— Гаражи там запрещено строить, — еще раз объяснила она.

— А он строит. И кирпичи уже привез. И разрешение имеет. Своими глазами видел.

Секретарша поднялась со стула и надела очки, чтобы получше разглядеть такого скандального посетителя. Глаза за стеклами очков стали огромными — у нее была большая дальнозоркость.

— Кто дал, тот пусть теперь и беспокоится, — пожала плечами она.

— Я разнесу вас в пух и прах, так и знайте.

В маленькую приемную вошли еще двое посетителей, стало совсем тесно, и люди заволновались.

— Долго вы еще? — обратился кто-то к Константинову. — Мы все-таки с работы.

— Хороша же у вас трудовая дисциплина, — колко заметил Константинов. — Я вот в выходной пришел. Как же! Ташеву разрешение дали, а мое заявление не принимают! Я в газету напишу. Ему гараж — и мне гараж! Это вам не в Штатах. «Форды», «Трабанты» — мы все равны!

Когда Константинов вышел из райсовета, его оштрафовали за стоянку машины в неположенном месте, и тут он совсем расстроился, прямо хоть плачь.

Константинов заметил Камена и Маляку в тот момент, когда выходил из «Трабанта», но поспешил скрыться. Однако вскоре в дверь позвонили, еще раз, еще — очень продолжительно. Ну и мальчишки! Неловко, конечно, получилось, но жизнь есть жизнь. Ташева все равно не одолеть, так хотя бы для себя он выхлопочет разрешение. Ташеву что? Года через два-три купит новую машину, а он, бухгалтер Константинов, будет водить свой «Трабант» до гробовой доски. Такова его доля. Даже если в лотерею выиграет машину — опять будет всего лишь «Трабант». Каждый рождается под своей звездой. Один — лев, другой — рак. Впрочем, все это ерунда! При чем тут лев и рак? Уж как кому повезет.

Услышав, что дети спускаются по лестнице, Константинов почувствовал угрызение совести, пожалел ребят. Ну да ничего, подумал он: пусть учатся жизни.

Панта сновал по комнате в одних трусах. Часы пробили десять — пора! Мальчик достал чистую рубашку из гардероба, надел отутюженные темно-синие брюки и, встав перед зеркалом, провел ладонью по лицу — кожа гладкая, только усики чуть-чуть пробиваются. Панта надел свежие носки, а старые швырнул под кровать, потом обулся — ботинки блестели как лакированные. Кинул последний взгляд в зеркало, сложил тетрадку и засунул ее в задний карман. Уже в дверях Панта вспомнил, что не взял с собой денег, и вернулся.

Панта шел к Юлии — этим и объяснялись его тщательные сборы. Он был ей благодарен за желание позаниматься с ним, хотя и считал, что еще не родился тот человек, который смог бы вытянуть его по математике. В таком случае надо хотя бы внешне произвести хорошее впечатление. А может, отказаться от ее помощи?

Панта почувствовал, что Камена задело предложение Юлии, уж не подумал ли он… Юлия и в самом деле нравилась Панте, но после того как Камен доверил ему свою тайну… Раньше, правда, случалось — Панта то дернет девочку за волосы, то выбьет портфель из рук, но после признания Камена он держался с ней ровно.

Панта остановился перед киоском и положил стотинки на прилавок.

— Пачку «Солнца», — как можно более солидно произнес он, привстав на цыпочки, чтобы казаться выше ростом.

— Как тебе не стыдно, — укорила его продавщица.

— А что такое? — сразу включился в разговор какой-то мужчина, протянувший продавщице лев. — «Бэ-Тэ»!

Панта забрал свои стотинки и исчез, но от мысли купить сигареты не отказался, полагая, что для пущей важности надо бы иметь их — сигареты производят впечатление, особенно на девчонок. В бакалейном магазине возле кассы стояла небольшая очередь. Панта направился прямиком к кассе и положил стотинки перед кассиршей.

— «Солнце»!

— Эй, малыш! — крикнул кто-то сзади. — Ты очень спешишь?

— За сигареты выбивают без очереди, — вмешался продавец.

Выйдя из магазина, Панта вынул из пачки несколько сигарет, разломал их и бросил в урну.

Вскоре он вошел в подъезд красивого дома, где жила Юлия. Остановившись перед дверью, мальчик проверил, хорошо ли заправлена рубашка, пригладил волосы и только после этого позвонил.

