На краю плато Осбила била нервная дрожь.

— Это тот самый бурокрыс, офицер Стрингл! Вон, вышагивает между тополями.

— Вижу, — ответила Моди. — А чем он лучше других?

— Он гнался тогда за тобой и Лог-а-Логом, когда вы искали Йика. Он виновен в смерти отца и должен заплатить жизнью. Грантана Кердли тогда при войске не было, позже прибыл. Ребята, дайте мне самый большой лук и хорошую стрелу.

Пожилой партизан передал Осбилу свой лук:

— Мой лук — лучший у Гуосим. А вот и стрела к нему… — Он выбрал из колчана стрелу, внимательно ее осмотрел вдоль и поперек. Прямая и прочная. Дубовая, с пером белой чайки, наконечник — лучший кремень.

Тем временем к ним подошла Саликса:

— Непростая цель. Может быть, мне попробовать?

Осбил решительно отказался:

— Нет, мисс, здесь мой личный вопрос. Я должен это сделать сам.

— Семейная честь, — прошептала Моди барсучихе.

— В этих делах Гуосим особенно щепетильны, во.

Осбил оттянул тетиву, прицелился… Моди и Саликса замерли.

Осбил вздохнул и опустил лук.

— Ушел! Жди теперь, пока снова высунется.

Саликса присела на камень рядом с землеройкой.

— Спокойно, спокойно, расслабься, друг, не трясись, не то промахнешься. Вот так, вот так, уже лучше. Вот он снова к нам шагает. Чуток упреждение, не забудь… Так-так… Отлично… Стреляй!

Виска уже почти потерял терпение с этим Стринглом.

— К сожалению, не могу, капитан Длиннозуб. С радостью бы с вами соединился, но у меня указания. Я должен ожидать прибытия Грант…

Стрингл издал странный булькающий звук, качнулся и рухнул.

Виска много раз встречался со смертью, сам сеял смерть. Он оказал должное почтение старой знакомой, плюхнувшись ничком у ног свежего покойника Стрингла.

— Ложись, стреляют! — крикнул он, и все окружающие принялись обниматься с сырой землей.

Чуть выждав, осторожно оглядываясь, зверье зашевелилось. Заплата осмотрел Стрингла.

— Мертвее камня, кэп. Стрела меж глаз, чего уж тут. Выстрел хорош, мастак стрелял.

Златолис плюнул в сторону Стрингла:

— Туда ему и дорога. Я уж и сам подумывал, не грохнуть ли его. Сколько времени из-за этого идиота потеряли. Эй, ребята, сообщите бурым, что капитан Стрингл с ними желает побеседовать.

Джанго тупо уставился на труп:

— Дак, кэп, этот же ни слова сказать не сможет.

Виска нежно улыбнулся тугодуму:

— И ты не сможешь, если не будешь меня слушаться, сынок.

Рангвал хлопнул Осбила по спине:

— Отличный выстрел! Поздравляю! Чистая работа.

Моди трясла лапу молодого Лог-а-Лога:

— Браво, сэр! Одним мерзавцем меньше, во. Ну как, полегчало? Отплатил за отца?

Осбил вернул лук владельцу.

— Слишком далеко, чтобы что-то почувствовать. Я хотел бы встретить негодяя лицом к лицу, чтобы он умолял о прощении, перед тем как умереть.

— У-у, какой ты дикарь кровожадный, Осбил.

— Да, я Гуосим. Такой, какой есть. Не забывай, он убил моего отца!

Зайчиха шевельнула ушами и согласилась:

— Да, друг, ты, пожалуй, прав.

Она решила сменить тему:

— Что-то они там затихли. Никто не вопит, не атакует, не призывает к мести.

Горас оперся на вилы, вперил взгляд в лесные дебри.

— Может быть, готовятся к решающему штурму. Как думаешь, Саликса?

— Не думаю, — возразила барсучиха. — Мы же легко отобьемся. Если главный у них лис, то, конечно, он предпочтет осаду. Время — его союзник. Их намного больше, они могут поиграть в выжидалки.

Рангвал подмигнул Горасу и тихо заметил:

— Редкое сочетание красоты и ума в одной особе. Я бы с ней сразу согласился, если бы меня спросили.

— Я тоже, — присоединился к его мнению Горас.

День тянулся и тянулся, солнце выжигало вершину плато, раскаляло камень. Моди помогала Саликсе и Качуч распределять пищу и воду. Как это повелось у зайцев, аппетитом сезоны зайчиху не обделили. Она мрачно глянула на свою порцию. Обрезок яблока да маленький кусок твердого сыра с коркой хлеба и полкружки разбавленного водой землероечного пива.

