– Дитя, кто тебя этому научил?
– Чему научил? – мои глаза сами собой открылись и удивленно посмотрели на королеву.
На ее лице читалось неприкрытое изумление, смешанное со страхом и чем‑то еще. Тогда я не смогла понять с чем.
– Только что ты просмотрела мою душу. Никто, кроме эмпатов, не способен на это.
– Ну‑у, я всегда считала себя особенной.
Старик толкнул меня в бок, и я примолкла.
– Ваше величество, позвольте представить вам Нарин.
Я попыталась сделать реверанс, чем, похоже, весьма позабавила Теору. В глазах королевы заиграли веселые огоньки.
– Присаживайся, Нарин, – она указала на одно из приглянувшихся мне кресел и, подойдя к магу, начала что‑то тихонько ему говорить.
В ответ Анастеос покорно кивал, время от времени бросая задумчивые взгляды в мою сторону.
Пока они перешептывались, я решила рассмотреть окружающую обстановку. Несколько книжных шкафов, точно таких же, как в лаборатории мага, рабочий стол, пара сундуков, милые мелочи, придающие комнате некое очарование. На стене, как и в гостиной, – портрет молодого человека с наивными голубыми глазами. Кого же он мне напоминает? Не сдержавшись, я спросила ее величество о картине.
– Это портрет моего покойного мужа. К сожалению, он умер молодым. – Губы женщины тронула печальная улыбка. Королева задумалась, но быстро пришла в себя и громко обратилась к магу: – Анастеос, оставь нас.
Маг низко поклонился и вышел. Правительница повернулась ко мне и продолжила:
– Меня зовут Теора. Анастеос рассказал, что с тобой приключилось.
Несколько секунд она внимательно изучала меня, будто я была древним экспонатом, выставленным на всеобщее обозрение в краеведческом музее.
– Скажи, Нарин, ты знаешь, где очутилась?
– Маг сказал, что это королевство называется Нельвия. А больше я ни о чем не успела спросить.
– Я постараюсь помочь, чем смогу. Но сначала мне придется рассказать историю возникновения нашей земли, чтобы ты смогла меня понять.
Я устроилась поудобнее и приготовилась слушать историю мира, о существовании которого еще несколько часов назад не подозревала.
– В древних манускриптах записана старинная легенда о сотворении нашей земли. Создала Этару Триада богов. И заповедали боги всем существам, населившим наши края, жить в мире и согласии. Изначально боги создали четыре расы: эльфов, гномов, людей и… эмпатов. Эльфов наделили красотой, людей острым умом, гномов силой. Только не подумай, что, если эльфам досталась красота, они были созданы слабыми и глупыми, а люди и гномы – безобразными. Нет, в каждое свое творение боги вложили частичку себя. Просто одни качества в большей степени были присущи одной расе, другие – другой.
– А что досталось эмпатам?
На мгновение что‑то странное промелькнуло во взгляде королевы, но она быстро спрятала ненужные эмоции за маской спокойствия.
– Им досталось намного больше, чем они могли на себя взять.
– В моем мире эмпатами называют тех, кто способен понимать чувства других. Но, по‑моему, это миф. Никогда не встречала таких людей.
«Только видела в кино!» – мысленно добавила я.
Теора немного помедлила, потом сказала:
– А они и не люди вовсе. Умея воспринять чувства окружающих и просмотреть души, эмпаты научились влиять на эмоции других существ и что самое страшное – выкачивать из нас жизненную энергию. Сначала они это делали, чтобы стать сильнее физически, но через тысячелетия их потомки уже не смогли отказаться от легкого пополнения запасов энергии. Сейчас, если оставить эмпата на долгое время без источника подпитки, он умрет.
– Значит, эмпаты – своего рода энергетические вампиры?
– Да, – согласилась королева, – вампиры. При этом из самой одаренной расы они превратились в жестоких и расчетливых существ, – в голосе Теоры зазвенели ледяные нотки.
– Но почему боги позволили одной расе влиять на другие?
Несправедливо получается! Одним красоту или ум, а другим власть над миром. Похоже, эти их боги особо не напрягались, распределяя дары среди народов.
