Литмир - Электронная Библиотека
A
A

После всего этого вряд ли оживет земля. Кажется, умерла она навечно. Но нет. Вижу на всем этом просторе, на сколь хватает взора, вдоль побережья поднялись, закачались на ласковом ветру посаженные недавно тоненькие деревца пальм.

— Здесь все равно вырастет лес! — улыбается переводчик и гид Тань, с которым мы объехали всю страну с севера до юга.

Я решил взять у него интервью для того, чтобы подробнее узнать о прошедшей войне.

Вот первый диалог с нашим переводчиком.

— Вам сколько лет, товарищ Тань?

— Сорок два.

— Вы воевали?

— Ко мне не совсем подходит это слово.

— Почему?

— Потому что, как это объяснить точнее... я противника не видел, в упор не стрелял, в боях тоже не был...

— А говорите, что воевали?

— Я пальцами воевал.

— Как это понять — пальцами? В штабе, что ли, работали?

— Нет, просто на кнопки нажимал. Я — ракетчик.

— Вон оно что, тогда все ясно...

В Ханойском парке «Воссоединение» встречаю типичного вьетнамского старичка. Худенький, легкая походка, жиденькая, по волосинке, борода, ниспадающая на грудь, где красуются медали. Он неуверенно говорит по-русски, но понять можно. Вот наш с ним диалог, который я записал в блокнот сразу же:

— Вам сколько лет?

— Скоро будет семьдесят.

— Вы воевали, видно по наградам?

— Воевал...

— Эта медаль за что?

— Эта еще за французов: Орден Сопротивления.

— А это?

— За подпольную работу, я был связным на юге.

— А эта?

— Воевал с американцами...

— Так сколько же лет вы воевали?

— Всю жизнь, сынок...

Разговор с воспитательницей детского сада в рабочем квартале Ханоя.

— Вам сколько лет?

— Двадцать четыре года.

— Вы воевали?

— У нас все воевали.

— А кем были?

— Была санитаркой, была стрелком по американским самолетам, была велосипедистом. — Она смотрит на меня вопросительно, заметив, что я не совсем понял ее, добавляет: на велосипеде я доставляла в джунгли рис, газеты, патроны...

Мне хотелось на улице города встретить, мальчишку и поговорить еще с ним. Воевала вся страна от мала до велика. Люди уходили в горы и леса, где не просто прятались в пещерах и всяческих других укрытиях, но учились в школе, работали на скрытых от глаз людских заводах и фабриках, сеяли рис и... воевали.

С мальчишками не удалось поговорить. О них рассказала Ан. Она изучает сейчас русский язык и проходит практические занятия при интуристе в городе Хошимине.

— В освобожденном районе Юга двое мальчишек (она назвала их имена, но я вовремя не смог записать. Их знает весь Вьетнам. Думал, что спрошу позднее, но так и не спросил. А разговор с Ан записал) после занятий в одной из пещерных школ шли домой. Налетели на освобожденный район «джонсоны». Мальчишки наблюдали, как из джунглей по самолетам вели огонь бойцы Фронта освобождения. Встретив огненную преграду, самолеты завертелись, ускользая от выстрелов. Вдруг один из них вспыхнул, стал стремительно падать вниз. Летчик катапультировался, повис под белым куполом парашюта. Мальчишки прикинули примерное место его падения и побежали туда.

Перепуганный «ас», запутавшись стропами парашюта в непролазной чащобе джунглей, от неожиданности перетрусил и не мог понять, кто же его связывает по рукам и ногам — мальчишки или партизаны.

Так два маленьких смельчака схватили американского летчика и доставили его в штаб бойцов Фронта освобождения.

Воевал весь Вьетнам.

* * *

Очень красив и привлекателен город Хошимин, прежний Сайгон. Бывший Президентский дворец, построенный в шестидесятых годах, вообще приодет, будто перед праздником, сияет бетоном и сталью. В нем сто разных залов, пять этажей над землей и два — под землей, где проложены специальные тоннели, чтоб можно было ходить вокруг этого района: по земле, на виду у народа, марионетки ходить боялись.