Те же чувства испытывали и остальные. Обычно бодрый Рангвал с отвращением смотрел на свой рацион.

— И это все? Сезоны милосердия! Так ведь и шкура к костям прирастет.

Горас поймал неодобрительный взгляд, брошенный на белку Саликсой, и, отгородив Рангвала от Гуосим своим мощным корпусом, принялся его отчитывать:

— Согласен, друг, итого мало, но не надо жаловаться. Ты не только взбудоражишь народ, но и сообщишь крысам, что нам есть нечего, если они услышат. Понимаешь?

Рангвал хлопнул себя хвостом по лбу:

— Ох, дубина я, дубина! Конечно, понимаю, правильно, сэр, от такой болтовни один только вред. Ничего, сейчас дело поправлю.

Горас удивленно наблюдал, как Рангвал прыгнул к краю утеса, уселся и свесил лапы.

— Что это он опять задумал? — с подозрением покосилась на него Саликса.

Горас пожал могучими плечами:

— Сейчас узнаем. Надеюсь, не слишком поздно.

И они узнали, и все вокруг узнали, и даже враг внизу узнал, что собирался вытворить лесной разбойник. Он тут же заорал во всю глотку, желая ввести противника в заблуждение:

— Слушай, повар, отстань от меня со своими грибными пирогами! Что мне, лопнуть, что ли? Не знаю, куда тебе их девать, кинь вон нечисти вниз, если никто не хочет. Сколько можно жрать, хочешь, чтоб я лопнул? Я суп съел, тушенку съел, запеканку съел, пудинг съел… Все, хватит. Подай лучше вон тот бочонок зля… Нет-нет-нет, ни лепешек с земляникой, ни сливового пудинга, ни черничного желе, ни мятного чая…

Маленький камушек, запущенный из пращи, выдрал клок шерсти из его пушистого уха.

— Ой! Ага, проняло их, окаянных! — радостно воскликнул Рангвал и гордо обернулся — как раз вовремя, чтобы увидеть, как пращник Гуосим собирается послать в него второй камень, побольше. Возмущенный Рангвал резво отпрыгнул в сторону. — С ума сошел? Убить меня хочешь?

Осбил махнул лапой ретивому пращнику и набросился на Рангвала:

— Я сам этим займусь, если ты не прекратишь эту болтовню о жратве.

— Но я же хотел ввести противника в заблуждение, показать, что у нас всего хватает, что у нас высокий боевой дух.

Моди втиснулась между Осбилом и Рангвалом:

— Спокойно, ребята. Нет нужды орать, вы, может, этого не заметили, но вы совсем рядом друг с другом, во.

— Тогда скажи этому дураку, чтобы он заткнулся о жратве! — возмущенно крикнул Осбил.

— Тогда объясни этому недоумку, что я дразнил противника, — парировал Рангвал.

Моди чувствовала, что ее втягивают в свару. Она наперла на Рангвала и повысила голос:

— Это ты недоумок, если не понимаешь, что дразнишь не сытых бурых крыс внизу, а своих же товарищей здесь, наверху.

— Моди хочет объяснить, что у противника много еды и воды, а у нас, к сожалению, не хватает, — раздался мягкий голос Саликсы. — Извини, Рангвал, но от твоей выходки аппетит только разгорается.

Все замолчали. Сверху так же молча немилосердно палило солнце, от лучей которого на голой вершине плато некуда было спрятаться. Молчание нарушил Горас, глядевший вниз, в сторону валявшегося под тополями трупа Стрингла:

— Слишком там тихо. Хотел бы я знать, что они замышляют.

Рангвал не утерпел:

— Может, я нагнал на них голод и они пошли шарить по лесу.

Поймав суровый взгляд Гораса, Рангвал осекся. Саликса успокаивающе погладила лапу друга:

— Что бы они ни замышляли, мы с этим справимся.

Виске несказанно везло. У него в подчинении оказалось больше зверья, чем за всю его нечестивую бандитскую жизнь. И все благодаря неожиданной смерти Стрингла и его собственному красноречию. Его силе убеждения. Ну и конечно, тому, что бурые крысы — отнюдь не самые сообразительные обитатели Леса Цветущих Мхов. Без приказов мудрого вождя они что рыба, вытащенная из воды. Обычно приказы градом сыпались из Грантана Кердли. Здесь его особу представлял Стрингл. Стрингла не стало, и крысы растерялись.

Виска достаточно быстро соображал, чтобы распознать в этом свой шанс. Он направил к крысам своих разбойников, чтобы пригласить крыс «на пару слов».