– Выглядишь неплохо, – попытался нарушить затянувшееся молчание Воллэн.

Я рассмеялась.

– А синий цвет на левой щеке добавляет мне обаяния.

Какое‑то время мы просто болтали. В основном говорила я, а эти двое односложно отвечали. Когда мой словесный поток иссяк и я перестала представлять себе, что бы еще такого спросить, Эдель тихо промолвила:

– Нарин, Леста рассказала мне о твоей миссии.

Мы с Волом в ужасе уставились друг на друга.

– Не бойся. О твоей тайне никто не узнает, – поспешила добавить эмпатия, видя, что я готова грохнуться в обморок.

– Слово «никто» явно не подходит к нашей ситуации, – усмехнулся советник. – Помимо меня, тебя и колдуньи еще как минимум четверо знают о задании – эльфы, принц и Теора.

– А Лесту не учили держать язык за зубами? – пробурчала я, не в силах скрыть досады на колдунью.

Эдель пересела ко мне на кровать и произнесла ласково:

– Она открыла мне тайну из добрых побуждений. Я, как и вы, не хочу войны и сделаю все возможное, чтобы помочь.

– Кстати о возможном, – вспомнила я о хранилище, – мне нужен манускрипт Эрота.

Эмпатия и советник снова переглянулись.

– Зачем?

Я опустила голову и принялась с усердием расправлять складки на одеяле.

– Хочу попытаться разгадать его. Понять, что им двигало. Простая жажда власти, или Владыка считал, что таким образом помогает своему королевству и своему народу.

– Не думаю, что мне удастся проникнуть в хранилище, – Вол задумчиво потер подбородок, – но обещаю сделать все, что смогу.

На том и порешили. Эдель и Воллэн обещали попробовать проникнуть в хранилище, а я решила заняться очень важным делом – лечь спать.

К сожалению, на следующий день советник крупно меня разочаровал. Эмпатам удалось попасть в хранилище правителей Драгонии, но никакого манускрипта там не оказалось. Куда он мог деться, ни Воллэн, ни Эдель понять не могли… Вот и оборвалась еще одна ниточка, которая могла привести меня к разгадке тайны Владык. Боюсь, она была последней…

На следующей неделе возобновились тренировки. Леста пока не появлялась, но заниматься со мной было кому. Эдель любезно согласилась помочь Волу тренировать меня. Не знаю почему, но я вдруг поменяла отношение к занятиям. Как сказал мне потом эмпат, я превратилась в одну из самых прилежных его учениц. Возможно, мною двигала ненависть (когда я целилась в мишень, представляла на ее месте Уэйна…), возможно – желание научиться защищать себя. Но так или иначе, а я по несколько часов в день проводила во внутреннем дворике, практикуясь в метании ножей, самозащите и антимагии. Эдель заменила колдунью и продолжила обучать меня самым простым заклинаниям. И она, и я остались довольны результатами.

Правда, несмотря на приветливость и радушие, эмпатия ставила между нами невидимый барьер. Несколько раз я пыталась заговорить с ней о Воле, но это делало девушку еще более замкнутой.

Дорриэн больше не заходил. Пару раз я видела его прогуливающимся по саду с Солеей, вдвоем или в окружении придворных.

Что касается принцессы – это вообще отдельный разговор. Каждый раз, когда я с ней сталкивалась, у нас происходили скандалы. То ли эльфийка со всеми так себя вела, то ли я ей чем‑то не угодила, но наши стычки впору было записывать в летописи эмпатов. Зато придворные были в восторге. Наблюдать чуть ли не каждый день, кто кого «сделает», стало одним из излюбленных занятий. Инэка даже как‑то заикнулась, будто эмпаты ставят на нас приличные ставки. Самое приятное было в том, что многие делали ставки на меня.

Эльфы придерживались противоположного мнения о нельвийской посланнице. После случая с Уэйном они затаили на меня обиду и стремились ее выказать, чем доводили меня и моих друзей до крайностей. В долгу у них мы никогда не оставались.

