6. Артур. Будни.

Возвращаясь домой совершенно удовлетворенный и умиротворенный, я удивлялся: надо же, словно сам с собой вечер провел. Нет, Сергей, конечно, не я. Но так много в нем похожего: реакции, поведение, предпочтения. Даже то, как легко у него меняется настроение – это тоже мое. И я не ожидал от себя некоторого копирования Олега. Странно было: я совершенно непроизвольно иногда вел себя как он. То ли поведение Сергея эдак повлияло, то ли так выразилась моя тоска по Олежке, то ли это проявилось желание побывать в его роли. «Нет, на прошлом я уже поставил крест, так что нечего зацикливаться на воспоминаниях. А Сергей в этом мне поможет. Прошлое – в прошлом. Это отрезано. Забыли». Я очень чеканно проговорил мысленно эти слова, словно занимаясь самогипнозом. Но на заднем фоне, за этими четкими словами, как эхо шло понимание: прошлое так легко меня не отпускало, раз это отразилось в моем поведении. Но ведь я осознавал: Олега я не увижу, я – здесь, он – там. Значит, надо забыть. У меня жена, будет ребенок. И как миллионы других мужчин, я могу изредка изменять своей супруге, а с кем – это уже не важно. Пусть сейчас это Сергей. А там дальше – как получится.

Танюша не спала. Я ожидал, что сейчас начнутся упреки, но, как ни странно, она лишь подошла, поцеловала меня, мимоходом принюхиваясь – думает, я не заметил! – и, проговорив «Долго вы свой день отмечали», ушла в комнату. Фу! Все же я несколько волновался. Но когда проблема домашних разборок оказалась позади, на первое место опять вылезли мысли о произошедшем.

Я не знал, радоваться мне или нет тому, что случилось. Да, мне было хорошо, даже отлично – я именно тогда окончательно понял, что от себя не уйдешь. Что если я раньше думал: все может быть как у всех, то теперь я однозначно понял: мне мало иметь жену. Мне мало женщины. И я был дураком, когда так резко порвал с Олегом. Ведь я сам – сам! – пришел к нему. Я хотел его. Я… Наверно, я все же любил его по-настоящему, а думал, что это просто… так, пройдет со временем. Да что я вообще знал? Я рос домашним мальчиком – один ребенок, я как свет в окошке для матери. Застенчивость была основным препятствием для сближения с одноклассниками. Девочки, конечно, привлекали меня, но не так, чтобы очень. В общем-то, я считался хоть и симпатичным, но маменькиным сынком. А к таким относятся с легким пренебрежением. Вот и получилось так, что мне было уже 19 лет, когда я познакомился со Светланой, а она меня, в свою очередь, познакомила с сексом. Моя первая женщина была красива, опытна, смела, но и властна. Конечно, я был влюблен в нее. И захоти она выйти замуж за меня – не сомневаюсь, сейчас я бы был женат именно на ней. Но, видимо, во мне ее привлекало что-то иное – уж больно быстро мы с ней разбежались. А затем… А затем был Олег. Олежек. И я до сих пор не могу его забыть, хотя и понимаю, что – надо.

А вот заводить отношения с Сергеем мне бы не хотелось. Все же мы работаем близко друг от друга. Не хватало еще, чтобы кто-то что-то заметил. Но, тем не менее, мы все равно встречались. Он хороший парень. Да и тело мое требует свое, и я иду у него на поводу. А еще я заметил, что стал легче переносить беременность жены – эти ее перепады настроения. Как-то отстраненней стал. И она это заметила. Только вот обижаться стала чаще. На восьмое марта я ей подарил букет и духи. Вроде как нормальный подарок. А она сказала, что ей запах не нравится. Я-то выбирал то, что мне по вкусу пришлось. И вот, не то взял. Но если раньше мне было бы досадно, то теперь я просто пожал плечами и заявил, что нюхать-то мне, а значит, духи что надо. А она опять обиделась.

