внутреннюю обстановку комнат.
— Лер, вот еще посмотри, видишь, они сделали такой подвесной круг на потолке и вставили туда по окружности галогенки. Если горит центральный плафон, это просто освещенная комната, а когда они включают круговые светильники, в комнате царит полумрак и создается интересный эффект, как будто в средневековом замке находишься. Видно это хорошо, но надо подождать часов до одиннадцати…Сейчас мы еще дойдем до одного окна, там другой прикол… — тащил он меня вперед. — Посмотри, на третьем этаже между занавесками, что видишь?
— Странное что-то блестит, не пойму никак. Такое впечатление, что зеркало там, — разглядывала я в щелочку чужую жизнь.
— Точно, зеркало! Сейчас у них все задернуто, а я как-то попал, когда щель пошире была… насмотрелся от души. По-моему, там девица сейчас снимает квартиру, из дорогих проституток.