– Предполагалось, что эмпаты будут помогать нам. Исцелять от душевных ран, мирить, предупреждать, когда в сердце одного появится желание причинить боль другому.
– То есть они должны были стать кем‑то вроде душевных лекарей и целителей? – психиатры, одним словом.
Королева утвердительно кивнула и продолжила:
– Наш мир изначально был поделен на четыре равные части: Астен – Южное королевство гномов, Долина Звезд – страна эльфов, Нельвия – место жительства людей и Королевство света, – в нем живут эмпаты. Сейчас мы называем его Драгония или Темное королевство вампиров, – добавила она с грустью. Помрачневший взгляд улетел куда‑то вдаль. На мгновение мне показалось, что Теора позабыла о моем существовании и разговаривает сама с собой.
– Простите, но какое отношение ко всему этому имею я? – попыталась привлечь внимание правительницы.
– Терпение, дитя, – Теора вновь облачилась в маску спокойствия, заученно спрятала свои переживания. – Мне кажется, эта информация пригодится тебе в будущем. По легенде боги прокляли эмпатов и отвернулись от них из‑за их гордыни и жестокости. Чаша терпения создателей переполнилась, когда один из правителей, в то время еще правитель Королевства света, Эрот, провел Обряд смешения кровей, – голос королевы звучал тихо, даже немного отрешенно.
Я прикрыла глаза, постаралась как можно точнее и подробнее представить себе Этару, ее земли, народы…
– Он принес в жертву Иценусу, демону Жуткой тьмы, эльфийского юношу и человеческую девушку. Выпив их кровь и таким образом смешав ее со своей, Эрот стал самым могущественным правителем за всю историю существования нашего мира… – Слова Теоры казались далекими и неясными, будто доносились из глубин пропасти. Пропасти, в которую я, прикрыв глаза, летела…
…Видение возникло из ниоткуда и навалилось на душу всеми своими мрачными подробностями. В сыром, угрюмом помещении, очень похожем на темницу, обхватив колени руками, сидела юная девушка. Она часто вздрагивала и что‑то тихо шептала.
– Алия, ты плачешь?
К девушке подсел темноволосый юноша, с тревогой заглянул в прекрасные заплаканные глаза. Взгляды несчастных узников встретились.
– Он убьет нас, Элай! Скоро, очень скоро за нами придут!
Элай обнял дрожащую пленницу, осторожно провел рукой по длинным шелковым волосам.
– Не плачь, любимая. Боги отомстят за нас.
Девушка вырвалась из объятий, вскочила на ноги, протестующее подняла руку.
– Боги, говоришь! Боги отвернулись от нас, Элай, слишком жестоко наказали нас за нашу любовь! Теперь они хотят забрать последнее, что у нас осталось, – наши жизни.
Девушка упала на колени посреди темницы, перестала сдерживать рвущиеся наружу рыдания. Элай опустился рядом, привлек возлюбленную к себе и тихо прошептал:
– Но никто и никогда не отнимет у нас нашу любовь. Ни боги, ни Владыка над нею не властны.
В голубых глазах девушки вспыхнул недобрый огонек.
– Ты прав, Элай. Эроту не удастся смыть с себя нашу кровь, все его потомство будет проклято!
Элай отстранился от Алии, посмотрел на нее долгим внимательным взглядом живых карих глаз.
– Мы не должны копить в сердце ненависть, любимая. В этом месте ее и так слишком много.
Заскрипела отворяющаяся дверь.
– Ну что, любовнички, готовы послужить своему покровителю? – В камеру ввалился огромный детина, показал в улыбке гнилые зубы и сообщил: – Для Обряда все готово. Не хватает только вашего присутствия.
Грубо схватил девушку за руку, потом приказал двум солдатам надеть на Элая оковы и следовать за ним. Алия закрыла глаза и, медленно ступая по холодному полу, молилась, чтобы их мучения быстрее кончились. Элай спокойно поднялся, с неприязнью посмотрел на солдат и последовал за капитаном. Пока их вели к месту проведения обряда, юноша нежным голосом утешал возлюбленную.
