Кирилл ТимченкоБез солнцаВступление
- Ты уверен, что все сработает как надо? – в очередной раз поинтересовался Андрей у профессора.
- Конечно, мы просчитали все возможности. Вариант В-перегрузки настолько ничтожен, что про него можно забыть, - успокаивающе хлопнул старичок его по плечу, - Ты же знаешь, что я бы сам полез…
- Я понимаю, - кивнул Андрей в ответ.
Перегрузки были очень сильными, профессор со своим слабым сердцем вернулся бы из полета в виде мелкого фарша.
Институт Пространственных Измерений, основанный в две тысячи восемьдесят девятом году, быстро развивался благодаря огромному финансированию, сыплющемуся от правительства. Когда была теоретически доказана многомерность пространства Никитой Верлиевым, перевернувшая с ног на голову все классические представления об объемах и траекториях, возможность комических перелетов больше не казалась чем-то невозможным. Теория была основана на геометрии Лобачевского, доказывавшего, что Евклид лишь очень поверхностно черпнул возможности изменений тел и линий. Верлиев же сумел доказать то, о чем ученые раньше даже и мечтать не могли – он доказал возможность существования так называемых «червоточин», о которых ходило столько легенд. Некоторые их называли даже просто мифом. Смысл заключался в том, что кратчайшее расстояние между двумя точками – не всегда прямая. Есть и более короткие пути. К примеру, если на листе бумаги нарисовать две точки, а потом сложить его пополам, то путь от одной стороны листка до другой не по бумаге, а «через воздух», будет гораздо короче. Верлиев же доказал, что такое возможно не только с бумагой, но и с нашим трехмерным пространством.
Если сказать, что это был бум, то ничего не сказать. Это был гигантский крах всех прежних космических программ. Правительства всего мира рвали удила, спеша первыми построить двигатель, основанный на теории Верлиева – машину, способную открывать, проходить, а потом закрывать те самые червоточины.
Первым успеха добилась, естественно, российская команда с самим Верлиевым во главе. Американцы сначала попытались устроить международную комиссию по разработке проекта, чтобы первым использовать результаты, а лучше вообще потом всех отодвинуть в сторону.
Полный провал с задумкой. Верлиев отказался работать где угодно, кроме России. «Эта страна воспитала меня, ей и принадлежат мои идеи» - единственное, что сказал он на пресс-конференции. Потом, еще рассказывают, даже устроили спецоперацию с применением десанта и техники, чтобы выкрасть гениального ученого. Рисковали, балансируя на грани ядерной войны, но ничего другого использовать не было возможности. Ученому не были нужны ни деньги, ни навороченные лаборатории с управлением с помощью голоса. Единственное, что он хотел – работать для своей страны. Американцы же исходились пеной изо рта, представляя, что случится, если в России такую машину изобретут раньше. Конец всей программе американского доминирования, конец их превосходству и владычеству. Русские будут колонизировать другие планеты, пока они будут возиться на Земле, выкачивая нефть из арабских стран оружием и дипломатией…
В России, как ни странно, это тоже понимали. Был, конечно, вариант, что кое-кто их государственных чиновников в верхушке продал бы проекты машины за нереальные деньги тем же американцам, благо, патриотизмом такие люди никогда не страдали. Только вот Верлиев все важные проекты держал при себе, а люди, которых он набрал к себе в команду, были преданы делу не меньше его. Были даже попытки обрезать финансирование, чтобы заставить ученого пойти на уступки. Он же объявил, что либо он вообще прекращает всякую работу, либо будет работать так, как захочет. Так что и тут пришлось отступить. Потом пытались угрожать его семье, обещая жизнь родных в обмен на технологию. Он отказался! Невиданно и неслыханно, но этот человек отказывался спасать своих близких из лап ЦРУ, проданных ей родным государством. Зато объявил, что и машины никто никогда не увидит, а формулы он унесет с собой в могилу.
Родных Верлиева, привезенных из Америки, встречали с цветами и букетами. К несчастью многих, ученый не воротил нос от социальных сетей и половина интернета знала, что происходит. Несколько патриотических организаций взяли его семью под круглосуточную охрану. Их пытались разогнать, объявив, что у них нет прав ЧОПа, тогда они записались к ним как домработники.
Вокруг этого человека объединялись лучше люди страны. Генерал, на полигоне у которого происходил первый пробный запуск, пытался провести на охраняемый объект американскую комиссию, чтобы те получили доступ к результатам… Увидев незнакомые лица, Верлиев пустил машину в разнос. Взрыв превзошел мощность в сорок мегатонн. Бункер, в котором находились ученые, едва не обрушился. Его даже отдали под суд, но был такой взрыв общественного мнения, что американцы отступились, боясь революции.
Генерала, пришедшего на смену прежнему, погибшему на испытании, Верлиев одобрял лично. Им стал еще совсем юный, но очень талантливый парень, сын одного из миротворцев, погибшего при нападении грузинских войск на Южную Осетию. Попал под влияние Верлиева, парень быстро проникся его идеями и делал все, чтобы аппарат достался только России и больше никому. Именно при нем была отбита атака американского спецназа, пытавшегося выкрасть ученого. Бой шел с переменным успехом больше часа, пока, наконец, командир расположенной неподалеку десантной части наплевал на полученные взятки и отправил туда весь личный состав вместе с техникой. Американцев пытались эвакуировать, но охрана полигона, выставив зенитно-ракетные комплексы, сбила все транспортные самолеты и вертолеты. Пленных не брали. Тем более, что на следующий день США объявили, что это не американские части, а афганские талибы, переодетые в американскую форму, решившие таким бесчестным нападением разрушить мир и дружбу между двумя странами.
После этого эпизода США вдруг стали очень внимательны к России, не переставая говоря о русско-американской дружбе и постоянном сотрудничестве. Все сводилось к одному – американские ученые должны так или иначе получить доступ к разработкам Верлиева. Тот отказывался, фактически превратив полигон в свою вотчину.
Когда же он объявил о том, что первичные испытания закончены, равно через десять лет после открытия его теоремы, был создан Институт пространственных измерений в центре Москвы, где он мог спокойно шлифовать свое изобретение. Огромное, тридцатичетырех этажное здание, выполненное в форме подковы, высилось в самом центре города, привлекая всеобщее внимание.
Именно поэтому, а также грандиозному ученому, возглавлявшему институт, Андрей Старов, только что окончивший институт, и подал туда заявку на работу. И был в восторге, когда ему объявили, что он принят. Верлиев его быстро заметил среди прочих аспирантов и лаборантов, в частности из-за его привычки засиживаться допоздна, решая поставленные задачи и выводя формулы. Иногда они пересекались у буфета с ним, страдавшим от бессонницы и работавшим по ночам, когда тихо и никто не мешает. И в один день профессор, сильно постаревший из-за постоянных волнений и переживаний, а так же измученный работой, попросил его помочь ему с одной задачей. Вместе они просидели по самого утра, решая одну формулу за другой, но никак не получая конкретный итог. Когда же решили, Верлиев предложил ему перейти непосредственно под его руководства для участия в итоговых тестированиях аппарата. Сначала Андрей опешил и обомлел, а потом, вновь обретя дар речи, тут же согласился.