С эльфийской принцессой у нас не сложились отношения с самого ее приезда в Ирриэтон. Однажды, во время моей утренней тренировки с Эдель к нам подошла «сладкая парочка» в окружении придворных.

Владыка что‑то шепнул Солее, пытаясь увести невесту, но та упрямо качнула головой и приблизилась ко мне. Эдель решила остаться поблизости на случай, если придется выдергивать из моих рук прекрасные косы.

– Скажите, пожалуйста, зачем нашей посланнице тренироваться в такую погоду… валяясь в жуткой грязи? – презрительно скривившись, она попыталась стряхнуть грязь со своей туфельки. Не получилось. Густая жижа прочно прилипла к обуви, намереваясь никогда больше с ней не расставаться. – Боитесь, что в следующий раз вас не спасут? Так, по‑моему, это лишнее…

А по‑моему, кто‑то здесь нарывается!

– Уэйн, должно быть, был пьян, если обратил на вас внимание. Только в нетрезвом состоянии можно увлечься такой «красотой».

Несколько эльфов довольно захихикали. Владыка стоял и ждал, что же я отвечу. Дождался. Я набрала в легкие побольше воздуха и со своей привычной нахальной ухмылкой заявила:

– Стало быть, ваш будущий супруг все время пьет, не просыхая.

Дорриэн посерел. А Солея застыла с открытым ртом. До нее не сразу дошел смысл сказанного. А когда она все‑таки поняла, что я имела в виду, устроила

такой

скандал! Посыпались вопросы (не знаю, к кому она обращалась – ко мне или к Владыке!), периодически прерываемые предобморочными вздохами и наигранными всхлипами.

Вот парочка вопросов, которые запомнились мне больше всего. Цитирую: «Дорриэн, это правда? Неужели ты решил изменить мне еще до нашей свадьбы?!» Или: «Как Владыка мог обратить внимание на такую тощую облезлую кошку, как эта курица?!»

В отместку я спокойно ответила, что эльфийка своей стройностью мне никоим образом не уступает. А совсем наоборот. Если я кошка, то она – котенок‑дистрофик в поздней стадии развития болезни. Я также посоветовала ей не выяснять отношения с женихом при посторонних. Пока она, шокированная моими любезными советами, стояла и глотала воздух, я грациозно поклонилась и, улыбнувшись мужской половине придворных (кроме Дорриэна, разумеется), скрылась вместе с Эдель в стенах замка. Та только тихо посмеивалась, следуя за мной.

Через десять минут в комнату прибежал Владыка, наорал на меня и вышел прочь. Что ж, сам виноват. Его никто не просил подводить ко мне неуравновешенную невесту.

А однажды принцесса чуть не накинулась на меня с кулаками, рискуя быть впечатанной моей тонкой и ранимой натурой в пол. Все‑таки я теперь могла постоять за себя и не посмотрела бы на то, что она – наследница эльфийского престола.

Я спокойно прогуливалась себе с ребятами и Эдель по замку. Воллэн куда‑то свалил. Они вообще общались со мной по очереди. Если рядом объявлялся советник, эмпатия не подходила. И наоборот.

Так вот, мы бесцельно бродили по Ирриэтону и наконец очутились возле гостиной. Той самой, которую украшали портреты эльфийки. В просторном помещении было довольно шумно. Вокруг обитой узорчатой тканью софы столпились придворные. Мы решили подойти поближе и узнать, в чем же дело. Устроившись на софе, словно на троне, в гостиной восседала Солея с фрейлинами. Эльфийка рассматривала эскизы свадебных платьев, присланные лучшими портнихами Эсферона.

У меня зарябило в глазах. Рюши, бантики, воланы – и все красного цвета!

– Не боитесь в подобном наряде стать похожей на перезревший помидор? – Упс, опять ляпнула, не подумав!