Я метался между Татьяной и любовником, понимая, что поступаю глупо. Но отказаться от подвернувшейся возможности восполнить те ощущения, что давало мне в свое время общение с Олегом, я был не в силах. Сергей частично заменил мне моего Олежку. Хотя нет, уже не моего. И это отдавалось где-то в глубине души глухой болью. Непроизвольно я все же сравнивал их в постели, а часто просто представлял. Что это Олег рядом, его руки ласкают, его губы целуют. Все же не отпускал он меня.

7. Олег. Я оживаю.

Потихоньку выхожу из депрессии. Интернет – великая сила. Окунаешься в сетевую жизнь с головой, знакомишься с интереснейшими людьми, и твои проблемы отступают, когда у каждого третьего они такие же, как у тебя. Сплошь и рядом разбитые сердца и жизни. У некоторых судьба еще хуже. Любимых забирает не соперница или соперник, а смерть, и ты начинаешь понимать: твоя боль от потери – ничто по сравнению с болью тех, у кого нет надежды вернуть свою любовь, выдернуть ее с того света.

Пусть Артур будет не со мной, но он жив и здоров, и всегда есть надежда увидеть его, поговорить, посмотреть в его глаза, просто дотронуться. Услышать от общих знакомых, что у него все хорошо, что он станет или даже уже стал папой, что любит и боготворит свою жену. И от этого разрывается сердце, и комок стоит в горле, но ты рад за него, просто потому, что он ЕСТЬ.

А как быть тем, у кого только могилка любимых и фото в черной рамке...

Все, не хочу о плохом. Жизнь продолжается, и я верю, что не всегда будет так плохо. На улице весна. Здесь, в Сибири, зима еще не уступила ей своих прав, не хочет сдаваться без боя. На днях был такой ураган – деревья ломались как спички. Срывало рекламные щиты. Люди старались без необходимости не выходить в это буйство стихии.

Вчера ехал в автобусе и созерцал улицы города. Подтаявший снег лежит грязный, все серо и неприглядно. Такой же серый, пасмурный день, как и мое настроение.

На одной из остановок в автобус заскочил парень. Яркое пятно на этом сером фоне. Пятно составлял его длиннющий самосвязанный шарф, из ниток всех цветов радуги и такая же нелепая шапка на голове. Шарф напомнил мне самотканые половики у Кости на даче. Это было так необычно для сибирского города. Здесь предпочитают одеваться просто и ординарно, только юные Эмо составляют исключения.

Я с интересом поднял взгляд на лицо владельца "половичка" и просто вперился в него как последний придурок, не в силах отвести глаза. Он слушал музыку через маленькие наушники и в его серых глазах плясали такие чертики, что, казалось, они сейчас выскочат. Улыбаясь, то и дело прикрывал глаза и качал головой в такт музыке.

Улыбка была потрясающей. В нем не было ничего общего с Артуром. Он был высоким, со спортивной фигурой, парнем. Лицо чисто мужское. Но эти его чертики в глазах, эта его улыбка, этот нелепый шарф и такая же нелепая шапка-гандончик делали его неотразимым.

Я сам от себя офигел, когда понял, что я не могу на него не смотреть. А он, по-видимому, почувствовав мой взгляд, то и дело стрелял своими чертями из-под ресниц, и было видно, как он посмеивается. Его улыбка становилась все шире, он уже чуть вслух не смеялся, а я все пялился и пялился на него, особенно на его красивые губы. У меня даже во рту пересохло от внезапного желания впиться в них поцелуем.

Выходя на своей остановке, он повернул в мою сторону голову, ехидненько улыбнулся и подмигнул. Меня от стыда бросило в жар. Женщина, сидевшая рядом со мной, ошарашено на меня посмотрела.

У меня не выходит из головы его улыбка и смеющиеся глаза. И в душе, наконец, потеплело. Я жив, я оживаю. Я стал смотреть и замечать людей. Я, наконец, пошел на поправку.

8. Встреча.

Артур.

В хрупком равновесии, которое я стремился выдержать между женой и Сергеем, прошел месяц. Март подошел к концу, унося с собой холода, снега и сильные ураганы. Весна все смелее вступала в свои права. Наступал апрель.