Моди охотно объяснила:
— Я, значит, барсука ищу, во. Здоровый барсучище, и изгнанник обязательно при нем. Вы его, часом, не заметили, сэр?
— Ни днем, ни часом; не видел и не слышал. С прошлого сезона никого здесь из пришлых не видел, кроме вас, магическая девушка с магическим огнем.
Моди подбросила в костер веток:
— Да ничего в этом костре магического, во…
Эйшо погрозил ей когтем-кинжалом:
— Экхе-кхе, уж магии-то мне не знать… И по когтям гадать магия может.
Моди не захотелось показаться своему спасителю неблагодарной.
— Ну разве что немножко по когтям, — согласилась она.
Эйшо тут же радостно захлопал крыльями и возбужденно завертел головой:
— Может, может! — И он тут же сунул под нос Моди когтистую лапу, впопыхах забыв про свои поклоны да расшаркивания. — Давай, гадай, скажи, будет у меня невеста, будут маленькие филинята?
Моди видела, как зайчихи долгими зимними вечерами гадают по лапам в Саламандастроне. Никто в это гадание толком и не верил, так, шутки ради, чтобы время провести. Лапа Эйшо, конечно, сильно отличалась от заячьей, но почему бы не попробовать?
— Прошу, прошу сюда ваши когти, сэр!
Эйшо вытянул лапу, вооруженную четырьмя мощными кривыми когтями. Моди едва сдержалась, чтобы не зажмуриться от произведенного на нее этой убийственной лапой впечатления.
— Теперь прошу вести себя смирно, лапой не дергать, во. Итак, нас зовут Эйшо Бардвинг?
— Нет, это нас зовут Эйшо Бардвинг из Большого Гнезда Бардвингов. А откуда ты это имя знаешь?
Тут Моди поняла, что памятью сезоны эту птицу обделили. Что ж, грех этим не воспользоваться.
— Я знаю это, потому что я Магическая Моди. Знаешь ли ты крота по имени Бангвен-отшельник, о пернатый?
— Да-а, — протянул Эйшо. — Знавал я болтуна Бангвена.
Моди провела лапой над когтями Эйшо, как будто муху отгоняла. Ей казалось, что жест этот почти колдовской — и филину тоже так почему-то показалось.
— Спокойствие, мой пернатый друг. Вижу судьбу твою в сияющих когтях судьбы, в сияющей дали. Вот-вот, во-во, вижу я Большое Гнездо Бардвингов, вижу птицу по имени тетушка Кордулия.
— Ух ты, она и тетушку знает-видит, Мистическая Могулия, смотри-ка ты… И что тетушка сказала?
Моди всмотрелась в когти, осторожно потрогала один:
— Она говорит, что сезоны твои будут долги и счастливы, если будешь поменьше лопать ящериц, а побольше овощей и зелени.
Эйшо недовольно забулькал горлом:
— Овощи… Пусть сама огурцы клюет, старая… Ну а зелень… Что ж, я люблю зеленое: ящерицы, лягушки, жабы, тритоны… Очень зелененькие все и вкусные, вкусные… А еще чего?
— А еще… Во-во-во! А еще встретишь ты, Эйшо, пернатую красавицу рода своего. И тогда не обижай ее, пожалуйста.
Эйшо от радости дернул лапой, чуть не отхватив зайчихе нос.
— Еще скажи, еще!
— Будешь хорошо себя вести, она выйдет за тебя замуж. И отложит много яиц, целую кучу! А дальше я ничего не вижу, туман сплошной, во…
— Я буду себя хорошо вести! А яйца — это птенчики, я знаю… И ты, конечно, знаешь, не зря же ты Магическая Моди. Спасибо, спасибо тебе!
— О, ничего, не стоит благодарности. Мы, магические зайцы, рады услужить славным филинам, во…
— И должен тебя отблагодарить. Сейчас для тебя спою. Редко кого удостою я такой чести, а для тебя…
И он взлетел в крону дуба. Порывшись там, он выволок маленькую лиру и принялся ее настраивать, пробовать струны и голос.
Трень-трень-трень…
— У-гу-гу-у-у-у-у-у-у…
Брень-брень-брень…
— Ху-ху-ху-у-у-у-у…
Лапы зайчихи едва не вскинулись к ушам, но она собралась с духом и даже выдавила слащавую улыбку.
Филин напыжился, надулся и разразился ужасающим уханьем, в котором с трудом угадывались слова какой-то совиной баллады.
Долго еще у Моди звенело в ушах. Пересилив себя, она захлопала лапами и принялась нахваливать исполнителя сразу же, как он захлопнул клюв и опустил инструмент.
— Потрясающий голос! Какая сила, мощь, в жизни такого не слыхала, во!