Открыла Юлия.

— Точность — вежливость королей, — улыбнулась она. — Опоздал лишь на десять минут. — И пригласила Панту в свою комнату.

Они сели рядом за письменный стол, Юлия волновалась: это был ее первый урок, она ведь мечтала стать учительницей.

— Что тебе неясно по алгебре? — спросила она.

— Знаешь… — растерялся Панта, ему многое было неясно. — Задачи.

— Какие, логические?

— Логические, не логические — всякие.

В комнату вошла мама Юлии — познакомиться с гостем. Она знала, что дочь должна помочь какому-то отстающему ученику, и это было ей неприятно — вместо того чтобы учиться, Юлия будет тратить время на то, чтобы учить.

— Надеюсь, вы недолго… — Мама Юлии была не слишком любезна. Поздоровавшись с Пантой за руку, она добавила: — Если человек сам учиться не хочет, другому его не научить!

Юлия покраснела, Панта тоже, ему захотелось встать и уйти, даже нагрубить, но он боялся обидеть Юлию.

— Ну, занимайтесь, занимайтесь, — попыталась исправить свою бестактность мама и повернулась к Панте: — Значит, это ты Лучезар Пантев? Я никогда не видела твоих родителей на собраниях в школе.

— Мама в это время работает и…

— А где она работает?

— В Министерстве иностранных дел…

— О-о-о! — Мама Юлии была приятно удивлена.

— …уборщицей. Как раз в это время…

Приятное удивление исчезло, и тон заметно охладел.

— А твой отец?

Мать не заметила предостерегающего взгляда Юлии.

— Он погиб. В автомобильной катастрофе.

— О, боже! Ну, не буду вам мешать.

После ее ухода наступило неловкое молчание.

— Может быть, не надо… — Панта хотел сказать, не надо ему приходить, но Юлия прервала его:

— Прекрати! Мама не со зла, вообще-то она неплохая женщина.

— А у меня мама очень добрая, — признался Панта. — Я в долгу не останусь, когда-нибудь, честное слово, такое для нее сделаю…

Юлия вздохнула и открыла учебник. Счастливый Панта, может отблагодарить свою маму. А она? У родителей нет только птичьего молока, что уж тут сделаешь для них?

— Ну, давай начнем, — предложила Юлия. — Ты решай одну задачу, я — другую, а потом посмотрим, что у кого получится.

— Хорошо, — согласился Панта.

Предложение Юлии ему понравилось. Он принялся читать условие задачи, незаметно для себя покусывая шариковую ручку. Взгляд его блуждал по учебнику, потом остановился на Юлии. Красивая девочка, правда, красивая. Юлия посмотрела на него, и это его смутило.

— В чем дело? — удивилась она.

Он совсем смутился и, не ответив, спросил:

— Можно закурить?

— А ты разве куришь?

— Пытаюсь бросить, — Панта старался говорить по-взрослому и неторопливо достал из кармана пачку «Солнца». — С утра выкурил только пять сигарет.

— А если войдет мама…

— Ну, ладно, — Панта сунул сигареты в карман. — Меня и так с утра бил кашель.

Напрасно Панта полагал, что Юлия очарована его пристрастием к курению. Единственно, о чем она думала, — как бы не вошла мама и не устроила скандал. А то еще возьмет и вышвырнет Панту за дверь, как паршивого котенка. Конечно, семья их интеллигентная, но терпение и самых интеллигентных людей имеет свой предел.

Юлия посмотрела в тетрадку Панты — он ничего не написал. Ну, конечно, где уж тут решать задачи, если мозг отравлен никотином? Пожалуй, следует сказать ему об этом, но потом девочка решила, что достойней будет не придираться к нему, а помочь. Тем более, что она мечтает стать учительницей.

— Давай решать. Увидишь, это не трудно.

— Давай, — согласился Панта. — Я математику вообще… — пренебрежительно махнул он рукой, — а вот читать люблю. Не уроки, а… Я много читаю, — соврал Панта.

— А «Ночью на белых конях» читал?

— Это чье? — растерялся Панта.

Он слышал впервые об этой книге, но тут же решил непременно прочитать ее. Раз о конях, должна быть интересной, а, может, она и о спорте…