Не случайно Хошимин остался таким невредимым и нетронутым. Освободительная армия выбила отсюда врага буквально за считанные часы. Враг был отброшен к берегу моря гремящей лавиной танков, тяжелых машин, бронетранспортеров и пушек, вырвавшихся на дорогу № 1.

И никакая сила не могла противостоять этой боевой лавине, подготовленной длительной борьбой и воспитанной идеями верного ленинца — Хо Ши Мина. 21 апреля пресловутый Тхиеу снял с себя президентские полномочия и передал их другому, точно такому же американскому прихвостню. Через неделю и тот теряет власть. На его место заступает какой-то Минь. Но и его «царствование» длилось всего три дня.

30 апреля 1975 года танкисты во главе с бесстрашным командиром Бой Куан Каном ворвались на территорию дворца. Подошел танк к железным воротам, как бульдозер, поддел их и свалил наземь. Командир в окружении патриотов вбежал в главный зал Дворца. Трехдневный президент Минь, теряя сознание, грузно осел в кресло. Тут он и был арестован, а вместе с ним все 48 членов Сайгонского марионеточного правительства, которое в последние дни своего существования выглядело забавным и комичным. Картежная игра в президенты — иначе и не назовешь эту величайшую чехарду смены одного из них другим — закончилась навсегда.

Арестованных правителей трясла лихорадка страха: боялись, что за все содеянные злодеяния не избежать им возмездия. Хотя, может быть, за три дня своего правления последний президент много еще не успел. Всех их собрали в актовом зале, где позднее проходили исторические конференции по объединению Вьетнама. Арестованным стали выдавать солдатский паек. Два дня воротили носы от еды, объясняя, что их желудки не привыкли к такой грубой пище. Тогда на третий день, устав ухаживать за ними, арестованным правителям не дали ничего. А к вечеру все-таки вновь принесли в солдатских котелках солдатский привычный ужин.

— Все съели подчистую, — смеется Тань, обнажая ровные и белые зубы. — А трехдневный президент вежливо попросил добавки...

3-го мая всех их освободили под честное слово.

Мы подошли к одному из массивных кресел, которое заметно отличалось от других. Оно было величественнее остальных и несколько возвышалось над ними. Президент, как сказал нам гид, был низенького роста и, чтоб не упасть в глазах своего правительства, додумался до самого простого способа возвысить, возвеличить себя: ножки у одного из кресел сделали побольше и повыше, чем у остальных.

Все мы от души посмеялись над находчивостью президента.

В Хошимине в районе Шолон есть китайские ряды торговых лавок, почти миллион китайцев проживает там. Чего только нет в этих лавках! Начиная от риса и кончая... чем же кончая? Бесконечен, наверное, перечень товаров в этих лотках, лавочках, магазинах, магазинчиках. Но ходить в эти торговые ряды, к частникам, чтобы купить чего-либо нам не советовали. Так или иначе обманут.

— Понимаете, купишь у них мыло. Мыло вроде бы как мыло, но это только оболочка. Один раз руки помоешь и проглянет за оболочкой обыкновенная глина. Сигареты — тоже всего на одну затяжку. Табак у них только с одного конца, дальше идет трава. На прилавках стоят прекрасные бутылки в цветных наклейках: вина, виски, ром, а откупоришь пробку — там чай.

— Частник, он идет на любую хитрость, лишь бы прибыль выбить, — говорит Тань. — Мы ведем сейчас на Юге трудную и большую работу. Одурманенный народ надо перевоспитывать и трудоустраивать. Безработным, которых здесь при американском засилии было очень много, миллионы, подыскиваем работу. Организуем вокруг Хошимина кооперативные и государственные хозяйства.

После августовской революции 1945 года город Сайгон, нынешний Хошимин, был при народной власти всего 29 дней. Затем его захватили колонизаторы и началось медленное и гнусное уничтожение всего самобытного на юге Вьетнама.

Ужасное наследие оставили после себя американцы. Северяне после освобождения Юга ахнули, узнав поразительные факты современного варварства: наркомания и проституция, венерические заболевания и туберкулез, 300 тысяч детей, не доживающих до одного года, море безработных...

65
{"b":"247018","o":1}