Эйшо скромно поклонился:
— Ну, раз тебе так нравится, я еще спою.
— Нет-нет, побереги свое горло для милой подруги, которую обещала тебе тетушка.
— Гм… Пожалуй, ты права, Модная Моги… Ух, что с тобой?
Моди томно поднесла лапу ко лбу:
— Нет, ничего особенного… Просто три-четыре камня этих безобразников… Да и усталость сказывается…
Эйшо засуетился:
— Да, да, ложись да отдохни, засни до утра. А об этих хвостатых можешь не беспокоиться. Я уж за ними присмотрю.
В эту ночь Моди спала спокойно, зная, что никакой враг ей не страшен, пока в ветвях над ней восседает могучий Эйшо Бардвинг.
Проснулась Моди уже после восхода солнца, отдохнувшей и посвежевшей. Утро обещало добрый летний денек. В лесу вовсю распевали птицы, уже стрекотали кузнечики. Хорошо в лесу! Моди осмотрелась, зевая и потягиваясь, и тут заметила над собой Эйшо. Филин крепко спал, не замечая, что происходит вокруг него.
Моди, недовольно ворча, подбросила веток в почти угасший костер, вытащила лепешки и принялась греть их возле пламени.
— Х-ха, «ложись да отдохни, засни до утра». «Можешь не беспокоиться, я за ними присмотрю»… Тоже мне, ночная птица. Сонная тетеря, а не филин. А бедную зайчиху запросто могли сожрать, на куски разорвать. Вот майор Малл тебе бы фитиль вставил… Ну и пусть себе дрыхнет, а я потихонечку с лепешками управлюсь.
— У-ху-ууу, как вкусно пахнет! Лучите лягушки!
Зайчиху чуть не сбил с ног порыв ветра из-под крыльев Эйшо. Он рухнул возле костра, беспокойно вертя головой и хлопая глазищами.
— У-у-у, у тебя и мед есть, лепешки намазывать!
Зайчиха подумала, не лишить ли соню завтрака, но Эйшо и не спрашивал разрешения. Он уже заграбастал лепешку и, не дожидаясь меда, отправил ее в клюв. Моди поспешила спасти что-нибудь и для себя.
Наевшись, Эйшо принялся вышагивать взад-вперед, постоянно вертя головой.
— Работай, голова, работай, — то и дело приговаривал филин. — Это я думаю, думаю, — пояснил он, повернувшись к Моди.
— Слышно, как мысли стукаются, во, — кисло заметила она.
— Вот балда! Мыслей совсем не слышно! — Сегодня Эйшо относился к Моди без вчерашнего почтения.
— Прошу прощения, мне показалось, — поспешила извиниться зайчиха.
— И вот что я надумал. Барсук, которого ты ищешь. Барсук ведь не мышь, в траве не скроется. Зверь редкий, крупный. Куда такому зверю податься? Точное дело, в аббатство Рэдволл. Много путешественников туда наведывается каждый сезон.
— Верно-верно, — оживилась Моди. — Ведь и мне велели в Рэдволл идти. Надо мне туда отправляться. Только вот как дорогу найти?
— Знал я дорогу, да, как водится, забыл. Зато помню, кто дорогу знает, и тебя к ним отведу.
Моди быстренько подхватила мешок со скудными пожитками.
— Отлично, пернатый друг. И кто же знает туда дорогу?
Эйшо склюнул прилипшую к когтю крошку.
— Слышала о землеройках Гуосим?
Зайчиха уже стояла с мешком за плечами.
— О, землеройки Гуосим, партизанский союз Цветущих Мхов! Конечно, конечно! Встречались мы с ними. Отличные ребята, спеть любят, повеселиться, пиры горой закатывают.
Они пустились в путь. Зайчиха топала по лесу, Эйшо Бардвинг летел над деревьями, то и дело спускаясь пониже, чтобы поболтать.
— Я как раз собирался зачем-то в гости к Гуосим, да забыл зачем и забыл, что собирался. Стар я, должно быть, стал. Голова дырявая, ничего не помню.
— Ничего, ничего, — утешила Моди. — Главное — дорогу не забыть. И не заблудиться.
— Х-ху-ху-ху! Здесь заблудиться? К Камышовому Садку не выйти? Да я туда с завязанными глазами и со связанными крыльями долечу.
Они шли и шли. Лес становился все гуще, трава под ногами уступила место мху.
— Камышовый Садок! Да как тут с дороги сбиться… Никак, никак не сбиться.
Эйшо настолько был уверен в себе, что Моди начала подозревать, что они заблудились. Однако вскоре она услышала пение множества голосов, молодых и старых, звонких и гулких.
